– Девять сапфиров, – послушно повторила женщина. – Хорошо. Я буду помнить. Надеюсь, у тебя всё получится.

– Если бог даст, – вздохнул парень.

– Если ты сможешь привезти нам такое оружие, мы сделаем тебя самым богатым человеком твоей страны, – улыбнулась знахарка.

– Я и так уже богат, – отмахнулся парень.

– Ещё нет, – загадочно усмехнулась женщина и, поднявшись, снова куда-то вышла.

Вернувшись, она выложила на столик роскошный пояс тисненой кожи, расшитый бисером и золотой канителью. На поясе было девять кармашков и множество бронзовых колец для оружия. Вместо привычной пряжки – два бронзовых же крючка. Это была действительно красивая вещь, которую не станешь носить каждый день.

– Этот пояс сшили и украсили твои женщины. Но дай мне слово, что ты откроешь эти сумки, только оказавшись дома, – попросила женщина, странно улыбнувшись. – Пообещай. Это их подарок тебе. Их и мой. Я хочу, чтобы там, в своей земле, ты жил, ни о чём не беспокоясь.

– Обещаю, – чуть поколебавшись, ответил парень, недоумённо пожав плечами.

– Хорошо. Привези его домой и открой. Тогда ты многое поймёшь. Но только дома.

– Я дал слово, – кивнул Гриша.

– Я помню. А теперь ступай. Тебе пора. И помни. В любое время, что бы с тобой ни случилось, ты всегда будешь одним из нас, и тебе всегда будут здесь рады. И ещё. Вначале я тебе сказала, что дома тебя будет ждать ещё одно испытание. Это правда. Но постарайся пройти его с честью. Поверь, за испытанием последует и награда. Не задавай сейчас вопросов. Я не смогу тебе ответить. Не потому, что не хочу, а потому, что у меня нет ответов. Я сказала тебе всё, что могла сказать. В этом деле помочь тебе не может никто.

– Просто поминайте меня в своих молитвах, – грустно улыбнулся Гриша и, поднявшись, вышел.

Ему и вправду было грустно расставаться с этими людьми. Странными. Кто-то назвал бы их дикими, но по-своему очень честными и сильными. Они жили своими законами, опираясь на заповеди и воюя со всем окружающим миром. Их не принимали, их гнали, их убивали, но они упрямо продолжали жить так, как хотели сами. Это племя чем-то напоминало парню знакомых горцев. Они точно так же если дружили, то на всю жизнь, а если ненавидели, то до самой смерти.

Женщина была права. Ему и вправду нужно было готовиться к дальней дороге. Вернувшись в лагерь, он застал привычную суету, которая всегда предупреждает дальнюю дорогу. Казаки привычно проверяли оружие, точили шашки и осматривали амуницию. Господа офицеры проверяли, как уложены походные документы и журналы. В общем, каждый занимался своим делом. Встретивший парня Митяй бодро доложил, что все вещи уже уложены и осталось свернуть палатку.

Кивнув, Гриша отдал ему подарок и попросил положить пояс в мешок с личными вещами. Но поглубже, потому как до самого дома он не понадобится. Подхватив подарок, Митяй мимоходом похвалил выделку кожи и узоры и принялся перебирать один из мешков. Взгляд парня упал на сидор, в котором так и лежал добытый в лабиринте фолиант. Ему не давал покоя узор, выдавленный на центральной пластине обложки.

Было в его форме что-то очень знакомое, но что именно, Гриша никак не мог вспомнить. То и дело отвлекали. Но это было что-то очень знакомое. Что-то, что он уже держал в руках. Вот и сейчас, стоило ему задуматься, как в палатку ввалился Семён и, увидев парня, забасил:

– Брате, там батька спрашивает, как отдариваться будем. Нас арабы дарами завалили. Уж не знаю, что ты им такого сделал, но они нам только что руки не целуют.

– Это, видать, за пулемёт, – предположил Гриша, почесав в затылке. – Пошли к батьке, там решим.

Они вышли из палатки и, найдя унтера, принялись совещаться, как лучше поступить. Елизар, внимательно выслушав предложение парня, задумчиво хмыкнул и, расправив усы, проворчал:

– Может, оно и правильно. На корабле всё равно воевать не придётся, а дальше наша земля пойдёт. А если что, и так справимся. На то и казаки.

– Добре придумал, – выслушав отца, кивнул Сёмка. – А офицеры не заругаются?

– Не с чего. Ваше всё дома лежит, а это моё, – лукаво усмехнулся Гриша.

– А ведь и верно. То, что вручено было, в казарме, – поддержал его Елизар.

Придя к единому решению, казаки разошлись по своим делам. К вечеру арабы пригнали верблюдов, и парень с удивлением понял, что животных стало намного больше. Похоже, местные и вправду умудрились серьёзно увеличить их поклажу. Убедившись, что все животные здоровы и готовы к дальнему переходу, Гриша через Котэ поблагодарил погонщиков и вернулся к себе. Но его снова отвлекли. На этот раз это был Ильяс.

– Слушай, ты не боишься, что Залесский тебе за пулемёт башку открутит? – с ходу спросил он, ворвавшись в палатку.

– Не открутит. Куплю ему другой, пусть радуется, – отмахнулся Гриша.

– Просто у тебя всё. Куплю. А ведь это, друг мой, есть самоуправство, – не унимался прапорщик.

– Это, друг мой, – в тон ему ответил Гриша, – была острая необходимость для лучшего налаживания отношений с местным племенем, у которого мы находились в гостях. И без такого дара плестись бы нам по пустыне, не зная, где находится ближайший колодец. В общем, не паникуй. Если чего, вали всё на меня. Перебедую, – решительно заявил парень, хлопнув его по плечу.

– Да я не к тому, – смутился Ильяс.

– А к чему? – иронично хмыкнул Гриша. – Думаешь, я не понимаю, что за всё ценное в экспедиции вы, как офицеры, отвечаете лично? Понимаю. Потому и говорю, стоимость этой железки возмещу полностью. Но в этом случае другого выхода у нас не было. Это тебе не дикари африканские, которых британцы зеркалами да бусами стеклянными покупали. Им на мишуру плевать со своей скалы.

– Да уж, – покрутил Ильяс головой. – До сих пор поверить не могу, что они серебряные кубки, из которых мы на празднике пили, нам же раздали. А кубки какие?! Это же настоящая историческая ценность каждый. Чеканка, насечка, всё старинное.

– Ну вот, сам всё сказал, – рассмеялся Гриша, хлопнув его по плечу.

* * *

Глотнув горячего чаю, Гриша вытянул ноги и, заметив лукавую усмешку Кости, смущённо проворчал:

– Соскучился. По чаю да по квасу свежему. От того шербета уже с души воротило.

– Да уж, путешествие у нас то ещё получилось, – рассмеялся Ильяс, с удовольствием глотнув свежего кофе.

Отмытые до скрипа, переодевшиеся в чистое, в тени, они получали истинное наслаждение от возвращения домой. Переход на пароходе от порта Триполи до Одессы уложился в две недели. Потом была пересадка на тот же состав, который из Баку перегнали в Одессу. Из пяти грузовиков три посольство решило вернуть, так что вся поклажа экспедиции и личный состав уместились с комфортом.

Арабы проводили их до самого Бейрута. Уже в пригороде, куда они подошли в темноте, Костя приказал всем ждать его, а сам отправился в посольство, чтобы предупредить господ дипломатов об их возвращении. В полночь штабс-капитан вернулся, сообщив, что их ждут. Сообразив, что пора прощаться, Гриша подошёл к Аль-Хасани, который командовал отрядом сопровождения, и, сняв с плеча карабин, протянул его арабу.