И лучше вооружён. И если их ожидают проблемы, то лучше встретить их на борту крейсера.

– Согласен… – Старпом помолчал, а потом снова вернулся к беспокоящему его вопросу: – Ты уверен насчёт пленных?

Несколько секунд мужчины молчали, а затем капитан убеждённо ответил:

– У меня нет времени с ними возиться. – Короткая пауза. – Мне ими заняться?

– Нет, я справлюсь.

– Спасибо. – Шилов кивнул, отправляя помощника исполнять неприятное поручение, вошёл в каюту и посмотрел на привязанного к стулу капитана вражеского импакто. Тот ответил ненавидящим взглядом и высокомерно поинтересовался:

– Лингиец?

– Если верить судовым документам, тебя зовут Брызджынски. – Матиас уселся напротив пленника и положил ногу на ногу. – Это так?

– Лингиец?

– Хорошо, буду звать тебя так. – Шилов широко зевнул. – Ночь была напряжённой – не выспался.

– Ты лингиец? – в третий раз повторил вопрос пленник.

– Как догадался?

– По наглости. Никто другой не рискнул бы напасть на мой корабль.

– Верзийцы бы напали, – рассмеялся Матиас. – Они, конечно, не такие отчаянные ребята, как мы, но тоже парни не промах.

– Верзийцев здесь нет… – Последние слова заглушил грохот ружейного залпа. – Что?! – Брызджынски вздрогнул, покрутил головой, пытаясь разглядеть что-нибудь в иллюминатор, а затем уставился на Шилова. – Что там такое?

– Мы нашли яму, в которую ты приказал сбросить тела цепарей со «Скучного тили», – ответил Матиас.

– И решили почтить их память салютом?

– Почти… – взгляд лингийца на короткое мгновение стал настолько холодным, что ему позавидовал бы полярный айсберг. – Можно сказать и так.

Пару секунд капитаны смотрели друг другу в глаза, затем Брызджынски понял, что услышал, затем увидел подтверждение в глазах Шилова и угрюмо спросил:

– Ты хоть представляешь, какую кашу заварил?

– Пока нет, – весело ответил Матиас, – но не сомневаюсь, что ты мне обо всём расскажешь.

– Не сомневаешься?

– Могу уточнить формулировку: твёрдо в этом уверен.

В ответ Брызджынски покачал головой и тоже улыбнулся:

– Вы, лингийцы, конечно, абсолютные психи, и без вас в Герметиконе будет скучно… Надо же: ты «твёрдо уверен»… «Твёрдо», ипатый ящер, «уверен»! Мелкий капитанчик грязного грузовика, которому повезло застать меня врасплох, в чём-то там уверен! Ведёт себя так, словно ухитрился захватить всю планету.

Шилов молча улыбался, глядя Брызджынски в глаза, и тот окончательно разошёлся:

– Ты уже мёртв, лингиец, понимаешь? Ты ещё ходишь, шутишь, пытаешься надо мной смеяться, но ты уже мёртв. Чтобы ты ни делал – Магистр прихлопнет тебя, как комара. Ты даже не представляешь, насколько мелок и жалок по сравнению с ним. Не представляешь, насколько все вы… – Брызджынски замолчал, сообразив, что в запале ляпнул лишнее, и насупился.

Матиас помолчал, рассчитывая на продолжение, понял, что пленник опомнился, и вновь улыбнулся:

– Мой следующий вопрос напрямую касается личности упомянутого только что Магистра. Расскажи всё, что знаешь о нём.

– Тебе повезло один раз, лингиец, – пробурчал Брызджынски. – На большее не рассчитывай.

– Повезло? – Матиас поднял брови, умело изобразив удивление. – Мне повезло? Брызджынски, неужели ты действительно думаешь, что дар Антонио отправил со своим братом обыкновенных цепарей? Как ты смог дослужиться до капитана, если до сих пор веришь, что твоих головорезов перебила команда грузового цеппеля? Ты совсем дурак? Мне, конечно, лестно, что ты искренне считаешь всех лингийцев непобедимыми воинами, но поверь – это не так. Чтобы уметь то, что умеют мои ребята, нужно много тренироваться…

– Ты – военный? – выдохнул Брызджынски.

– Капитан Лингийского воздушного флота, дарство Кахлес, – подтвердил Шилов. – Я никогда в жизни не управлял грузовиком, зато командую импакто в составе личной эскадры дара Антонио. И командую, поверь на слово, неплохо.

– А твой экипаж…

– Экипаж грузового цеппеля «092» снят с моего крейсера, догадайся, идиот, с каких трёх цифр начинается его регистрационный номер. И все лингийские вымпелы, пришедшие с Девятнадцатой Астрологической, укомплектованы опытными военными…

– Которые уже мертвы, – перебил Матиаса Брызджынски. – Все твои друзья мертвы, лингиец! Сегодня ночью Магистр уничтожил экспедицию. Не выжил никто! Никто!

Шилов помолчал, глядя на хохочущего пленника и, наверное, мысленно прощаясь с погибшими сослуживцами, а затем тихо напомнил:

– Я ещё жив. И мессер Помпилио.

– Ненадолго.

– И ещё мой друг капитан дер Шу. – Пауза. – Поверь, Брызджынски, этого вполне достаточно.

– Достаточно для чего?

– Чтобы отомстить. И если всё действительно так, как ты говоришь… – У Матиаса заходили желваки. – Если всё так – мы не уйдём, пока не убьём всех вас. Всех.

И тон его был таким, что Брызджынски вдруг понял – убьют. Эти убьют. И ничто их не остановит.

Понял и, злясь на себя, бросил:

– Ты уже начал.

– Начали вы, – уточнил Шилов. – А когда мессер узнает, что вы натворили, то, как я обошёлся с твоими людьми, покажется цветочками. Не уверен, но, возможно, даже я испытаю к вам нечто вроде жалости. Хотя… пожалуй, нет.

– Знаменитая лингийская наглость… Ты действительно не понимаешь, что уже мёртв?

– Я пока не знаю, кому ты служишь, Брызджынски, лишь полагаю, что ты считаешь этого человека необычайно сильным и, возможно, бессмертным. Но хочу напомнить, что последним человеком, рискнувшим по-настоящему сцепиться с лингийцами, был Эдуард Инезир, основатель первой и последней межзвёздной империи. Он сумел нас измотать, но не сумел победить; заставил признать свою власть, но не склонить голову; а его род – полностью, под корень, – вырезали предки мессера Помпилио. Вот что случилось с последним человеком, рискнувшим по-настоящему сцепиться с лингийцами.

– Гордишься этим?

– Да, – ответил Матиас так, что пленник вздрогнул.

– С тех пор прошло много времени.

– Вспомни, что мессер сделал с убийцами невесты. Со всеми, кто имел отношение к смерти его невесты. Если, конечно, ты знаешь эту историю.

Судя по появившемуся на лице капитана выражению, историю он знал.

– Хочешь сказать, что вы с Помпилио можете повторить? – спросил Брызджынски. И снова вздрогнул – снаружи вновь раздался грохот ружейного залпа.

– Уже повторяем, – очень спокойно, уверенно и предельно жёстко ответил капитан Лингийского воздушного флота. – И не остановимся, пока не доведём дело до конца. – Помолчал и перешёл к делу: – Теперь, Брызджынски, тебе придётся многое мне рассказать. Иначе я покажу тебе то, чему научился у одного старого друга из тайной полиции.