* * *

Серо-розовое небо низко нависло над городом. Пушистые белоснежные хлопья плавно спускались с нахмурившегося небосклона, весело кружа на ветру.

Наталия перевела взгляд на расстилающуюся перед её взором панораму и невольно пожалела, что находится сейчас в центре столицы, а не в занесённой сугробами станице. В начале января снега было значительно меньше, чем мерцающих огней на одном кубическом метре. Лишь покрытые тонким слоем инея деревья да замёрзшая Москва-река не давали забыть столичным жителям о зиме.

Но вопреки шумным улицам и тёплым автомагистралям, в скверах лежали небольшие сугробы, ещё не убранные снегоуборочными машинами или не зачищенные дворниками. Здесь ещё можно было почувствовать дух зимы: ощутить колючий морозный ветер, услышать задорный хруст под ногами, поймать снежинку и наблюдать, как она медленно тает на ладони.

Девушка специально выходила на Комсомольском проспекте, чтобы медленным шагом, вдыхая свежий вечерний воздух, пройтись пешком вдоль захватывающего вида с Воробьёвых гор. Но сегодня она припозднилась на работе дольше обычного и боялась опоздать к праздничному столу, однако не смогла отказать себе в удовольствии и как обычно задержалась на смотровой площадке.

Мимо неё постоянно проходили люди, умудряясь даже на таком огромном пространстве изредка задевать девушку. Рядом неустанно кто-то что-то говорил, изредка доносились взрывы смеха, а иногда Наталия чувствовала на себе косые взгляды. Конечно, было странно и жалко видеть одинокую двадцатипятилетнюю молодую женщину в Сочельник. Но Наталия уже давно привыкла к молчаливому недоумению со стороны окружающих и не только незнакомых. И она тоже хранила спокойное молчание, уже давно примирившись со своей судьбой.

Наталия последний раз бросила на радующую её глаза и утешающую её душу панораму и отошла от гранитной балюстрады. Казалось, небо ещё ниже склонилось над городом, предвещая метель, и в своё подтверждение снег повалил ещё сильнее. Мягкие снежинки перестали танцевать и теперь прямой стеной валили с угрюмого неба, ровным слоем устилая дорогу. Девушка задрала голову и почувствовала, как по её лицу быстро заскользили неровные края замерзших небесных слёз, и ей самой захотелось расплакаться от счастья.

Северный ветер принёс с собой колокольный звон, и Наталия поняла, что теперь ей некуда торопиться, потому что она уже опоздала. Она достала из кармана сотовый телефон и нажала на кнопку вызова. Перекинувшись буквально парой фраз с мамой о том, что ещё немного задержится и, получив от родительницы наставления беречь себя, Наталия отключила телефон.

Седьмое января, полночь, Рождество, а Наталия одна бредёт по освещённому тусклыми фонарями скверу, по белоснежной ещё никем не топтаной дороге и чувствовала себя почти счастливой. В такие моменты, когда она стояла у черты разделяющей счастье и несчастье, она всегда оставалась неподвижна, потому что внутри неё постоянно больно билась правда: а ведь она могла быть счастливее, чем сейчас, если бы… Но страх и та же самая боль постоянно останавливали её, не давая даже в мыслях произнести его имя и вернуться в прошлое, но давая возможность продолжить свою скучную безразличную жизнь.

Быстро пронёсшийся мимо девушки молодой человек задел её своим плечом и, не произнеся ни слова, побежал дальше, выводя Наталию из задумчивости. Она остановилась и автоматически провела рукой по той, что задели, проверяя всё ли с ней в порядке. Она не обиделась и не разозлилась на юношу. Должно быть, он спешит к своей возлюбленной, думала Наталия, глядя ему вслед сквозь снежный занавес. И простояв так до тех пор, пока силуэт молодого человека окончательно не исчез с её глаз, Наталия продолжила свой путь. Но не успела она и двух шагов ступить, как вновь застыла на месте, глядя куда-то вперёд, сквозь снежную дымку, и не веря своим глазам.

Он ничуть не изменился, разве что повзрослел. Но всё те же вьющиеся волосы, которые сейчас почти распрямились под натиском природной укладки. Такие же бездонные серые глаза, которые пылали ярче июльского солнца в эту студёную зимнюю ночь. Всё та же горделивая стать, широкий разворот плеча, повадки хищника. Всё та же дорогая одежда без единой складочки или пылинки.

Ник медленно шёл ей навстречу, пряча ладони в глубоких карманах пальто, а нижнюю часть лица в высоко поднятом вороте. Но Наталия бы узнала его, даже если бы он был одет в паранджу и находился среди других также одетых людей.

Её сердце забилось чаще и стало рваться к нему навстречу. И Наталия сделала шаг, затем другой. И вот уже они вдвоём преодолевали разделяющее их расстояние не только в пространстве, но и во времени. И им не надо было много слов, чтобы выразить чувства, бурлящие внутри. Пока хватало взглядов. Наталия молчала, потому что всё, что она испытывала к Нику было уже давно сказано и с тех пор ничего не изменилось. А Ник молчал, потому что ему столько всего хотелось сказать, но он не знал с чего начать.

Он смотрел в её изумрудные глаза, которые за долгие семь лет ничуть не изменились. Впрочем, как и её бархатная кожа, нежные губы, шёлковые волосы… Наверное, и голос оставался всё таким же ласковым и томным, всё также будоражил душу и заставлял чаще биться сердце. Наверное, её улыбка до сих пор была наполнена добром и могла растопить лёд. Наверное, от касания её руки у Ника, как и прежде, ослабеют ноги и закружится голова.

Прошло семь долгих лет… Семь лет он мечтал оказаться рядом с ней. Семь лет он грезил о Наталии. Семь лет жил надеждой, которая не стихала ни на мгновение. Семь лет… Прошло целых семь лет.

А теперь он стоит перед ней, видит каждую её чёрточку, каждый взмах ресниц, тонкую струйку пара, вырывающуюся сквозь её приоткрытые губы… Может дотронуться до её румяной щёчки… Может ей всё-таки что-то сказать, а она даже возможно ответит…

Но Ник продолжал молчать.

Наталия перевела взгляд с пронзительных серых глаз Ника на пуговицу на его шерстяном пальто, находящейся на уровне её глаз. И когда она вдруг заговорила, молодого человека пронзила дрожь, пробежавшая по всему его телу, и сладостной негой растеклась в груди.

– Говорят, если чего-то сильно хотеть, то это обязательно сбудется. Но если ждать чудо, то оно может произойти лишь в Рождество.

Глаза Наталии вновь вернулись к Нику и молодой человек увидел, как в тусклом свете фонарей в глазах девушки блеснули слёзы, когда она тихо договорила:

– А я всего лишь хотела ещё хотя бы раз увидеть тебя… Кажется, моё желание исполнилось…

Ник не дал договорить ей и крепко прижал Наталию к своей груди, уткнувшись в её плечо носом и закрыв глаза. Его сердце билось так быстро и часто, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Его руки были так напряжены, что, наверное, могли бы легко сломать девушку, но она молчала. Ник понял, что Наталия собиралась вновь исчезнуть из его жизни. Но на этот раз он не мог допустить этого, так как сомневался в своей способности ещё раз пережить разлуку с ней. Только когда она рядом, он чувствовал, что дышит, что счастлив, что жив. Только когда она рядом, Ник понимал, для чего он существует на свете. И больше не было смысла убегать от правды, скрывая её в глубинах своей души. И из уст молодого человека легко и свободно выскользнули слова: «Я люблю тебя».