отсутствие. Под прикрытием дождя Уббинк и Дурлейн перелезли через стену и прошли в порванной на колючей проволоке одежде более 10 километров до известной им явочной квартиры. Однако она находилась в магазине, который ночью, естественно, был закрыт. Агенты рискнули довериться настоятелю ближайшей католической церкви, который в конечном итоге связал их с Сопротивлением и помог выбраться из страны. Обоим сильно повезло, поскольку они совершенно случайно попали на одну из немногих оставшихся неизвестными немцам линий эвакуации. Уббинк и Дурлейн более пяти месяцев добирались из Голландии в Великобританию через Берн и Мадрид, но по прибытии были арестованы МИ-5. Немцы предвидели возможность их попадания домой и по контролируемым каналам заблаговременно довели до сведения СОЕ, что оба агента подозреваются в предательстве. Особенно способствовало этому то обстоятельство, что работавший с Уббинком унтерштурмфюрер Лар из СД своей информированностью о процессе обучения, структуре секции “N”, системах связи и шифрования и т. д. сумел убедить агента в наличии у немцев источника в центральном аппарате СОЕ. Арестованных отпустили на свободу лишь в ноябре, после поступления дополнительных настораживающих сведений.

Дж. Уббинк

С этого момента операция “Нордполь” стала сбавлять обороты. Британцы вначале не могли постичь масштаб катастрофы, полагая, что речь идет о локальных проблемах, однако когда несколько недель спустя они снизили интенсивность радиообмена практически по всем линиям связи, Гискес понял, что игру пора заканчивать. 1 апреля 1944 года, в “День всех дураков” он через 10 британских агентурных передатчиков отправил в Лондон адресованное предыдущему и действующему руководителям секции “N” СОЕ сообщение, для непосвященных выглядевшее простой коммерческой радиограммой: “Господам Бланту, Бингэму и преемникам, Лтд. Вы пытаетесь вести дела в Голландии без нашей помощи. Полагаем, что это несколько нечестно ввиду нашего долгого и успешного сотрудничества в качестве вашего единственного агента. Но не сомневайтесь, что когда бы вы ни намеревались нанести визит на континент, вы можете быть уверены, что будете приняты с тем же вниманием и результатом, как все те, кого вы посылали к нам раньше. Всего хорошего”[89].

Сеймур Бингэм

В Лондоне постепенно стали осознавать глубину провала. Оказалось, что лишь 25 пар диверсантов, засланных в страну голландцами независимо от основной массы агентов, не были расшифрованы еще до своей посадки в самолеты, да и из тех 50 человек не менее десятка погибли или были захвачены в плен. Локализовать провал было невозможно, но он повлек цепочку кадровых перестановок как в голландской, так и в английской разведке. Через нескольких независимых агентов СОЕ попытался выяснить, что же конкретно произошло в Нидерландах, однако успеха не добился. Руководитель секции “N” Бингэм передал дела Добсону и был отправлен в Австралию, поскольку на европейском театре военных действий его присутствие было явно нежелательно.

Р. И. Добсон

Центральная разведывательная служба эмигрантского правительства Нидерландов была распущена еще ранее, и теперь всю тяжесть ответственности за последствия произошедших провалов понес руководитель Военного бюро приготовлений к возвращению (БМВТ) де Брюйн. Указом королевы Вильгельмины создавалась новая разведывательная организация под названием Бюро разведки (БИ). В правительстве вспомнили также и о давнем партнере британцев генерале ван Ооршоте и поручили ему руководство вновь созданным курировавшем военную разведку Бюро по специальным операциям (ББО). Обе структуры немедленно переориентировались на американцев, с которыми попытались установить сотрудничество вместо англичан. Организации Сопротивления ОД, КП и РВВ создали объединенную сеть под кодовым обозначением “Дельта”, с сентября 1944 года официально вошедшую в состав голландских вооруженных сил с подчинением ее руководителя принца Бернхарда верховному главнокомандующему экспедиционными силами в Европе генералу Эйзенхауэру. Казалось подпольные и разведывательные группы постепенно восстанавливались, и в преддверии высадки союзных войск на них были возложены задачи сохранить наиболее уязвимые объекты инфраструктуры, имевшие стратегическое и общенациональное значение. Агенты-проводники парами забрасывались через линию фронта, принося с собой информацию о расположении минных полей и огневых точек германских войск.

Однако секретные службы союзников по антигитлеровской коалиции, казалось, преследовал в Нидерландах и Бельгии злой рок. К концу 1944 года немцы разгромили значительную часть сил “Дельты”, захватив, помимо прочего, 15 радистов и столько же британских разведчиков. Провала не избежала и агентура разместившейся в Лондоне голландской секции ОСС, в штате которой вначале состоял единственный офицер Ян Лэверидж.

В июле 1944 года служба разведки Верховного штаба союзных экспедиционных сил (СХАЕФ) получила в оперативное подчинение американскую группу “Мелани” из шести офицеров и десяти рядовых. Ее задачи вписывались в круг интересов оперативной разведки. Собственно, во время наступления даже в глубоком тылу противника, как правило, не следует ожидать какого-либо результата от стратегических разведывательных операций, если таковые и удастся организовать. Начиная с 15 августа 1944 года, группа “Мелани” должна была выяснять состав и дислокацию германских сил в глубине укрепленной “линии Зигфрида”, расположение штабов и командных пунктов противника любого уровня, органов экономического управления и архивных хранилищ, а также собирать информацию о руководителях рейха от высшего до низшего звеньев. В своей части задания военный министр Нидерландов предписал им производить “передачу информации, полученной от сетей голландской военной разведки, пытаться вербовать агентуру и расширять голландские сети на территорию Германии”[90]. Американцы с различной степенью успеха выполняли свои задания, но не сумели справиться с обеспечением амбициозного плана командующего британскими экспедиционными силами генерала Монтгомери “Маркет Гарден” по охвату Рура с левого фланга. Первая часть операции под названием “Маркет” представляла собой масштабную воздушно-десантную операцию по захвату семи мостов через каналы и реки Маас, Ваал и Нижний Рейн. Это дало бы возможность провести вторую часть — операцию “Гарден”, в ходе которой прошедший по захваченным мостам британский бронетанковый корпус должен был овладеть значительной территорией страны в районе Арнема. Несомненным успехом голландских и бельгийских спецслужб и в некоторой степени СОЕ являлась организованная в этих двух странах забастовка, парализовавшая железнодорожное сообщение на их территориях. “Радио Оранж” из Лондона призвало железнодорожников прекратить работу, и в полночь после начала операции все поезда остановились. В Западной Европе немцы обеспечивали безопасность тыла иными методами, чем на Востоке, и забастовщики пострадали только от прекращения выплаты заработной платы. Отчасти эти убытки компенсировались им по каналам СОЕ, тайно доставлявшем из Великобритании деньги для железнодорожников. Нарушенные коммуникации значительно снизили возможности германского командования по перегруппировке сил, и тогда движение восстановили с помощью присланных из рейха гражданских специалистов, которым помогали солдаты. В качестве репрессивных мер по отношению к населению Нидерландов немцы запретили любые перевозки по внутренним водным