Без хороших обезболивающих не поможешь. Эмиль сидел, не двигаясь. Лицо расслабилось, но его выдали стиснутые зубы. На бортике сияющей кремовой ванны размазались кровавые отпечатки от сжатых пальцев.

— Я попробую помочь, — с сомнениями я начала расстегивать сорочку.

Ссадины, синяки, но огнестрельные — что с ними делать? Дыхание стало лихорадочным — меня пугало, что я могу там увидеть.

Ткань прилипла к боку. Отлепляя ее от раны, я потянула рубашку, и заглянула: бок был в густой, свернувшейся крови. Рукав тоже промок от крови… Нет, мне не справиться.

— Брось, Дина… — процедил он сквозь зубы. — Сами все сделаем, это не твое дело.

Но мне хотелось помочь.

Я намочила полотенце и с трудом отжала — такой слабой была рука. Присела рядом. Даже не знаю, откуда начать — на нем живого места нет. Весь в грязи, в кровавой корке. Синяки, ссадины, отбитая скула…

В уголке рта была содрана кожа. Я бережно прикоснулась к этому месту влажным полотенцем.

Внезапно перед глазами появился фрагмент из прошлого. Словно осколок, вылетевший из темноты. Я сижу на стуле, запрокинув голову, а Эмиль холодным полотенцем пытается остановить кровь, хлеставшую из носа.

Расширенными глазами я смотрела на него. В тот день, когда я в первый раз встала с постели после изнасилования, он мне врезал. Я кричала, пыталась уйти. Меня остановил удар. Затем Эмиля помог мне, намекнув, что я должна молчать об этом.

— Ты такая нежная, — вдруг сказал он, положив ладонь поверх моей. — Ты бы дома меня так ласкала… Как здесь.

Такой теплый голос — он не знает, о чем я думаю.

Эмиль слегка улыбнулся мрачными губами. Морщины под облепившими лоб волосами стали четче, между бровей появилась складка. Пальцы задрожали так сильно, что муж поймал их, зазвенев цепью, удержал на месте. Лица коснулось распаленное дыхание.

— Маленькая, — он сжал меня крепче и наклонился, пытаясь поцеловать. Уколол щетиной, нежно лаская губы и пачкая в крови. У него была прохладная кожа, а у меня такая горячая, что горела от румянца.

— Не надо, — попросила я. — Губы разбиты… Не надо, Эмиль.

Поцелуи, ложащиеся один за другим, были нежными… И болезненными. Больно его целовать, больно видеть. И дело не в том, что он в крови и у него разбиты губы.

Перестань, Эмиль. Ты причиняешь мне боль.

Я осторожно отстранилась, погладив впалую щеку. Сегодня между нами треснул какой-то барьер, который не давал сблизиться раньше. Я не боялась смотреть ему в глаза. Но оказалось, этого мало. От воспоминаний пересохло в горле.

Я еще боюсь его, вот в чем дело. Боюсь прошлого.

— Что такое, маленькая? — Эмиль прищурился, и погладил по спине, задевая цепью.

Он уловил перемену, но не понял, в чем дело.

В тебе, Эмиль…

Я не успела ответить — Андрей открыл дверь.

— Не помешал?

Кроме аптечки он принес стопку полотенец, одежду, и бутылку водки. Пальто расстегнуто, а свой пистолет он по-простому сунул за пояс.

Вещи он бросил в угол. Оказалось, что под стопкой полотенец прячется пистолет из подвала — тот самый, которым шантажировали Эмиля, из которого заставляли стрелять меня.

Оружие он протянул Эмилю.

— Твой, — глаза говорили больше, чем голос, Андрей тоже знал, что это за ствол. — Распорядись им, как хочешь.

— Я его уничтожу, — муж забрал пистолет и временно положил на край раковины.

Андрей покопался в карманах и перебросил ключ. Эмиль его поймал, даже не поморщившись. Я заметила, что двигается он скованно, но не показывает, как ему больно. Лицо стало непроницаемым, а взгляд твердым, когда пришел Андрей.

По одному он открыл кандалы и сбросил цепь на пол.

— Снимай шмотье, — сказал Андрей, и откупорил бутылку. — Смотри сам, я могу позвонить врачу. Но ты понимаешь, что его придется убрать? Никто не должен знать, что здесь произошло. Только мы трое. Это ясно?

Я отвела глаза.

Неожиданно я ощутила себя ненужной — они сами разберутся. Мне придется сидеть с края, и надеяться, что я не грохнусь в обморок от тяжелого запаха крови и спирта. Можно выйти в коридор, но в доме, доверху забитом трупами, от Эмиля даже шаг страшно сделать.

— Не нужен врач, — решил Эмиль и содрал остатки рубашки. — Справлюсь.

Он сжал зубы — желваки проступили, и я поняла, что решение это вынужденное. Как и Андрей, он хотел сохранить нашу тайну.

Полуголый, Эмиль смотрел на меня и ждал, пока Андрей все подготовит.

Отстраненный взгляд был прохладным — муж меня изучал. Что ты ищешь? И так знаешь все уголки моей души. Хотя, думаю, сегодня я его удивила. Как и он меня — когда закрыл телом. Из-за меня он наловил пуль.

Чтобы занять руки, я начала вытирать его влажным полотенцем. Торс был в ссадинах и кровоподтеках, я подумала, что помню его до мельчайших деталей. Не так уж давно мы были вместе. В постели, я имею в виду.

Андрей отдал Эмилю бутылку водки, затем открыл аптечку. На свет появился шприц, заметив мой взгляд, он пояснил:

— Морфий. Чтобы на стену не полез, когда выковыривать начну.

— Выковыривать? — не поняла я.

— Пули, Дина.

Я отстраненно наблюдала, как они готовятся. Эмилю вкололи обезболивающее. Андрей рассматривал рану в боку, подсвечивая узким лучом мини-фонарика, будто в этом разбирается.

— Промой, — велел он, выключив фонарь.

Я отжала полотенце — с него побежала розовая вода. Затем начала возить по ране, полной густой и темной крови. Она сворачивалась, но ее было много, слишком много…

Меня замутило: она набивалась под ногти и размазывалась по рукам. Сочилась из моего мужа и, черт возьми, я не могла ее остановить. Я закрыла нос запястьем и постаралась дышать ртом.

— Я сам, — Эмиль заметил, что мне нехорошо.

Он забрал полотенце, отжал и уверенными движениями вытер бок. Похоже, ему совсем не больно.

— Я решу проблему с трупами, — продолжил Андрей, голос звучал тихо, сосредоточенно. — Приберу дом. А когда придет время, ты расплатишься.

Он на мгновение взглянул Эмилю в глаза. Взгляд мне не понравился. Закрытый и темный, словно Андрей скрывал что-то страшное.

Когда мы с ним встречались на набережной, он говорил о моем муже, как о решенной проблеме. Знал, что пытают, но ему было плевать. Андрей меня прощупывал: его интересовали мои планы, он предлагал пойти в ФСБ. Хотел знать, можно ли мне доверять.

Конечно, я отказалась… Я посмотрела на Эмиля. Думаю, Андрей догадался, из-за кого.

Он уже знал: деньги лежат на моих счетах. Пришел уговорить меня сотрудничать. Хотел помочь, взять в жены, но я разделалась с Владиславом — и спутала всем карты.