мне самые низменные желания. Доводит до края пропасти, на дне которой переливается огненная лава. И я готов сигануть туда, лишь бы не мучиться.

Если бы Алена повела себя иначе – развязно, соблазнительно и беззастенчиво – это бы убило весь ее невинный, сказочный образ. И охладило бы меня. Потому что мне Маринки хватило, которая сама запрыгивала ко мне в постель. По первому зову и без него.

С моей красавицей я продолжаю плавиться, балансировать на лезвии ножа, медленно подыхать от жажды. И мне это дико нравится.

– Не бойся меня, малышка, – произношу убедительно, опуская ладонь в теплую воду и пытаясь достать упавшую бутылку. Но пластик выскальзывает из пальцев, а содержимое выдавливается в ванную. – Ты промокла до нитки, заболеешь. Тебе сейчас нужна горячая ванна, кофе с коньяком и теплая постель. А завтра…

Запинаюсь, потому что в голове одни грубые ругательства. Ведь в графике на завтрашний день первым пунктом стоит: «Открутить колокольца Валевскому». Выведено красными чернилами, как самое важное мероприятие. И его я точно не пропущу и не перенесу на другую дату.

Павлину осталось жить считанные часы. Он собственноручно подписал себе смертный приговор, когда обидел мою принцессу. Будущую жену. Единственную любовь.

Зря…

– Завтра будет новый день, – бросаю невозмутимо. Прячу зловещую ухмылку и, плюнув на «сбежавшую банку», нервно взбалтываю воду и поворачиваюсь к Алене.

Глава 40

Меня ждет встреча с очередным испытанием для моей выдержки. Очная ставка. Надо бы отвернуться, но взор прикован к острой коленке, с которой аккуратно стягивается кружевная резинка чулка. Тонкие пальчики порхают над согнутой ножкой, неумолимо оголяя ее. Капроновая ткань гладит лодыжку, спускаясь все ниже. А я немного ревную, потому что сам хочу невесомо провести подушечками пальцев по бархатной коже, почувствовать легкие мурашки, вызванные не холодом, а моими прикосновениями.

Алена торопится и суетится, чтобы успеть избавиться от чулок, пока, как ей кажется, я не смотрю. Я же пользуюсь тем, что она не замечает меня, а нормальный обзор ей прикрывают влажные, серые локоны, упавшие на лицо. Продолжаю жадно наблюдать за каждым грациозным движением принцессы. Точно маньяк. Но мне не стыдно. Ею, как произведением искусства, можно любоваться вечно…

– Лев! Прекрати раздевать меня взглядом! – возмущенно вскрикивает Алена, резко выпрямившись. Все-таки рассекретила!

Переминается с ноги на ногу, наступает себе на носок – и пытается спустить со ступни скомканный чулок, который она оставила в панике. Покачивается, теряя равновесие. И я охотно подхватываю ее за талию. Нагло воспользовавшись моментом, приобнимаю дрожащее тело и прижимаю к своему, чтобы согреть.

А вот и первые мурашки. Чувствую их под ладонями – и сильнее впиваюсь в ее бока. В ответ прохладные ручки ложатся на мои плечи. Алена, затаившись, позволяет прижать ее плотнее к себе, насладиться жаром кожи, рваным дыханием, цветочным запахом. А заодно едва не свихнуться от бурлящих эмоций и подскочившего тестостерона. Главное, чтобы она это не ощутила…

– Зачем меня винишь, если сама с этим прекрасно справляешься? – подмигнув, многозначительно киваю на снятые чулки. Один аккуратно уложен возле полотенцесушителя, а второй сброшен впопыхах.

– Пена? – нахмурившись, Алена заглядывает за мою спину. Недоуменно насупив брови, я тоже оборачиваюсь. – Зачем? И где ты ее взял? – добавляет с подозрением. – Не могу даже представить, как ты долгими вечерами принимаешь пенные ванны. Картинка не складывается.

Не сразу понимаю, к чему она клонит. Я вообще туго соображаю, когда Рапунцель в моих объятиях. Могу думать лишь об одном… И лучше ей не читать мои мысли в этот момент.

Поднимаю замерзшую, но упертую девчонку на руки и несу к ванне. Бережно опускаю ее в воду – и соблазнительное тело скрывается под слоем пены. Вбираю носом запах жвачки и понимаю, какую именно бутылочку я нашел и уронил пару минут назад. Что ж, в итоге получилось неплохо. Отчасти романтично. Только почему Алена недовольно губы дует?

– На баб намекаешь? – с трудом догадавшись, усмехаюсь. – Моя маленькая ревнивая дикарка, – подаюсь вперед и успеваю чмокнуть ее в нос, прежде чем она взбрыкнет. – Не было здесь никого. И нет ничего чужого. Обычная холостяцкая берлога. А пена…

Принцесса ерзает, ныряет рукой под воду, нащупывает там что-то. И, смешно поморщившись, вытаскивает из-под попки приплюснутую бутылочку.

– Утенок? – изучает испорченную от влаги этикетку. – «Не щиплет глазки»? – читает на обороте.

Программа в ее голове резко переключается. Алена заливисто смеется, берет на ладошку пушистое облачко и сдувает его.

– Можешь смело нырять, только не переусердствуй. Спасательный круг на профилактике, – подшучиваю над ней.

– Спасибо, воздержусь, – хихикает игриво и, сделав глубокий вдох, с наслаждением прикрывает глаза. На ее лице застывает такая милая безмятежность, что я, не выдержав, приседаю на край ванны и наклоняюсь к размякшей принцессе, чтобы невесомо коснуться губами щеки.

Не позволив ей опомниться, тут же беру шампунь и с важным видом выдавливаю немного на ладонь. Растираю между пальцев – и запускаю в грязно-серые локоны. Аккуратно распутываю их после тугого пучка, намыливаю. И сам получаю удовольствие от процесса.

– Чем ты бедные волосы покрыла? – недовольно бурчу, пытаясь смыть эту дрянь. Но эффекта не вижу. Золотистый цвет так и не проступает.

– М-м-м, – эротично тянет и удобнее устраивается в ванне, отдаваясь полностью моей власти. – Тоникой. Она отмывается, но не сразу. Нужны специальные средства, – шепчет с придыханием, пока я массирую ей затылок. – Но ты продолжай, вдруг получится, – хитрит, потираясь о мои руки, как кошка.

Млеет, мурлычет, покусывает губки и легко улыбается.

Поднимаюсь к макушке, срывая первые стоны Аленки, от которых сам дурею. И, не прекращая поглаживать ее, подаюсь ближе и целую.

Первая реакция – легкий ступор. Следующая – слабый ответ. Пухлые губки открываются навстречу моим, позволяют ласкать и посасывать их. Стараются повторить. Неумело, скромно, неловко. Сладкий язычок неуверенно касается моего и тут же попадает в плен.

Алена постанывает, срывая мне крышу, накрывает мои руки своими, спускает их с головы к шее. И чуть ниже, пока я не касаюсь пальцами острых ключиц.

Останавливается. Впивается ногтями в ладони – и, промычав что-то, убирает их от своего манящего тела.

Упираюсь кулаками в бортики. Нехотя отрываюсь от принцессы.

– Красавица, ты прости меня за то собеседование, – виновато выдыхаю ей в губы. Касаюсь их еще раз, провожу языком по нижней. Отстраняюсь. – Для меня самого предложение Валевского было диким. Надо было послать его тогда, а я проверить решить. И тебя обидел. Допроверялся, – в сердцах выплевываю. – Проверяльщик хренов!

Возвращаюсь к ее волосам. Перебирая и расчесывая пальцами мыльные пряди, в подробностях воспроизвожу события того