Крафт миновал стену и внутренний периметр из колючей проволоки и легко коснулся земли, послав при этом во все стороны ударную волну, чтобы расчистить путь. Он научился соизмерять силу этой волны куда лучше, чем раньше, и был уверен, что отправил в обморок всех в радиусе пятидесяти ярдов – не убивая их. Десятки человек, в том числе пять автоматчиков из охраны поместья, беззвучно и синхронно упали наземь, словно сбитые неспешно прокатившимся шаром кегли в боулинге.

Главные двери особняка были заперты, за посетителями зорко следили камеры. Аль-Йад лгал своим последователям, что это делается ради защиты обслуги особняка, но Крафт знал его слабые точки, его паранойю, его образ мыслей. Это была последняя линия обороны на тот случай, если кто-то прорвется сквозь внешний периметр – как бы маловероятно это ни было – и принесет с собой ядовитый газ. Птицы в клетках и переносные датчики должны были предупредить лидера культа вовремя, чтобы дать ему возможность сбежать в любом случае.

Крафт представил себе, как камеры наблюдения над дверью испаряются посредством столь огромной энергии, что даже составляющие их атомы отрываются друг от друга и разлетаются по разным уголкам мира – и камеры действительно исчезли. Дверной замок, как бы крепок он ни был, тоже проиграл битву против невероятно мощной энергии, которую направил на него Крафт.

Бреннан вспомнил план дворца и бесшумно и целеустремленно пошел через анфилады комнат, направляясь в хозяйскую спальню, где должен был находиться его враг. Архитектура здания была великолепна, Крафту нравились многочисленные арочные проемы, однако внутренняя обстановка была скудной, в основном стерильно-белого цвета, а бесчисленные птичьи клетки создавали декор в уникальном стиле, который Крафт немедленно обозвал «ранним канареечным».

Когда он проходил через один из внутренних двориков, его заметила молодая женщина. Она была с головы до ног закутана в голубую паранджу, и Крафт видел только ее глаза – которые расширились в ужасе, явственно свидетельствуя о том, что сейчас раздастся громкий испуганный крик.

Крафт отреагировал мгновенно, отправив ее в обморок прежде, чем она успела издать хотя бы звук. Женщина рухнула на каменный пол дворика, но Крафт при помощи нулевой энергии создал своеобразную «подушку», помешавшую ее голове с силой удариться о холодный твердый камень.

По пути до хозяйской спальни ему пришлось вырубить еще четверых мужчин. Дойдя до входа, он остановился на минуту, внимательно прислушиваясь, но ни голосов, ни звука шагов не было слышно, и он медленно отворил дверь и вошел внутрь.

Комната, в которой он оказался, была просторной, словно бальный зал отеля. Сводчатый потолок возносился на высоту двух с половиной этажей, а мраморный пол был отполирован до зеркальной гладкости. Комната была безжизненно-строгой, как и вся остальная резиденция, но, бесспорно, впечатляющей. Аль-Йад отгородил маленькую часть комнаты слева – туда вела другая дверь и там, несомненно, располагалась кровать самого вождя культа. На двух стенах висели, точно произведения современного искусства, два шестидесятидюймовых телевизионных экрана – это были единственные украшения в комнате. Не было мебели, не было почти ничего, кроме ажурной люстры из кованого железа, свисающей с потолка далеко вверху, и пяти неизменных золотых клеток с канарейками, стоящих на белых мраморных постаментах.

В дальней части помещения, напротив входа, располагалось возвышение из белого мрамора с благородными голубыми прожилками; оно примерно на пять футов поднималось над полом остальной части комнаты и насчитывало около десяти футов в глубину; тянулось оно вдоль всей дальней стены. Шесть ступеней из того же мрамора, были сделаны во всю ширину возвышения – точно лестница, ведущая на театральную сцену на церемонии вручения «Оскара». В центре возвышения стояло тяжелое кресло из черного и белого мрамора, с высокой спинкой и изящными подлокотниками.

Кресло было простым, однако просто кричало о весомости, незыблемости и богатстве, и Крафт не сомневался в том, что оно было неким эквивалентом трона, хотя и не выглядело особо удобным.

Пока Крафт, затаив дыхание, рассматривал это все, справа раздался знакомый голос.

Омар Хаддад! Длань Всевышнего собственной персоной!

Голос доносился из арочного проема, ведущего в самый большой из дворцовых внутренних дворов, куда можно было попасть только из этой комнаты. Аль-Йад обращался на арабском языке к кому-то из своих подданных.

Крафт подкрался поближе к проему и прижался к одной из его боковых сторон, чтобы никто снаружи не мог его заметить. Дойдя до края проема, он выглянул, увидев человека, с которым говорил Аль-Йад. Крафт надеялся, что это будет Тарик Бахар, но, увы, ему не настолько повезло.

Голос главы культа Бреннан опознал сразу, хотя Аль-Йад научился контролировать вибрацию воздуха и мог придать своему голосу такую силу и звучность, что действительно казалось, будто со смертными заговорил сам бог.

Все еще продолжая говорить, Аль-Йад появился в поле зрения Крафта. Он был облачен в безупречно-белый бурнус и такую же белую куфию, которые уже стали его фирменным знаком.

В кровь Крафта хлынул поток адреналина.

«Пора нанести удар!»

Он обрушил ураган чистой энергии на человека, который хладнокровно убил восемнадцать его друзей и намеревался убить бессчетное множество других людей.

У Крафта не было способа измерить эту силу, но он был уверен, что это самое огромное количество нулевой энергии, каким он когда-либо управлял – и все оно было направлено на одну-единственную точку во лбу Аль-Йада. Сама ткань мироздания не могла вместить эту энергию, и микроскопические черные дыры прошили пространство-время в футе от цели, лишь для того, чтобы исчезнуть миллиардную долю секунды спустя – по счастью, они не обладали достаточной массой, чтобы стать самоподдерживающимися.

Щит Аль-Йада сработал прежде, чем Хаддад успел осознать, что Крафт находится где-то поблизости. Сработал – и выстоял против направленной на него энергии.

Человек, стоявший в пяти футах слева от Аль-Йада, мгновенно оказался охвачен пламенем, но прежде, чем боль успела дойти до его сознания, прежде, чем воздух оказался наполнен запахом его горящей плоти, человек бесследно исчез. Двор погрузился во тьму, потому что вся материя в радиусе двадцати ярдов была аннигилирована, превратилась в ничто, а внешний круг, в радиусе еще пятнадцати ярдов, потек, подобно расплавленной лаве.

Крафт почувствовал, что щит Аль-Йада слабеет, но тут сириец взмыл в звездное небо, чтобы уйти из точки, где Крафт сфокусировал энергию. С момента, когда Бреннан начал атаку, прошло менее двух секунд.

Крафт взлетел следом, едва успевая за Аль-Йадом, который развил скорость почти в пятьсот миль в час. Они покрыли немалое расстояние над безлюдными песками пустыни, прежде чем опуститься на землю. Оба использовали нулевую энергию, чтобы отбросить на песок перед собой полоску света.

Крафт приземлился в десяти ярдах за спиной Аль-Йада и нанес новый удар, но на этот раз его противник контратаковал. Собственный щит Крафта включился мгновенно, отражая поток энергии, соперничающей по силе с той, что можно найти только в ядре Солнца – и вся эта энергия была сосредоточена в одной-единственной точке.