не медля ни секунды, отключаю его от сети и швыряю на пол. Вслед за ним летят капучинатор, помпы, контейнеры для зёрен и бак для воды, становясь новыми осколками. Корпус ноутбука разлетается вдребезги, клавиши катятся по полу. Среди всего этого хаоса Виктория падает на пол, подползает к тому, что было ноутбуком, выхватывает жёсткий диск, вскакивает на ноги, прыгает к плите, бросает жесткий диск поверх остатков вока, доливает ещё масла и включает горелку на максимум.

— Пора идти, — сообщает потрескивающий голос в динамике на груди Крысомордого. Крысомордый и второй тип смотрят на меня и на пламя, подогревающее вок с жёстким диском. Наше замедленное противостояние долго не продлится. Олин тип по-прежнему в шоке удивления от Большого Взрыва и быстрых движений Виктории. Миллионы кофейных зёрен — как темная материя между разбитыми машинами. В деревянном полу вмятина от сильного удара. Я смотрю то на Крысомордого, то на Генри, издающего жуткие протяжные стоны. Он не может даже лечь поудобнее. Он слишком слаб, в полубессознательном состоянии.

— Прямо сейчас, — требует динамик. — Надо идти прямо сейчас.

Крысомордый хмурится и отвечает:

— Хорошо, мы идём. И пока миз Севилл никому не позвонит и не начнёт своё судебное заседание, всё будет хорошо. Она даже может снова увидеть своего друга со сломанной ногой. Вам всё ясно, миз Севилл?

Я киваю. Я просто хочу, чтобы они ушли, чтобы я могла позаботиться о Генри, чтобы я могла найти Тоби, чтобы я могла найти Самеру, чтобы я могла обдумать, как помочь Брэду. Убедиться, что Лена в порядке. Убирайтесь, убирайтесь, убирайтесь, стучит в моём воспалённом мозгу.

— Это значит — да, миз Севилл? Я хочу услышать, как вы это скажете.

— Да! — кричу я. — Да, чёрт возьми, и катитесь отсюда! Отставьте Брэда в покое. Он вам не нужен. Мы со всем этим покончили. Больше ничего делать не будем. Теперь у вас есть всё. Уходите и не трогайте Брэда!

— Очень смешно, миз Севилл. А ещё обидно. Думаете, мы не понимаем, как работают компьютеры? Ваши друзья просто так не скажут нам пароли и не объяснят, где резервные копии, так что Брэда мы будем держать у себя для подстраховки, пока вы всё это нам не отдадите. Вам всё равно скоро придётся это сделать. В суде.

— Вы охренели, что ли? — возмущённо кричу я. — Думаете, вся та дичь, которую вы творите прямо сейчас, будет оправдана? Ни хрена себе самомнение!

Он хихикает, будто это очень смешная шутка.

— Давай, Роко, пошли.

Крысомордый и Роко, хрустя стеклом, рысцой бегут к «Гатору», запрыгивают на борт и мчатся в гавань и в открытое море. Наша морпех, наконец пробравшись в яхту соседа и предположительно найдя ключ, бросается в погоню.

Представить, что одна женщина, даже чудо-женщина в духе Лары Крофт, одолеет «Гатор», полный накаченных преступников, мне не под силу. Я боюсь за Брэда, я в панике за Брэда, в панике за всех, и я схожу с ума от страха за Тоби и Самеру.

Виктория стоит у стойки, её трясёт. Мне так тяжело дышать, что меня вот-вот вырвет.

— Виктория, помоги Лене войти в дом. Смотри, чтобы она не поранилась. По-моему, она босиком.

Сесилия так страшно кричит, что я не понимаю, в адеквате ли она вообще, но она должна мне ответить.

— Где Тоби и Самера? — Она смотрит на меня почти в трансе. — Где они? — Я подхожу к Генри, трогаю его лоб — он горит огнём.

— Не знаю, — лепечет Сесилия, — я не знаю. В подвале. Самера увела Тоби в подвал.

Я обкладываю Генри подушками, чтобы он не свалился на пол, и мчусь вниз по жуткой лестнице в подвал — старый, каменный, грязный и сырой.

Здесь нет комнат, только квадратное открытое пространство, стиральная машина и сушилка на поддонах под грязными узкими окнами, в которые невозможно пролезть. Тем не менее крыша над пристройкой открыта, что даёт сервитут на огороженный участок между этим домом и соседним. Но здесь никто не сидит в углу. Никто не лежит на грязном полу, истекая кровью. Ни Тоби. Ни Самеры.

Наверху слышатся шаги. Я бегу назад, через гостиную и коридор, в полнейший хаос военного штаба, и вижу Викторию с Леной и Сыщиком. Повсюду разбросаны шнуры без компьютеров, колония обезглавленных змей. Повсюду ручки, маркеры, карточки, бумаги, как будто пронёсся ураган. Доска стала белой пылью. Зэ Эм — клубок белого меха в углу рядом с картинами, которые мы сняли со стены, чтобы повесить доску. Вокруг него синий брезент, содранный со стола. Сыщик идёт по брезенту к своему другу, обнюхивает его, пока Зэ Эм не разворачивается и не толкает его носом. Животные сбиваются в кучу.

— Где Тоби и Самера?! — кричу я всем, кто может дать ответ.

— Самера затащила Тоби в подвал, как только увидела, что во двор ворвались эти типы. Остальные не видели, как они приблизились, но Самера — настоящая, мать её, шпионка. Пока она его тащила, она сказала, что они идут к «Фордам», — говорит Виктория.

Лена трясётся и плачет.

— Это правда, Грета. Это правда. Что, чёрт возьми, происходит?

Глава тридцать первая

Самера и Тоби вскоре возвращаются — они ждали возле «Фордов», пока горизонт не очистится. План, по словам Самеры, состоял в том, чтобы держаться поблизости от машин, на случай, если будут раненые — тогда их можно будет быстро туда загрузить. Она не думала, что бандиты предпочтут похитить одного из нас. Может быть, она уже заранее знала из своих источников, что будет захват, но ей сообщили, что это просто миссия по получению достоверных данных.

Каким бы странным и безумным ни казался мне тот факт, что она могла быть предупреждена, я могла разглядеть в её логике определённый смысл. Бандиты не слишком-то старались скрыть то, что делали. Конечно, соседи всё слышали, и копы, скорее всего, уже приняли вызов — хотя этого я знать не могу, потому что нам нужно было убегать как можно скорее.

Они забрали Брэда. Забрали трёх охранников Эл Рэ. Угнали яхту. Совершили нападение. Они должны были быть абсолютно уверены, что правоохранительные органы и судьи на их стороне, поскольку кто будет открыто совершать такое вопиющее преступление? Или они хотят, чтобы мы думали, будто мы у них на крючке и, значит, быстро отступим и сдадимся, — своего рода блеф, работавший десятилетиями. Всё перевёрнуто вверх дном.

Теория Самеры и причина, по которой она прихватила с собой Тоби, заключалась в том, что они, скорее