также знал, что он решил уволиться без предупреждения. Ему задерживали зарплату несколько месяцев, и ему надоело ждать. Я попросил у него ключи от машины и вышел вместо него. С собой прихватил раскладную лестницу. Я был тогда в костюме брата Сонце, конечно. Возле главного здания Sun & Son притормозил, вышел из кабины и открыл двери фуры. О, вы не представляете, какой там был запах! Внутри все было заставлено пластиковыми корзинками с потемневшими гниющими яблоками. Только я открыл, сразу несколько яблок выпали и размазались в кашицу об асфальт.

По лестнице забрался на крышу фуры, прихватив с собой пару корзинок. Прямо напротив меня, за оградой трепетали флаги Sun & Son. Они и стали моей первой целью. Я собрал горсть яблок из корзины и запустил очередь из гнилых фруктов прямо в знамена. Несколько плодов попали в цель – и белоснежную ткань украсили размазанные темно-коричневые пятна. Потом я нацелился в стены из стекла. Скоро и на них расползлись точки из разбитых яблок. На меня нашел кураж: я один за другим пускал импровизированные снаряды, целясь в окна, двери, странный, ребристый узор на стенах.

Я быстро опустошил все тары, которые у меня были. Большинство плодов, конечно, растеклись жидкой пульпой по асфальту и плитке внутреннего двора, но стены и окна здания украшали расплывшиеся подтеки. Из здания уже выбегала охрана, и я быстро запрыгнул в кабину и дал газу. Грузовик позже бросил на одной из стоянок».

– Да-да-да, я помню эту историю! – воскликнула со смехом Дарья. – В «Гласе Нагоры» писали. Да еще снимки были! Я потом приходила посмотреть, но они уже все отмыли. Это ведь твой первый раз был в образе Брата-сонце, так?

Матей закивал. «Я хотел дедушке яблок привезти, он просил, – заговорил он через меня, – Но их сезон уже прошел, и яблоки были только в супермаркете от Sun & Son. Я приходил туда в течение недели и смотрел на эти безнадежные сморщенные трупики. В конце концов мне это надоело, и я решил накормить компанию собственной едой».

– А не боялся против них идти? – спросила Дорота.

«А боялись ли братья идти против дракона? – ответил вопросом Матей, – Боялся ли Брат-сонце возвращаться на гору? Когда в крае беда и люди бездействуют, кто-то должен пойти против зла. Пусть даже никто его не поддержит».

– Но почему? Почему тебя не поддерживали? – спросила Дарья. – Я вот всегда вдохновлялась твоими делами.

«Не то, чтобы не поддерживали. Людям хорошо жилось при Sun & Son. Зачем было что-то менять? Но ничего – скоро они увидят настоящее лицо компании».

– А вы послушайте меня!

Я песню про Нагору сочинил.

Про горы, про тенистые леса…

Но только гитару забыл.

Все оглянулись на Диму. Брат заметно переменился с того момента, как я встретил его у здания московского суда. В лучшую сторону. Щеки пылали под лохматой шевелюрой, а по-доброму лукавый взгляд скрывал за собой тысячи идей и историй, которые наверняка сейчас роились у него в голове.

– Ты думаешь, у нас нет гитары? – отозвался я, – За кого нас держишь?!

Подсвечивая путь фонариком в телефоне, я обежал хостел вокруг. Возле сарайчика с бревнами распахнул дверь шопы. На меня посыпались туристические рюкзаки, ботинки, кошки альпинистов и прочее снаряжение в аренду. Я вынырнул из завала и, разгребая руками туристический хлам, заплыл внутрь шопы. Ах вот же она – «Веточка вишни», подарок русского барда, что гостил у нас давным-давно. Название подходило – два закольцованных изгиба с жилами струн вдоль на колках были как раз цвета спелой вишни.

Я вернулся с гитарой к нашему сборищу. Дима, Дорота и Матей стояли под светом фонаря и смотрели в мою сторону с каким-то напряжением во взгляде. Я протянул гитару Диме, но он как-то странно отшатнулся от меня.

– Эй, ребята, вы чего? – спросил я.

Тут мне на спину кто-то прыгнул. Тонкие руки обхватили за шею, ладошки сцепились на груди. Прядь каштановых волос рассыпалась на моем лице, а в ухе раздался рык Дарьи.

– Дарья, может не здесь, – смущенно пробормотал я.

– Андрей, мы дракон, – зашипела она.

– Чего?

– Присядь.

Я повиновался: все-таки ее зубы были очень близко к моей шее. Дарья закинула мне на шею одну ногу, затем вторую и похлопала по плечу. Дескать, вставай. Мы часто играли так в детстве – особенно любили падать вместе c берега в воду – но сейчас я не был уверен, что мои плечи справятся. Мышцы напряглись, заскрипели суставы. Я стиснул зубы и на трясущихся ногах поднял девушку вверх. И тут Дарья опустила сверху длинную накидку. Наверно, сверху одеяние венчала голова дракона, потому что девушка начала рычать и реветь. Я ничего не видел, поскольку накидка застилала мне глаза. Дима, Матей и Дорота понарошку лупили нас палками, приговаривая «Уходи, Смок, уходи. Оставь Нагору».

Потный и липкий, переступая с ноги на ногу в потемках – чудо, что мы еще не грохнулись – я молился, чтобы вся эта забава поскорей завершилась. Дарья тоже ничего не видела со своей колокольни – ее бедра крутились то в одну сторону, то в другую, но никогда в направлении ударов. Вдруг ботинок мой повстречал что-то твердое на пути, и наш слепой дракон пошатнулся. Я пытался удержать равновесие, но в тот момент Дарья качнулась в другую сторону. Обреченно вздохнув, я сдался силам гравитации, и мы полетели на землю. Обошлось без синяков – меня подхватили крепкие руки братьев.

Я снял с лица накидку и стал шумно глотать воздух. Дима и Матей сидели рядом на корточках и хохотали во весь голос. Дорота помогала подняться Дарье – она еще покачивалась в попытке поймать утраченный баланс.

– Почему… – в середине фразы кончился воздух. Я набрал полную грудь и продолжил, – Почему бы вам с Доротой не залезть в этого дракона?

– Ой, да что ты за нудяк такой! – воскликнула девушка и показала мне язык.

Появилась Лори с тарелочкой чизкейка в руках.

– Эй, что вы делаете? – спросила она с неподдельной тревогой в голосе. – Все живые, все в порядке?

– Лори, ты пропустила самое главное! – отозвалась Дорота.

– Пропустила? То есть, вы уже съели барбекю? – округлила глаза Лори.

– Нет, мы его еще не трогали. Кстати, насчет барбекю… Почему мы не едим?!

Вопрос был адресован всем нам, и мы с жадностью накинулись на печеную картошку, овощи и сосиски. А после – кричали, пели, веселились. Дима взял в руки гитару – «Веточка вишни» запела в его руках, а ночной воздух расцвел богатством полутонов и