Представь, какие мысли были в моей башке?

Подвожу ее к зеркалу. Она некоторое время изучает свое отражение. Недоуменно, будто сама себя не узнает. Морщится, краснеет. Шмыгает носом, поднимает взгляд на меня и зажмуривается. Отворачивается от зеркала, вновь ныряя в мои объятия. Словно прячется.

– Моя красавица, – поглаживаю ее по плечам, провожу пальцами по шее. Вверх по собранным волосам, касаюсь пучка. Освобождаю мокрые, затемненные какой-то ерундой волосы. Пачкаю в размытой краске руку, но мне плевать.

Все равно красавица!

– У-у, – недоверчиво мычит.

– Что касается Валевского, – импульсивно сгребаю ее локоны в ладонь. – Я подозревал, что он говнюк. Но теперь… Он не жилец, принцесса. За каждую твою слезинку ответит.

Алена смотрит на меня с надеждой и непривычной преданностью. Едва заметно улыбается, но потом, опомнившись, активно мотает головой.

– Не надо. Я сама виновата, – мокрые волосы липнут к ее лицу. Бережно убираю их, поглаживая контур и спуская к подбородку. – Я глупая и ни на что не способна.

Заключаю ледяные щеки в ладони, стираю слезы и тушь большими пальцами. Целую покрасневший носик.

– Неправда, – спорю строго и смотрю на нее с укором. – Ты талант. Не вини себя за то, что напоролась на подлого гада.

Пожимает подрагивающими плечами, трясется как в лихорадке, стучит зубами. Скидываю с нее промокшее пальто, и оно тяжело падает к нашим ногам.

– Можно я переночую у тебя? – тихонько, неуверенно шепчет принцесса. – Рано утром такси возьму и сразу уеду.

Я же могу думать лишь о том, что она вся продрогла. И может заболеть.

Убийство Валевского немного откладывается. Первым делом надо позаботиться об Алене.

– Нет, – чеканю недовольно, а сам поднимаю ее на руки.

Рапунцель удивлена и растеряна. Не понимает, что я делаю и куда ее несу. Однако не боится и не сопротивляется.

– Общага в такое время закрыта. Я хотела поехать домой, но… – бубнит, уткнувшись носом мне в шею. – Как представила лицо Алика, его строгий тон и как он скажет: «Я же говорил». И передумала. Собиралась даже отправиться в клуб, напиться и забыться, – нервно хихикает. – А потом вспомнила, что не пью. И вот я тут, – смущенно умолкает.

Кажется, немного привирает. Но сегодня ей можно все. Впрочем, как и всегда.

– А я последний вариант, значит? – отвлекаю ее пустой болтовней, а сам окидываю взглядом первый этаж. На втором нельзя шуметь, а я готовлюсь к долгому разговору с Рапунцель. Пусть выплеснет все эмоции.

– Прогонишь? – сводит брови, которые и так превратились в одну сплошную из-за испорченного грима.

Смешная, ненормальная и такая глупая. Как я могу ее прогнать? Ухмыльнувшись, толкаю дверь в ванную. Там ставлю шокированную Алену на ноги, включаю горячую воду.

– Ты не можешь остаться у меня до утра, – объясняю с легкой улыбкой. – Ты должна остаться на всю жизнь.

Пока говорю, стаскиваю с нее безразмерный свитер, не встретив ни капли сопротивления. Такое безоговорочное доверие стреляет в мозг. Опьяняет. Но я не собираюсь им пользоваться. У меня сейчас другая цель. Правда, Аленка не умеет читать мысли. И чуть напрягается, когда я касаюсь ее блузки и начинаю по одной расстегивать пуговицы. Такие крохотные. То и дело выскальзывают из моих пальцев.

– Что ты делаешь? – покосившись на мои руки, шумно выдыхает. Через ее плечо посматриваю на уровень воды в ванной, а сам продолжаю бороться с одеждой.

– Я же обещал, что лично тебя переодену, – хмыкнув, избавляю ее от мокрой тряпки, что с характерным шлепком встречается с плиткой. Там ей и место.

Я до последнего пытаюсь держать маску джентльмена, хотя она то и дело трескается, осыпаясь по крупицам. Сохраняю прямой зрительный контакт с растерянной Аленой, словно убеждая ее, что со мной она в безопасности. А тем временем пальцы спускаются по ее подрагивающему животику вниз. Проводят вдоль пояса юбки, нащупывая застежку. Находят потайной крючок и молнию на боку.

Из горла вырывается победный вздох – и бегунок под моим напором летит вниз.

– Итак, – выдаю важно и с нарочитой серьезностью. – Приступим к первому этапу.

Ослабив тугой пояс на тонкой талии, отпускаю тяжелую ткань. Возмутительно длинная, отвратительно широкая и противно коричневая юбка неспеша ползет по округлым бедрам, словно ласкает их, и, наконец, ложится к идеальным ножкам Алены. А она сама все больше становится похожей на настоящую Рапунцель. Осталось умыть ее, причесать и… Не пялиться на шикарное тело. Иначе мой внутренний зверь пробудится – и остановить его можно будет только пулей в лоб.

– Маскировка продумана не до конца, – отвлекаю нас обоих шуткой, но хриплые, вибрирующие нотки предают меня.

Взгляд выбивается из-под контроля и облизывает кружевное белье, которое контрастирует с нарядом бабушки-простушки. Застывает на прозрачных чулочках.

Огромный, горький и колючий ком прокатывается по горлу и застревает, разрывая изнутри. Не остается ни слов, ни способности их произнести.

Мысленно считаю до десяти и заставляю себя посмотреть Алене в глаза. И все равно не успокаиваюсь. Искристые зеленые омуты заводят с полуоборота.

Все, принцесса, дальше сама.

– Я же не собиралась ни перед кем раздеваться, – бубнит себе под нос и прикрывает грудь руками.

Но этот скромный жест не спасает. Ни ее от моих животных инстинктов. Ни меня самого.

Кажется, сегодня в небе полная луна. А я готов выбежать под дождь и выть на нее диким, голодным волком. Меня останавливает лишь то, что со стороны это будет выглядеть странно. И явно отпугнет Алену. Нет, план на вечер другой.

Впрочем, полчаса назад я и подумать не мог, что в моей ванной будет стоять полуобнаженная принцесса. И уж точно не предполагал, что я и пальцем ее не трону.

– Умница, – все, что могу выдавить из себя. Правда, на выходе получается грудной рык.

Делаю шаг назад, а потом обхожу изящную фигурку, чтобы достать из шкафа гели и шампунь. От одной мысли, что после душа Рапунцель будет пахнуть мной, все рецепторы приходят в режим повышенной готовности, а собственник внутри меня ликует, но я заталкиваю его поглубже.

Не выдержу же, проиграю.

Нахожу на нижней полочке «банные принадлежности» Ромки. Открываю крышечку одной из бутылок. Пахнет конфетами и жевательной резинкой. Не знаю, что это, но все лучше моих «меток».

– Подойдет, – пытаюсь поставить на край ванной, но отвлекаюсь на шорохи и шаги за спиной. Выпускаю бутылочку из руки – и она хлюпается в воду.

– Лев, – требовательно зовет меня Алена. – Я при тебе белье снимать не буду. Выйди! – фыркает и, судя по шлепку, топает ножкой.

Не оборачиваюсь. Пытаюсь остыть.

Рапунцель сама не понимает, что своей наивностью и чистотой пробуждает во