— Может быть, для двух улиток просто нужна третья раковина? Вдвое большего размера? И никто из них до этого не додумался?

— Им нечем думать в нашем понимании.

— А нам с вами — увы, есть чем. Подумайте, вдруг мы сможем найти просторную раковину, которая устроит нас обоих?

— Вам настолько не важно ваше личное пространство? — удивилась она.

— Очень важно, но — странная штука, я готов вас в него допускать. Вы очень деликатны с чужим личным пространством, и я не опасаюсь, что вы захватите его целиком и не оставите мне ничего.

— Спасибо. Хорошо, что вы это сказали, это ценно для меня. Но есть ведь ещё и такой момент — мы можем просто надоесть друг другу. Острота ощущений рано или поздно спадёт, и что тогда?

— Лично у меня пока никуда не девается, — он смотрел на неё так, что она понимала — да, верно, у неё тоже, когда он так смотрит, с ним хочется соглашаться во всём. — А если вдруг — мы ведь ещё и друзья, так? С человеком, который тебе хороший друг, в любом случае нормально делить жизнь со всеми её плюсами и минусами.

— А потом что-нибудь случится, и вам снова окажется удобнее жить здесь и всё контролировать. Вот как сейчас.

— А как же генерал, ваш дядя?

— Знаете, среди его детей существует следующая версия: они живут с тётушкой душа в душу ровно потому, что он большую часть жизни редко бывал дома, и они не успевали друг другу надоесть. Скажите, а что вдруг подтолкнуло вас к мыслям о… большой раковине?

— А вы не слышали? Карло съехал из дворца.

— Как так? — нет, Элоиза не слышала. — Куда? Почему? Неужели он уволился?

— Не уволился. Просто съехал. Что-то там у них повернулось куда-то с барышней-художницей. И он, как я понимаю, просто взял её в охапку и увёз в свою квартиру. И они теперь живут в той квартире, прямо скажем, далеко отсюда, и каждое утро час добираются до работы.

— Ничего себе, — почему-то Элоизу очень удивила эта новость.

— Я тоже не думал, что там всё так серьёзно. Квартира-то эта есть уже года два, и Карло её когда-то приобрёл, чтобы с шиком встречаться с девушками. Представляете — верхний этаж новейшего небоскрёба, убойный современный дизайн, лифт из гаража в прихожую, весь город как на ладони. А потом игрушка надоела, что ли, но последний год он туда даже не наведывался, кто-то ему там пыль вытирал, да и всё.

— А вы там тоже были?

— Конечно, меня позвали. Я и вас хотел позвать, но вы сидели у вашей тётушки, и достать вас оттуда было нереально.

— А что думает Асгерд? Впрочем, это, наверное, не вас нужно спрашивать.

— Наверное. У вас в отделе сидит барышня, одна из двух, что участвовали в переезде, спросите на досуге. Хотя та ваша барышня тоже не из болтливых. Но госпожа Асгерд сказала, что пока не намерена отказываться от комнаты во дворце — вдруг ей придётся задерживаться после долгой работы?

— Понимаю её, — улыбнулась Элоиза. — И желаю им счастья.

— Всё, я сдаюсь. Хватит рассуждений. Что бы вы там себе не думали, вот эта кровать сейчас — наше общее пространство. И когда мы с вами вдвоём, это больше, чем один и ещё один, — и он поцеловал её, и остальное стало не важно.

За три дня до праздника Кьяра достала из кофра платье, чтобы в очередной раз на него полюбоваться — у неё никогда в жизни не было такого красивого платья! А времени оставалось немного — за оставшиеся дни нужно, во-первых, досдать кое-что по учёбе, потом ещё работа — сама же не сделается, а пятницу она уже договорилась себе освободить — чтобы попасть с утра в косметический салон и к парикмахеру. До такой жизни, чтобы парикмахер сам приехал к ней во дворец, она ещё пока не дошла. Но зато уговорила Франческу составить ей компанию.

У той уже был какой-то парикмахер, который поддерживал её нечеловеческий цвет волос. И она даже сходила к нему и заново покрасилась. Но её платье требовало хитрой конструкции сверху — с небольшой шляпкой, которая уже была заготовлена, и какими-то дополнительными деталями. Франческа сама понятия не имела, как это всё прибить к голове, чтобы не падало при каждом шаге, и согласилась обрисовать задачу человеку, которого рекомендовала донна Эла, и который что-то понимал в исторических причёсках. Поход к тому мастеру был запланирован на середину дня пятницы.

А сейчас нужно было позавтракать и бежать на занятия.

Не успела она сесть, как рядом появился дон Лодовико. Да, они договорились встречаться в обеденной зале в восемь утра — после и у него, и у неё были другие дела.

— Ну как, всё готово к пятнице? — спросил он.

Она немного рассказывала ему о трудностях создания образа — но совсем немного. Он же не подружка.

— Всё отлично, — улыбнулась и смутилась.

Она всё ещё не поняла, как с ним себя вести.

— А с кем ты идёшь? — продолжал расспрашивать он.

— Да сама по себе, наверное. Будем с Франческой, если её кое-кто не уговорит сесть с ним.

— А если уговорит?

— Тоже не пропаду, — рассмеялась она.

Ну, пойдёт и усядется за стол с младшими сотрудниками службы безопасности. Они только рады будут.

— А чего не присмотрела никого себе? Я ж тебе говорил, — он в самом деле говорил, но ей было не до того.

— Как-то не сложилось, — пожала она плечами. — Другие дела. Некогда.

— Тогда придётся тебе идти со мной, — сообщил он как будто о чём-то само собой разумеющемся.

— Как? — распахнула она глаза. — Идут же, того, с дамой.

— С взрослой прелестной дочерью тоже идут, — проворчал он. — Буду находить тебе кавалеров на танцы — кого захочешь. А ты будешь пальчиком показывать и говорить — мне вот этого, пожалуйста.

— А как же донна Анна?

Всё же Кьяра была уверена, что дело именно в донне Анне, что бы они оба не говорили.

— Она придёт с кем-то. С кем сейчас встречается. Поэтому не бери в голову.

— Ой, — она не ожидала.

— Чего «ой»? Если не нравится идея, так и скажи.

— Очень нравится, — честно ответила она. — Спасибо. Я не ожидала. Я надеюсь, моё платье подойдёт.

— А тебя же госпожа Элоиза консультировала? Ну так она ничего неправильного не присоветует. Я думаю, всё будет отлично. Так мы договорились?

— Конечно, — она, наконец-то, смогла улыбнуться просто так, без смущения и неловкости. — Буду очень рада.

— Вот и славно, — он кивнул, встал и отправился по своим делам.

А Кьяра ещё некоторое время приходила в себя. Мечта сбывается, но совсем не так, как она мечталась.

Дон Бруно выпустил Октавио из больничной палаты в понедельник, но с ограничениями по нагрузке. И рёбра пока ещё нужно специальной штукой фиксировать. И на физиопроцедуры ходить. Монсеньор сказал, что на работу он может приходить только после праздника, и то пока никаких тренировок. Октавио навестил родителей, встретился с парой приятелей, и заскучал.