быстро исполняется. Правда, не совсем так, как я бы этого хотел.

Короткий звонок в дверь заставляет меня стремительно подлететь к ней, рывком распахнуть настежь. И тут же застыть, яростно сжимая ручку.

На пороге – моя Рапунцель. Но узнаю ее с трудом.

Печальная, разбитая. Под проливным дождем. И ей плевать, что она промокла до нитки. Просто стоит, не произнося ни слова.

Грим потек. То ли от дождевых капель, то ли от слез. Волосы выбились из пучка и мокрыми серыми паклями свисают к плечам. Плечи подрагивают, а взгляд пустой и направлен сквозь меня.

Не сопротивляется, когда я резко хватаю ее за руку и притягиваю к себе, закрывая дверь и отсекая нас от внешнего мира. С ним я разберусь позже, не пощадив тварей, которые рискнули обидеть мою малышку. Главное, самому не сдохнуть от гнева и тоски, разрывающих меня изнутри.

– Принцесса, что…

Всхлипнув, она отрицательно качает головой и падает в мои объятия. Впивается пальчиками в футболку, прижимается щекой к груди, мгновенно намочив ткань слезами и водой. Насквозь.

Дрожит и плачет в моих заклинивших руках.

Это больно. Физически больно видеть ее такой. Чувствовать ее горечь. И не знать, как помочь. В грудной клетке будто орудует бензопила. Голову разрывает на части от мыслей.

Среди вороха разрозненных вопросов выделяется один, который я злобно цежу сквозь зубы:

– Кто?

Глава 38

Алена

– Вы начинаете меня утомлять, Алена, – лениво тянет Валевский, вальяжно развалившись в своем кресле. – Вы настырная, любопытная, надоедливая. А теперь еще и лезете не в свое дело…

– Не в свое дело? – взрываюсь, забывая, что по легенде я послушная серая мышка. С меня хватит! – Как вы это объясните?

Бросаю на стол папку, которую все это время сжимала в руках. Валентин Эрнестович мельком скользит по обложке и ухмыляется, заранее зная, что внутри. Не скрывает своего пренебрежения ко мне. Не изображает внимательного руководителя, как в первые дни нашего сотрудничества. Ему больше незачем играть.

– Ах это… – хмыкает, демонстративно раскрывая папку. – Действительно, какая некрасивая ситуация, – произносит с сожалением, на миг замораживая мой гнев. Неужели ему стыдно за свой обман? Но следующая фраза срезает зачатки надежды под корень: – Я должен наказать вас за то, что вы незаконно пробрались ко мне, рылись в бумагах… Надеюсь, вы ничего не украли? – поднимает на меня равнодушный взгляд.

Смотрит расслабленно и снисходительно, будто я мошка, жужжащая над ухом. Которую он легко может прихлопнуть, но до сих пор не сделал этого.

Мы оба знаем, почему… Я мошка, на идеях которой построена вся «его» коллекция.

– А? – слетает с губ, пока я пытаюсь оправиться от шока.

Устав, что меня кормят «завтраками» и игнорируют любые мои вопросы, я воспользовалась отсутствием модельера и под конец рабочего дня проникла в его кабинет. Я хотела правды – и я ее получила. Без труда нашла на столе нужные документы. И листала их до исступления, не веря собственным глазам.

Сценарий показа, эскизы, варианты оформления подиума, рекламные слоганы… Все почти готово, но… Теперь я понимаю, почему мне упорно не показывали это.

Валевский не собирается выполнять свое обещание: моя фамилия нигде не значится, словно меня не существует. Словно я призрак. Словно коллекция целиком принадлежит мэтру моды и его любовнице. Имя владельца «Вуали» красуется всюду: от пригласительных до баннера для сцены. Пару раз упоминается Сокульская, как его помощница, Муза и правая рука.

Что касается меня… Мавр сделал свое дело, мавр может уйти.

– Я могу позвать охрану, и вас вышвырнут из моего Дома моды за воровство. Заодно я испорчу вам репутацию, и ни один уважающий себя модельер не будет с вами работать, – подтверждает мои худшие мысли Валевский. – Или мы можем продолжить сотрудничество на моих условиях. И, так уж и быть, я прощу вам эту дерзость, – кивает на папку. – Спишем ваше вопиющее поведение на возраст и неопытность.

Отмахивается, как от назойливой мухи. Но я не двигаюсь с места.

Острое чувство справедливости волной поднимается в моей душе, бьется об ребра, как об скалы, и сметает осторожность и здравый смысл.

– Но это вы вор! – не отступаю. – Вы украли у меня эскизы и хотите выдать за свои. Вы нарушили наш договор. Так что по поводу того, чья репутация пострадает, – спорный вопрос. Вы ошибаетесь, если думаете, что я оставлю это просто так, – складываю руки на груди, сминая плотную ткань серого свитера.

Валевский чуть заметно напрягается, не ожидая от меня такой смелости, и берет телефон. Вызывает «группу поддержки».

– Адель, зайди ко мне. И прихвати контракт, который мы заключили с Тумановой. Только… – настороженно осматривает меня с ног до головы. Останавливается на лице, отшатывается от моего грозного, ненавидящего взгляда-выстрела. И задумчиво уточняет: – Копию сделай. На всякий случай.

– Так и знала, что с ней могут быть проблемы, – надменно кидает Сокульская и показательно вздыхает.

Через несколько минут появляется на пороге собственной персоной. Вручает мне копию контракта и…

В голове будто молот бьет по наковальне, а перед глазами все плывет. Из последних сил я беру себя в руки, чтобы не заплакать от обиды. Нет, эти гады не увидят моих слез.

– Ты передала все права на свои эскизы Дому моды «Вуаль», – Аделина фамильярно обращается ко мне на «ты». – И теперь мы распоряжаемся ими по своему усмотрению.

Неторопливо обходит меня, красиво дефилирует к Валевскому и изящно опускается на подлокотник его кресла, укладывая руку на спинку.

– Я ничего подобного не подписывала, – спорю, пролистывая договор. – Я внимательно читала текст документа, и там были другие пункты. Вы поменяли все страницы, кроме последней. Той, что с подписью, – догадываюсь я, но вряд ли смогу что-то доказать.

– Смелое заявление, – закашлявшись, хрипит Валентин Эрнестович. – Вы ничего не докажете, Алена. И я бы не советовал вам ссориться с нами, – перехватывает ладонь своей Музы – соучастницы преступления, касается жирными губами тонких пальчиков. И противно улыбается.

– Да, дизайнеру твоего уровня лучше с нами дружить, – поддерживает его Сокульская. – И работать на «Вуаль». Мы и так дали тебе слишком много. Без денег и связей это твой потолок, – по отштукатуренному лицу расплывается мерзкая ухмылочка. – Если умная, останешься. Нет – выход там, – кивает на дверь за моей спиной.

– Адель, – осекает ее Валевский. С опаской косится на меня. – Надеюсь, что Алена примет правильное решение и выберет свое будущее. С нами. Как остальные дизайнеры «Вуали».

Пустым взглядом окидываю кабинет. Здесь все началось. Со злополучного кастинга. Тогда я считала своим главным врагом Льва. Винила