— Ну спасибо, удружил, — Ямато криво улыбнулся, не чувствуя и капли благодарности.

— Смерть — не выход. Смерть…

Но Отора не договорил, промычав себе что-то под нос и уставившись в пол стеклянным взглядом.

Теперь у Ямато была возможность рассмотреть его повнимательней. Отора… он не был уверен, стоило ли продолжать обращаться к нему как к мужчине, или же исправиться, воспринять, как женщину… Но тот продолжал говорить о себе с мужскими местоимениями, даже двигался резко и рвано. Он был ростом с Ямато, с длинными белыми волосами ниже пояса, спутанными и местами оборванными, закрывавшими длинной челкой часть лица. Руки и ноги у него явно были агументированными: синтокожа на них давно лопнула, обнажая под ними черный хром. Лицо… аккуратное, красивое, но безжизненное, словно у куклы.

Даже беспокойство на его лице выглядело ненатурально, но очень малозаметно, будто он не привык демонстрировать яркие эмоции.

— Вы давно сотрудничаете?

Когда Ямато кивнул в сторону Ханзе, Отора отстраненно проследил за его взглядом, словно не совсем понимая. Потом вдруг улыбнулся — неожиданная эмоция с его стороны — криво, и со сдавленным смешком добавил:

— Наше знакомство прошло не так грандиозно, как ваше. Мы познакомились… Около двух лет назад, если я не ошибаюсь.

Этот день не отличался ничем от остальных. Мне просто нужно было вернуться, чтобы проверить состояние тела — в самый первый раз, когда мне удалось получить доступ к чужому, я совершенно забыл про свое настоящее «я», почти растворившись в чужом эго. И мое тело едва не умерло с голода. Мне повезло, что я успел тогда в последний момент… Но случай запомнился очень хорошо, а дураки, как известно, учатся на своих ошибках. Так что теперь я даже могу над этим посмеяться. Хотя? Глупость полная.

Поэтому, регулярно, в чужих телах я навещал свою квартиру, чтобы проверить системы питания и подачи энергии. Это секундное дело, разовая проверка раз в неделю, но тот день пошел совсем не по планам. Знаешь, иногда ты глупо оставляешь следы где-то и тебя находят. Вот так и произошло. Мне повезло, что это был не СОЦБ, а просто их бывшая псина, но представь мой ужас.

Он нашел меня по следу чужого тела. Предыдущего. Той глупой девочки-айдола… Не помню имени, да и какая разница?

Я зашел в квартиру, но почти моментально почувствовал, что тут кто-то есть. Дело было даже не в следах на полу, не в том, что какой-то мусор лежал не на своем месте, это все лишь незапоминающиеся детали. Что-то в атмосфере. Когда в квартире никого нет, воздух другой, холодный. А тут был спертый, дышать неприятно. И там, прямо на краешке охлаждающей ванны, сидел он. Ханзе.

Ну ты знаешь. С его вечной лисьей улыбочкой. Ты не будешь ждать от такого человека много хорошего.

Если бы он не держал пистолет у моей головы… у головы моего настоящего тела, то я бы убил его, не задумываясь. У меня была возможность попытаться отключиться от куклы и броситься на него в своем теле, но я рассчитал, что выстрелит он быстрее, чем я смогу даже переключить управление. Слишком велик был риск. И ведь он точно знал, к кому приходил. Очень умный парень. И, когда я уже подумал — все, песенка спета, он неожиданно произнес это свое коронное, с которым и к тебе наверняка обращался:

— Не хочешь сотрудничать?

— Не то, что мне дали выбрать. Но наше сотрудничество принесло свои плоды.

Все это время Ямато напряженно молчал.

Сидеть в этой комнате с человеком, который был виновен в пропаже его воспоминаний, было очень странно. Вот так мирно. Особенно когда они так спокойно разговаривали, словно ничего и не произошло. Не было никаких иных тел, чью смерть Ямато наблюдал, не было странного контроля над чужой плотью, почти нереалистичного. Как можно было так успешно делать… все это? У Ямато не укладывалось это в голове. За время знакомства с Ханзе он успел повидать множество странных и неправильных вещей, но это была самая-самая из таких.

И это был тот, кто сотворил его.

Кто сломал ему жизнь.

Он поднял взгляд на Отору, который молчаливо смотрел в пол с пустым потерянным выражением, будто бы и сам не знал, что дальше делать. Лежавший в руке батончик в глотку не лез, а потому Ямато только и мог, что переводить взгляд с него, топлива, нужного, чтобы продолжать жить, на хозяина этой квартиры. Перед ним сидело чудовище, городская легенда. Но он ведь помогал в последние дни. Спас Ханзе. Убеждал, что гибель Цубаки — не его вина, хотя…

Хотя мог бы промолчать.

Он то и дело смотрел на тело Оторы — и не мог оторвать взгляда от грязной рваной синтокожи, не скрывавшей хром. Никогда не видел таких имплантов, какое-то кастомное железо. Он редко встречал людей, которые так обращались с собственными имплантами, почти не следя за их состоянием. Поразительно для такого умелого… кем он был, нетраннером?

Это было неправильно. Они не должны были сидеть вот так, просто, ему нужно было выяснить, зачем Отора повредил его воспоминания, зачем влез в голову, но вместо этого он только и мог, что немо хлопать ртом, как рыба.

Не помогало и то, что тот относился к этой ситуации, как к нормальной.

— Та… чужая личность… Все они… Ты ее полностью подавил?

— Нет, — Отора резко поднял на него взгляд. — Ты мог бы понять по себе. Чужая личность всегда остается. Просто чье-то эго слабее, и мне удается сохранить над ним больший контроль. Как с этим парнем, не помню имени. Который помер у тебя на руках. Будь его личность чуть посильнее, я бы называл себя его именем, а не своим. Просто потому, что мне показалось бы это правильным. Эго… всегда влияет.

Разговор откровенно говоря не клеился.

— Я, вообще-то, видел тебя. Когда ты пытался меня найти, — вдруг произнес Отора задумчиво.

— Видел, как я побил тех парней? — невесело поинтересовался Ямато, и ему кивнули в ответ.

— В бою… ты был превосходен. Игнорируя боль…

— Просто у меня хром вместо рук.

Он никогда не думал об этом толком, что мог все отрубить, несмотря на то, что у него были полностью хромовые конечности. В бою, как говорил Цунефуса, лучше чувствовать боль, пусть даже фальшивую. Это сигнал организма, что нужно прекращать. Без боли, конечно, он сумел бы достигнуть большего, но он никогда даже на задумывался над этим, воспринимая слова Цунефусы как единственную верную истину.

Может