Происходило что-то невероятное. Неправильное. Дикое настолько, что просто не укладывалось в голове.

– Никогда! Я погибну, но потом вернусь и убью тебя! – она ударила снова, и снова Тан исчез, словно… словно втянулся в эти странные не то мечи, не то шпаги. – Тебе придётся драться со мной и убить меня, но я вернусь!

Андроид с каким-то сожалением пожал плечами:

– Твоего напарника уже взяли, в принципе, ты мне не нужна. Это твой выбор, – клинки словно сами собой затанцевали вокруг его рук, притягивая взгляд. Льдисто-голубые отблески на металле, оружие кажется древним, но и удивительно… технологичным, это что-то сложное, сложнее, чем лучемёт, чем её танглей. И как Лаан смогла разглядеть вырезанные из прозрачного камня черепа на их рукоятях? Клинки захватывали внимание, затягивали… пугали. Лаан попыталась стряхнуть наваждение, встала в стойку. Андроид повторил:

– Твой выбор. Но учти: не будет никакого «потом». Ты умрёшь и больше никогда не воскреснешь, ты просто исчезнешь, и всё. О тебе даже не вспомнят.

И тут Лаан поняла, кто перед ней.

Она никогда не испытывала такого страха. Даже в лагере Тананда́я, когда инструктор, один из тансэн, гонял их по пустынным скалам и покрытым льдом пустошам. Даже когда она едва не оказалась в пасти ужасного жайлу. Потому что тогда Лаан знала: она уже встала на Путь и, значит, настанет время – и она вернётся! Со всей своей памятью, навыками, с накопленным Тан. Снова родится, как их наставники, как Далэй-Тан-сэн, начальник Гвардии, как Брэй-Тан-сэн, прошедший уже сотню перерождений…

Но не сейчас.

Этот монстр, выглядящий как человек, не врал, она видела это по его глазам, слышала по ровному голосу. Тансэн решил, что это робот? Глупец! Это даже не демон, не ведьмак, это Азааштан! Один из тех, кто прошёл тысячу перерождений, кто достиг вершин познания Тан – н не выдержал последнего испытания… Азааштан может не просто забрать чужой Тан и прервать череду перерождений, как ведьма или ведьмак АзТан. Он может стереть след человека из бытия, забрать отпечаток Тан, поглотить чужую душу. Кошмарные мечи в руках чудовища были полны отпечатков тех, кто восстал против Азааштана. Одно движение – и она окажется там же, в вечном заточении, вопя от ужаса, пока не сойдёт с ума …

Пальцы разжались. Танглей упал на землю. Голос чудовища прозвучал откуда-то очень издалека:

– На колени, руки за голову. Мне не нужна твоя жизнь, но я заберу её, даже не задумываясь.

Ей сковали руки за спиной. Азааштан надел ей что-то на шею – и Лаан почувствовала, что между неё и Тан словно выросла стена. Наверное, она могла бы проломить её, но не было ни сил, ни желания. Потом рядом появился Карэй, которого вёл… наверное, это был демон АзТан, хотя он и выглядел, как человек. Даже сквозь стену Лаан чувствовала, как в этой твари бурлит, медленно затихая, дикий Тан. Как же так, как же они могли ошибиться?!

Азааштан кинул своему слуге какую-то блестящую полоску, приказал:

– Надень ему на шею.

Карэй даже не сопротивлялся, когда демон застегнул на нём… ошейник, поняла Лаан. Такой же, как и на ней. Но мысль об унижении пришла и ушла. Ей было всё равно. Главное, что Азааштан убрал свои страшные клинки.

– Это что? – подошедший огромный мужчина с гаусс-автоматом кивнул на ошейник.

– Очередная Ленкина завиральная идея. Усиленный психоблокатор. Теоретически, должен мешать их способности использовать.

– А ничего так дизайн, – громила хмыкнул и посмотрел на комм-устройство на руке. – Мля, что они глушилки-то до сих пор не отключили! Надо сообщить Инге, что дело сделано.

Лаан не знала, что заставило её заговорить. Тан, не иначе.

– Инге? Она же Палома? Капитан корабля, на котором вы прилетели? Её захватили люди разбойника Гримо…

В следующую секунду лопатки больно врезались в стену – громила скрутил куртку у неё на груди и приложил так, что в ушах зазвенело, а его взгляд… Так может смотреть только смерть. Но это даже хорошо. Лаан умрёт от руки человека, не Азааштана.

– Что ты сказала?!

Сознание медленно возвращалось. Чем же его вырубили? Ах да, станнер… Паршиво, но не смертельно. Серьёзных повреждений нет, а что до ушибов, то процесс регенерации проходит штатно. Вот сил совсем не осталось, это плохо. Ещё бы пару часиков отдохнуть… Только вряд ли ему позволят.

Он лежит на чём-то твёрдом, ровном и холодном. Воздух… Искусственный воздух. Рядом кто-то есть. Совсем рядом, метра два максимум. Тихое, ровное дыхание, медленный пульс, незнакомый, какой-то сухой запах. Этот кто-то спокоен, как… Как скала в пустыне.

Ничего, это ненадолго.

Ганс активировал боевой режим и кинулся на чужака.

Был бы это кинобоевик, пальцы Ганса сомкнулись бы на чужой шее, позвоночник хрустнул, и враг бы умер, быстро и просто. Но жизнь – не красивая сказка на экране. Ганс рванулся, куда смог дотянуться из положения «валяться на полу», целясь в район живота. Кулак Дракона способен пробить местную пластотоновую стену. Никаких шансов у врага просто не было. Не должно было быть. Дракон в боевом режиме в пять-шесть раз быстрее опытного бойца…

Чужак – непонятная смутная фигура – просто отмахнулся от него, и Ганс рухнул на пол. Сделал вид, что потерял дыхание. Надо хотя бы понять, где он… Маленькое пустое помещение без окон. Каюта корабля? Но они на поверхности, это точно… Похоже, он на борту у чужаков. Тех, кого они искали. Отлично, но что с боевым режимом? Почему он не работает?

– Ну, ты же воин! Попробуй ещё раз! Обещаю, я не прикоснусь к оружию, просто дотянись и убей меня!

Зар-раза!

Ганс посмотрел на противника и едва не зарычал. Встал, пошатываясь, словно нетвёрдо держался на ногах – и ударил.

Всё стало понятно в одно мгновение. С боевым режимом всё в порядке, просто злодей так же быстр, как и он. Ладно.

Пусть физических сил почти не осталось, но это у киборгов активность и мощность зависят от питания и параметров устройств. Чёрный Дракон человек, и всё решают сила воли и духа. Ганс провёл серию быстрых ударов, влепил противнику прямой в грудину, сбивая дыхание и концентрацию, ударил ногой, тот отлетел в угол, Ганс рванулся следом… И понял, что не летит в прыжке, не бежит, а продирается через густой кисель, в который превратился воздух.

Дышать!!! Зачем? Нельзя дышать этим киселём? Ничего, можно и не дышать. Ему хватит времени, чтобы свернуть шею этой твари!..

По ногам словно нейрохлыстом прошлись, да так, что Ганс упал. Замотал головой, сжал зубы, сдерживая крик. Всё, отключить болевые рецепторы. Никакой боли!

Чужак оскалился довольно. Стоп… Почему он скалится, ведь он почти уже в его, Ганса, руках? Как только Ганс доберётся до него… Стоп! Чужак знает это! Он просто смотрит, смотрит и изучает! Каждое действие документирует. Записывает либо в своей памяти, либо в памяти корабля… Так вот зачем ему надо, чтобы Ганс дрался!