Как только Будда произнёс эти слова, всем показалось, что земля содрогнулась, вселенная покачнулась, великая гора Меру вздрогнула. Ученики Будды онемели от горя и страха Лишь верный Ананда нашёл в себе силы обратиться к Учителю, прося и умоляя его остаться с ними, с людьми в этом мире.

— Когда меня не станет, — заговорил вновь Будда, — вы не должны искать себе нового учителя. Учение, которое я вам поведал, будет для вас руководством. Вы отныне должны полагаться только на самих себя, быть светочами самим себе, не искать опоры вне себя.

Будда утешал плачущих учеников, убеждал их не скорбеть о его кончине, говоря, что «кости и кожа — это не я». Просты и понятны были его слова о том, что всё, что живо, знает смерть, но освобождение от её страданий — Учение, преподанное им Буддой.

Не желая больше предаваться утешению скорбящих о нём, он поднялся и пошёл по дороге — спокойный, мужественный и по-прежнему доброжелательный. Шли дни, истекал третий — последний — месяц земной жизни Будды, когда дорога привела его в город Паву.

Там ученик-мирянин, кузнец Чунда, пригласил Будду в свой дом на угощение. Учитель плохо себя чувствовал, почти ничего не ел. Однако он всё-таки отведал приготовленные самим хозяином грибы — трюфели, называвшихся «сукара маддава» — «свиное лакомство».

Вскоре после угощения в доме Чунды Будда заболел. Всё же по его настоянию они с Анандой продолжали свой путь, пока не подошли к городу Кушинагаре.

ушинагару Будда посещал редко. Это был бедный и всё более приходящий в упадок город. Не доходя до него, Будда увидел два цветущих высоких и стройных дерева-шала. Это были первые деревья шала, встреченные Буддой на пути. Когда-то такие деревья росли на земле шакьев… Будда прилёг в тени этих деревьев. Чуть дальше тихо струилась речушка Хиранья. Будду мучили боли в спине, и очень хотелось пить. Ананда принёс воды и, приподняв голову Учителя, помог ему напиться. К ночи, Будда почувствовал, что силы его оставляют.

— Ничто не вечно, — произнёс он мертвеющими губами.

Так наступил конец последнего рождения принца Сиддхартхи Гаутамы, конечное угасание — нирвана без остатка Будды Шакьямуни. Плача, Ананда накрыл плащом холодеющее тело Учителя и пошёл в Куши-нагару попросить немного ткани, в которую заворачивали умерших.

роститься с Буддой, в последний раз взглянуть на него собрались его ученики. Скорбя, они возложили тело Учителя на погребальный костёр, а окружившие его жители бросали в огонь золото, серебро и благовония. Долго не хотело разгораться пламя. Наконец, оно взметнулось ввысь, к самому небу, а когда тысячами искр опало на землю, окружающие увидели на том месте лишь горсть пепла. Его собрали в золотой сосуд и решили поместить внутрь памятника — ступы. Однако на прах Будды стали претендовать правители тех государств, где бывал Будда, где его помнили и чтили. Получив отказ жителей Кушинагары отдать урну с пеплом, они собрали несметное войско, и окружили город. Дух вражды, казалось, готов был ввергнуть людей в вихрь страданий и смертей. Так и случилось бы, если бы не мудрый Дрона — один из учеников Будды. Он вмешался в назревший конфликт и уговорил жителей Кушинагары разделить прах учителя на восемь частей и семь из них отдать тем, кто пришёл из других мест. Мир был восстановлен.

Три корзины

овершив над прахом Будды необходимые церемонии, его ученики отправились в Раджагриху, надеясь обсудить своё положение и позаботиться об исполнении завещания Учителя. Ананда в одиночестве ушёл в Саватху, некогда любимую Буддой. Там больше не было ненавистного Видудабхи, и царю Магатхи Аджаташатру никто не помешал присоединить Кошалу к своим владениям.

Однако вскоре все ученики Будды вновь оказались вместе. Они понимали, как слаб человек, как легко он поддаётся внушениям Мары — злу, похоти и невежеству. Поэтому решили записать для потомков слова Учителя, чтобы ни одно из них не было забыто.

Они собрались все вместе в Раджагрихе, поставили три огромные питаки — корзины, сплетённые из ивовых прутьев. Ананда встал у первой, в которую складывали сутры — изречения, проповеди и наставления, произнесённые Учителем. Поэтому и сама корзина стала называться «сутра-питака». Вторую наполнял Утпали записями правил, обязательных для монашествующих последователей Будды. В них были правила, касающиеся одежды, пищи, приёма в общину — сангху. Эту корзину назвали «корзина устава» — «виная-питака», а в третью Кашьяпа собирал объяснения учения Будды. Её назвали «корзиной объяснений» — «абхидхамма-питака». Каждый мог опустить в одну их них запомнившиеся слова Учителя, написав их на пальмовых листьях, а тот, кто не умел писать, обращался за помощью к грамотному человеку. Нескончаемой чередой подходили ученики Будды к корзинам. Их устами произносились слова и мысли Учителя.

Уже до краёв наполнились все три корзины записями, а люди всё подходили и подходили. Один из монахов, опираясь иссохшими руками на посох, рассказал, как в юности вместе с группой других учеников он следовал за Учителем. Их застал дождь, и пришлось всем укрыться в старой хижине, ветхая кровля которой пропускала струи дождя. Укрывшимся в ней монахам было холодно и грустно, и стали они вспоминать отчего-то свои дома, родителей, жён и детей. Учитель слушал их, а потом тихо проговорил:

— Как в дом с плохой крышей просачивается дождь, так в плохо развитый ум просачивается вожделение.

Однако записью Учения Будды собор в Раджагрихе не окончился. Он длился ещё много дней, и присутствовавшие на нём чинили суд над самым любимым и верным учеником и спутником Будды — Анандой.

бвинения Ананде предъявлял сам суровый Кашьяпа.

— Прежде всего, — говорил он, — присутствуя при последних мгновениях жизни нашего Учителя, который разрешил братии не соблюдать мелкие и мельчайшие правила, Ананда не выяснил, в чём именно они заключаются, и тем самым заставил нас спорить и сомневаться. А однажды, штопая одежду Учителя, Ананда случайно наступил на неё ногой. В другой раз, сославшись на болезнь, отказался сопровождать Будду и не смог поднести ему воды. Кроме этого, Ананда упросил Учителя допустить в общину женщин. Он позволил им оплакивать Будду, и слёзы этих недостойных осквернили тело Учителя.