– Вы, наверное, недавно приехали? Люди стараютсяполучить побольше денег, а потратить поменьше, ведь так? Когда человекприезжает в Сантири, он первым делом снимает жилье – иностранцу ведь надозарегистрироваться в участке, а для этого он должен иметь комнату, квартиру,угол… Иначе не получить вкладыш в паспорт. Работа в Сантири есть, аренднаяплата не высокая, предложений от хозяев много, поэтому можно хорошо устроиться.Порой тем, кто работает домработницами, везет – находят службу с проживанием.Это выгодно, можно сэкономить на квартире, вот только надо перерегистрироватьсяв полиции, записаться по новому адресу. Некоторые хозяева разрешают своимслужащим встать на учет, а другие – ни в какую. Боятся мало ли чего – совершитгорничная антиобщественный поступок, неси за нее ответственность. Человек платитза комнату, но фактически живет в другом месте. Ясно?

– Конечно.

– Чтобы сэкономить, жилец предлагает хозяину:«Давайте сделаем дубль. Я буду вносить половину оплаты, а вы сдадите квартируеще раз». Это можно, в принципе на одной площади легко зарегистрировать хотьдесять человек. Впрочем, я увлеклась, десяток – это уж слишком, но двоих-троихвполне. Иностранцы часто селятся коммунами. В принципе дубль выгодная вещь:владелец получает больше денег. Но я такими играми не балуюсь, поэтому ответилаРуфине: «Нет. Либо платите, либо уезжайте. Никаких дублей». Она повздыхала, новнесла деньги за год вперед и уехала к хозяйке.

– А где служит Руфина?

– Понятия не имею. Я не интересуюсь жизньюжильцов, меня волнует только арендная плата.

– Богородцева сюда приходит?

– Не встречала ее. А вы кто? – сообразиланаконец поинтересоваться мадам Орефус.

– Помощник нотариуса, – соврала я.

В глазах хозяйки метнулось беспокойство.

– Руфина совершила плохой поступок? У менябудут неприятности?

– Нет, все наоборот, – успокоила я даму. –Похоже, в жизни Богородцевой должны произойти приятные изменения – ей оставилихорошее наследство.

– Везет некоторым, – с плохо скрытой завистьюзаметила мадам Орефус и захлопнула дверь.

Я вышла во двор и поехала в кафе, где работалаТамара. Чем ближе к ночи, тем шумнее становилось на улицах городка. Магазины,правда, были закрыты, зато кафе кишели посетителями. В заведение, где убиралаТамара, я втиснулась с трудом.

– Простите, мадам, – сказала мне запыхавшаясяофициантка, – сейчас мест нет, но если сядете у стойки и выпьете чашечку кофеза счет заведения, я непременно устрою вас. У нас очень вкусный каппучино. Эй,Альфи, свари мадам свой фирменный.

– Йес, – кивнул бармен.

Я получила небольшую фарфоровую чашку с белойупругой пеной, отхлебнула напиток и совершенно искренне воскликнула:

– Потрясающе!

Парень заулыбался, словно сытый кот:

– Лучший кофе в Греции у меня.

– Ресторан пользуется успехом, – подхватила яразговор, – посетителей полно!

– У нас самая вкусная еда, – заверил юноша.

– Жаль только, что официантка одна, –вздохнула я. – Наверное, устает к ночи.

– Девчонок трое, – пояснил бармен, – простодве сейчас на веранде клиентов обслуживают.

– Все равно тяжело, – гнула я свою линию. –Вон сколько посуды!

– Тарелки машины моют.

– А полы, туалеты… С ума сойдешь! Никакойзарплаты не захочешь!

Парень взял со стойки идеально чистоеполотенце и начал протирать им бокалы.

– За чистотой у нас Томка следит, – пояснилон, – и она вроде не жалуется.

– Кстати, где у вас можно руки помыть? –обрадовалась я повороту темы.

– По лестнице вниз и налево, – радушно сообщилбармен.

Я спустилась в полуподвальное помещение иоткрыла дверь в крохотную комнатку. Да уж, санузлы в Греции поражают чистотой иоборудованием. В небольшое пространство хозяин кафе ухитрился втиснуть унитаз,раковину, сушилку для рук, держатель с бумажными полотенцами, пластиковый коробс одноразовыми сидениями, стойку с туалетной бумагой, ящик с прокладками имусорное ведро. На крыльях раковины выстроились баллончики с освежителемвоздуха, дезодорантом, лаком для волос. Чуть поодаль стояла коробка ссалфетками, дозатор, наполненный жидким мылом… И все сверкало чистотой. Кто-тонатер до блеска краны и никелированную мусорницу, отполировал зеркало, привел видеальное состояние раковину с унитазом. На черном полу не было ни одной капли,белизна стен резала глаза.

Я вышла из туалета, увидела еще одну дверку и,не постучав, толкнула ее. Открылась крохотная кладовка, три стены которойзанимали полки, заставленные моющими средствами, упаковками с туалетной бумагойи прочей мелочью. Посередине на перевернутом ведре сидела женщина лет тридцатипяти и читала растрепанную книгу в бумажном переплете.

– Вы Тамара? – спросила я.

Тетка подняла голову и захлопнула томик. Яуставилась на обложку. «Кошелек из жабы» – один из моих старых романов, он былнаписан в самом начале карьеры Арины Виоловой. Еще помню, как Олег… Я потряслаголовой, отогнала досадное воспоминание и посмотрела на уборщицу.

– Ну? – сказала та.

– Наверное, вы устали, – я решила наладитьконтакт, – обслуживали вечеринку «Тутси», потом сюда вернулись…

– Кушать охота, – беззлобно отреагировалаТома, – не повезло мне выйти замуж за нефтяное месторождение или газовый кран.Одни веселятся, другие им радость обеспечивают.

– Лучше у хозяйки работать, – вздохнула я, –она спать пойдет, и прислуга отдохнуть может. А здесь кавардак.

Тамара зевнула.

– Вам чего? Нитки дать? Или пятновыводитель?Если прокладки понадобились, то они в туалете.

– Спасибо, я поболтать зашла.

– У меня перерыв, – заявила поломойка, –законный отдых. В помощи вам не откажу, но разговаривать не хочу.

Тамара вновь раскрыла томик и углубилась втекст.

– Интересно? – спросила я.

– Угу, – пробурчала уборщица.

– Хотите, расскажу кто убийца?

Тома засмеялась.

– Ну уж не надо! Вы читали книгу?

– Три раза, – усмехнулась я.