И снова я иду по кругу, напитывая теперь уже символы на земле, внутри защитного контура, и громко читаю новое заклинание отрицания. Последние слова я уже кричала, скорее от боли. Энергия, что хлынула в меня, разрывала на части, мне было физически больно, казалось, еще капля и меня разорвет на части. Я была не против такого исхода, но с последним звуком всё, что накопилось – хлынуло наружу, я стала проводником невероятных энергий, неудивительно, что я провалилась в подобие транса.

Я видела мир и себя, стоящую на коленях, с раскинутыми в стороны руками, запрокинутой головой и искажённым от боли и крика лицом. Да, наверно я кричала, это было невыносимо терпеть! Как я еще не упала, не понимаю. А мир? Мир замер. И завеса, я ее видела тоже, замерла. Ничего не происходило, неужели все напрасно? Нет, я не могла в это поверить. У меня и так не было никого роднее моих друзей, а этот чертов ритуал отнял сразу двух.

Поток энергии, вырывающийся из меня, уходил куда-то вглубь земли. Я увидела, как мое тело вздрогнуло и завалилось набок, и тут же сильный толчок. Кель, который пытался снять Аду с алтаря, чуть не упал, вцепившись в край камня. Мгновение, и дрожь, пробежавшая по земле, успокоилась. Кель подхватил лисичку на руки и исчез вместе с ней. Правильно, промелькнула мысль, незачем оставлять их тут. Новый толчок, а потом происходит нечто странное, я вижу, как мир взрывается. Нет, не по-настоящему, а энергиями, как завеса разлетается миллиардами брызг, или осколков… это невероятно красиво! Ослепительно-сияющая энергия и абсолютный, непроглядный мрак, раскрашивают небо фейерверками. Безумно красиво. Последнее, что я успеваю увидеть, это как осколки фейерверка попадают в людей, но, почему-то, не причиняют им боли или вреда. А главное, я вижу весь мир целиком, уже не разделенный преградой в виде проклятья. Получилось!

***

Руфус Тремми покинул стоянку вслед за Лаурой. Он сделал все возможное, и даже больше, но теперь все зависит только от ребят. Этот год стал самым сложным за последнее время, особенно тяжело было последнюю пару месяцев. Вернувшиеся воспоминания чуть не свели его с ума. Там, в храме, его голову разрывал на части яркий водопад воспоминаний из прошлой жизни. Детство, отрочество, первая и, как он думал, единственная любовь, страх, потеря и безысходность. Тогда его сознание не могло справиться со всем этим грузом, и только голос и крик маленькой ведьмочки смогли вернуть его в реальность. Лаура занозой проползла под его кожу, проросла в сердце, и уже никогда не покинет его.

Вы знаете, что чувствует мужчина, когда не может защитить самого дорогого ему человека? Это чувство беспомощности убивает. По началу он думал, что если сможет держать её на расстоянии, то не погубит, как когда-то Миру. Но эта тактика была в корне не верна. Он видел, как увядает его малышка, как все сильнее тонет в черной меланхолии. Но что делать? Как защитить? Руфус нашел для себя ответ. Он сделает все, от него зависит, чтобы его девочка пережила снятие проклятья, и еще он постарается убить брата. И если он выживет, если всё удастся, тогда он сможет позволит себе капельку счастья. Конечно, если он еще будет нужен Лауре, этой маленькой, наивной и чистой душе.

Архимаг, как проклятый, да он и был проклят когда-то своей любимой, мотался по всем правящим семьям, по всем кланам и гильдиям. Он договаривался, создавал союз и строил планы, плел свою паутину как паук. Руфус Тремми никогда не любил интриги и старался держаться от этой грязи как можно дальше, но сейчас наступили другие времена. Ради малышки, и ее счастья, он готов на все.

А еще, конечно, он искал, искал любую информацию, которая помогла бы снять проклятье и при этом сохранить жизнь любимой. И он нашел выход. Ужасный, но единственно верный, это стало понятно после слов Закариеля о пророчестве и его роли в нём. После этого началась работа, долгая и упорная, но в итоге он смог разобраться, смог подобрать и составить заклинание так, чтобы оградить ведьму от смерти. Ведь проклятье набрало за эти столетия очень большую силу, и он должен был составить заклинание так, чтобы Лауру не задело отдачей, чтоб её не убил тот поток магии, что хлынет в нее при ритуале. Он надеялся, что все рассчитал правильно.

Последняя неделя стала для него мукой. Она была рядом, он не мог уже прятаться от нее и загружать работой. В первое утро, когда его, на самом деле случайно, сморило рядом с ней, он понял, что пропал окончательно. Эти синие глаза. Он тонул в них, хотел забыться, но держался из последних сил. Сначала нужно обезопасить ее будущее, потом все остальное. Но как же мило было за ней наблюдать. Её смущение и желание, они боролись в ней все эти дни. И наконец желание победило, она сама попросила её поцеловать. Это грело душу и заставляло собрать все силы и вернутся к любимой живым. Если получится, если удастся, он обязательно завоюет ее доверие и любовь.

***

Проснулась я резко, рывком и, в первый момент, не поняла от чего. Всё болело, такое ощущение, что у меня переломаны, нет, раздроблены все кости, а тело это одна большая гематома. Так плохо мне не было никогда. Но потом я поняла, что меня разбудило! Луч восходящего солнца бил мне прямо в глаза. Не может быть! Получилось?! Откуда только силы взялись, я перекатилась на бок и осмотрелась. На краю поляны стояли все ребята и завороженно смотрели в небо. Все ребята! Я закрыла глаза и сморгнула слезы, Зак, Ада простите меня.

Когда удалось справиться со слезами, я еще раз окинула ребят взглядом. Но как? Они стояли все вчетвером! Может мы все умерли? Я кое-как подняла себя на ноги и пошла к ним. Они, не отрываясь смотрели на уже взошедшее солнце. Никогда ещё я не видела его так низко, но нянюшка рассказывала, что так было раньше.

– Очнулась? – Кель первым увидел меня и помог подойти к ребятам, придерживая чтобы я не рухнула от слабости.

– Зак, Ада – голос звучал еле слышно, поэтому услышал меня только брат.

– Похоже ты сорвала голос, но это пройдет. Лори, погляди, какая красота! А я не верил, что голубое небо – это так красиво.

Я хотела убить брата, но голоса и правда не было. Я во все глаза смотрела на дроу с лисичкой. Они были бледными, как и я без сил, и стояли, держась за руки, переплетя пальцы, “как и на алтаре” мелькнула мысль. Я протянула дрожащую руку к девушке и замерла, не решаясь спугнуть этот мираж. А вдруг они мне только привиделись? Ада увидела моё движение и повернулась ко мне. Осунувшееся лицо, глаза запали, щеки ввалились, огромные синяки под глазами.

– Ужасно выглядишь, подруга – хриплым голосом проговорил зомби моей подруги.

Я только фыркнула, на себя посмотрела бы, тоже мне. А потом меня как током пробило. Поднятая нежить не разговаривает.

– Как? – попробовала я сказать, но, похоже, Кель прав и я сорвала голос, наверно всё-таки кричала.

Похоже, мой вопрос поняли и без слов, и Ада позвала Арена. Он тоже выглядел как свеже-поднятый зомби, первый раз видела таким обычно идеального и безумно красивого эльфа. Видимо, мы все сейчас те ещё красавчики. А где куратор? Арен не спешил с разговорами, а велел возвращаться к костру и лежанкам. Хорошая идея, я уже еле держалась на ногах. Как мы доковыляли до костра – не понятно, наверно, на одном упрямстве. Я понимала, что если упаду, то уже не встану. Лучше добраться до лежанки и одеяла.