наружу. Вылезая из люка и попадая прямо в колючие кусты, генерал и его воины осторожно оглядывались, напряженно слушая звуки вокруг, пытаясь понять, находятся ли они в нужном месте после долгого пути, ведь этот люк находился вдали от их привычных мест. Пробираясь через тернии, длинные лозы, заросли дикой малины, высоченные ветки кустов — лострадцы вышли на поляну, где их уже ждал генерал армии Пруана Эббет вместе со своими солдатами.

— Невероятно, я думал ты не придешь, — раздался голос Эббета — хлесткий, жеский.

— С чего это вдруг? — удивился Флорас.

— С каких пор лострадские генералы идут на предательство своей страны? — медленно приближаясь к Флорасу, произнес пруанский командующий.

— То же самое могу сказать про генерала Пруана, — ответил Флорас, идя на встречу с Эббетом, уважительно и радостно пожав ему руку. — Тем более — это не предательство, а спасение наших стран и наших людей. Рад видеть тебя. Сколько лет прошло с нашей последней встречи? Лет пять, не меньше.

— Не меньше. Я тоже рад этой встрече. Но думаешь, в этом есть смысл? — пристально заглянув в глаза Флораса задал вопрос Эббет.

— Разумеется, — твердо ответил лострадец.

— То, на что мы идем, многие не поймут и не оценят. И сочтут это за предательство, — сказал Эббет, его улыбка, связанная с встречей, исчезла с лица.

— Плевать! Главное, что наша совесть будет чиста. Матери не рожают своих сыновей для того, чтобы они гибли в бессмысленных войнах, — сжав руки в кулаки, эмоционально ответил Флорас.

— Думаете, генерал Флорас, это бессмысленная война? — Эббет повернулся, взгляд его ушел вдаль, куда-то в невидимое будущее.

— А ты сам как думаешь? Это не та стандартная война за абсолютную власть, территории или ресурсы. Это, скорее, ссора двух мальчишек, потерявших своих родителей. Это их бессмысленная перепалка, — объяснил лострадец, в его словах звучала тревожная предвиденность.

— Иронично, не правда ли? Когда мир, все мечтают о войне. Но как только война наступает, вдруг все стремятся к миру, — Эббет вновь взглянул на Флораса, словно пытаясь уловить в его глазах ответ на загадочную загадку войны и мира.

— Жажда жизни — это природный инстинкт каждого существа, — Флорас задумчиво прокомментировал, видя в Эббете единомышленника.

— Но как мы можем остановить их? У них есть верные сторонники, и, самое важное, у них в руках оружие, множество оружия… а власть, как известно, рождается из оружия, — вопрос Эббета был не столько к Флорасу, сколько к самому себе.

— Мы убедим людей в том, что в этой войне нет смысла, — Флорас ответил, глядя на горизонт, словно видя там светлую перспективу.

— А что же годы старых обид? Наши народы все еще хранят глубокую неприязнь друг к другу, особенно пруанцы к лострадцам, — заметил полный статный генерал Эббет, представитель пруанской армии.

— Обиды со временем забудутся. Но если мы будем подливать масло в огонь ненависти, то это пламя страсти проглотит нас всех, и злая молва будет передавать его из поколения в поколение с еще большей злобой и свирепостью, — Флорас смотрел вдаль, словно видел будущее и делал все возможное, чтобы оно было светлым.

— Сдаваться я не хочу и не буду, меня воспитали иначе. Однако эта схватка станет чрезвычайно сложной для нас обоих. Наши короли, и ваш, и наш, не дураки. Их окружает новое поколение, которое пришло на смену нам. Как бы не хотелось, но они умны и хитры. Мы, мой друг, воины, а не политики. Сколько раз я ни пытался уговорить короля и его окружение, но все было напрасно, — рассказал Эббет, стараясь оценить шансы на победу в этом тяжелом противостоянии вместе с Флорасом. Он также стремился выяснить, насколько Флорас разделяет его убеждения.

— Здесь не поспоришь. Не стоит забывать, что политика многогранна и при этом однобока, поэтому шансы на успех у нас действительно мизерные, но они есть, — ответил Флорас, подразумевая, что ситуация под контролем.

— И что предлагаешь делать? Подкупить бедняков, крестьян, рабочих? Понадеяться на их скудное бремя? — поинтересовался Эббет, перечисляя различные идеи, которые приходили ему в голову.

— Именно так, — твердо ответил командующий лострадской армией.

— А толку с этого нелепого мятежа? Они не вызывают особых опасений даже для городской стражи, что же говорить про сотни тысяч обученных солдат, вооруженных до зубов. Нет, все это глупость. Есть другой вариант, — произнес Эббет, откинув предложение переговорщика в сторону.

— И какой путь ты предлагаешь? — подняв брови, Флорас поинтересовался.

— Обратиться к тем, кто имеет настоящее влияние, — загадочно ответил Эббет.

— К кому именно? — Флорас, недоумевая, что предлагает Эббет, задал этот вопрос.

— К верхушке власти, политикам, купцам, аристократам, и тем, кто стоит близко к королям, — начал объяснять пруанец свой вариант решения проблемы.

— И как они могут помочь нам? Им все равно на судьбы обычных людей, — сразу отреагировал Флорас, не видя логики в предложении Эббета.

— Нет, я с этим не согласен. Для них люди имеют колоссальное значение, — ответил Эббет, человек мира и светской беседы, в отличие от Флороса, который всегда был привержен армейскому делу.

— С чего это вдруг? — не понимая суть действительности, задался вопросом лострадец.

— Подумай. Откуда берутся деньги у пруанских герцогов? От налогов их подданных. Чем больше население страны, тем толще их карманы. Если им донести суть проблемы и показать, что король исчерпает средства на глупую войну, они, вероятно, отвернутся от него, — пояснил Эббет, направляя Флороса в нужное русло.

— Что мне делать? К кому обратиться за помощью? — Флорас хотел понять, каким образом реализовать этот план.

— Поговори с купцами в вашей столице, Асвиуме. Этот трехмиллионный город принимает сотни повозок с товарами каждый день: продовольствие, одежда, оружие, драгоценности и все желаемое. Лострадские торговцы будут очень обеспокоены, узнав, что половина Лотсрада готовится к войне. Вместо трат на улучшение и обеспечение безопасности дорог для быстрой торговли, их деньги пойдут на бессмысленное столкновение. Семьи, оставшиеся дома, будут вынуждены сильно экономить и терпеть лишения, — разъяснил Эббет, рисуя картину предстоящего.

— Это интересная мысль, которая, кажется, сводится к одному: власть наделяет властных, — задумчиво прокомментировал Флорас.

— И что же? — с любопытством спросил Эббет, приподнимая свой горделивый подбородок и орлиный нос.

— Не существует никаких государств, законов, или правил. Есть только люди, принимающие решения. И эти решения они готовы изменить за сундук золота, — произнес Флорас, опустив глаза и проведя ладонями, как будто стирая грань между моралью и корыстными интересами.

— Я постоянно ловлю себя на подобных мыслях. По сути, каждый правитель действует в первую очередь в своих интересах, а затем уже в интересах страны. Это закон политики, так она устроена с