Она глянула на меня, прищурившись.

—Правило номер один. Для тебя онРиорсон, первогодок, и ты не имеешь права спрашивать меня о нем. Никогда.

—Это уже два правила.

Похоже, моя первая догадка о них была верна. С такой яростной преданностью… они явно должны быть любовниками.

Я не ревновала. Нет. Эта уродливая дыра, растущая в груди, не ревность. Она просто не могла ею быть.

Имоджен рассмеялась и дернула за рычаг, который мгновенно потянул подушечки в разные стороны, разводя мне ноги.

—Теперь приступай к работе. Сожми их обратно. Тридцать повторений.

Я толкала поскрипывающую библиотечную тележку по мосту, соединяющему квадрант всадников с квадрантом целителей, потом мимо дверей клиники и в самое сердце Басгиата.

Свет магических шаров освещал тоннели, но путь был настолько хорошо мне знаком, что я могла бы пройти его и с закрытыми глазами. Запахи пыли и камня становились все сильнее, чем ниже я спускалась. Но тоска, которая мучила меня почти каждый день последнего месяца — с тех пор, как мне назначили дежурство в библиотеке,— была уже не такая острая, как вчера. Или как позавчера.

Я кивнула писцу-первогодке, который дежурил у входа в библиотеку, и он вскочил на ноги, торопясь открыть высокую дверь с полукруглым верхом.

—Доброе утро, кадет Сорренгейл,— сказал он, придерживая створку, чтобы я могла пройти.— Тебя не было вчера.

—Доброе утро, кадет Пирсон.— Я улыбнулась ему, проталкивая тележку в дверной проем. Жизнь продолжалась, и когда распределяли обязанности по квадранту, я выбрала самую любимую и привычную.— Я неважно себя чувствовала.

У меня весь день кружилась голова,— несомненно, от недостатка воды, но, по крайней мере, я сумела отдохнуть.

В библиотеке пахло пергаментом, переплетным клеем и чернилами. Здесь пахло домом.

Ряды стеллажей высотой в двадцать футов тянулись по всей длине помещения со сводчатым потолком, и я не просто смотрела, а впитывала окружающую действительность всем своим существом, ожидая у ближайшего к входу стола. Стоя на том же месте, где я провела бо́льшую часть жизни за последние пять лет. Дальше могли пройти только писцы, а я теперь — всадник.

Эта мысль вызвала улыбку на моих губах.

Тут ко мне подошла женщина в кремовой рубахе с капюшом, с вышитым на плече золотым прямоугольником. Первокурсница. А когда она стянула ткань с головы и показались длинные каштановые волосы, я взглянула на ее лицо и улыбнулась во весь рот.

«Есиния!» — написала я в воздухе ее имя.

«Кадет Сорренгейл»,— прожестикулировала она в ответ.

Ее карие глаза сияли, но она не позволила себе улыбнуться.

На мгновение мне стали противны ритуалы и обычаи писцов. Не было ведь ничего плохого в том, чтобы обнять подругу, но тогда бы ее наказали за потерю самообладания. В конце концов, как можно понять, насколько серьезно писец относится к работе и как сильно он предан своему делу, если он станет постоянно улыбаться?

«Очень рада тебя видеть,— я продолжила этот безмолвный разговор, двигая ладонями.— Я так и знала, что ты отлично сдашь тесты».

«Только потому, что я занималась с тобой весь последний год,— ответила она, поджав губы, чтобы они случайно не выгнулись вверх. Затем ее лицо погрустнело.— Я была в ужасе, услышав, что тебя заставили отправиться в квадрант всадников. Ты в порядке?»

«Я в порядке,— заверила я ее, затем сделала паузу, чтобы поискать в памяти правильный знак для обозначения связи с драконом.— Я связана теперь и…— В душе роились сложные чувства, но я подумала о том, каково это — парить на спине Тэйрна, о нежных подбадриваниях Андарны и ее словах о том, что нужно продолжать путь, когда я думала, что мои мышцы лопнут во время тренировок сИмоджен, о моих отношениях с друзьями, и поняла, что не могу отрицать очевидное.— Я счастлива».

Ее глаза расширились.

«Разве тебя не беспокоит, что в будущем ты можешь…— Она посмотрела налево и направо, но рядом никого не было, чтобы увидеть нас.— Ну, знаешь… умереть?»

«Конечно,— я кивнула.— Но, как ни странно, со временем к этому привыкаешь».

«Ну, раз ты так говоришь…— Она посмотрела на меня скептически.— Давай займемся делом. Это все возвраты?»

Я кивнула, достала из кармана штанов небольшой свиток пергамента и протянула ей, прежде чем продолжить разговор.

«И еще несколько просьб от профессора Деверы».

Всадник, отвечающий за нашу маленькую библиотеку, каждый вечер присылал список запросов и возвратов, а я забирала их перед завтраком, и, наверное, поэтому у меня все утро бурчало в животе от голода.

Тренировочные полеты, занятия-пытки сИмоджен и уроки рукопашного боя отРианнон вместе сжигали столько калорий, что у меня появились ранее неведомые способности к уничтожению еды.

«Что-нибудь еще?» — спросила Есиния, положив свиток в потайной карман мантии.

Может быть, это случилось из-за того, что в библиотеке тоска по дому одолевала особенно сильно, но я неожиданно спросила:

«Может, у вас есть экземпляр «Сказок Пустошей»?»

Мира была права, мне не стоило брать с собой книгу фольклора — жизни на парапете она не стоила, но теперь было бы здорово провести вечер, свернувшись калачиком в компании знакомых историй.

Есиния нахмурила брови:

«Я не знакома с этим текстом».

Я удивленно моргнула:

«Это не для учебы или чего-то подобного, просто сборник фольклора, который мы читали с отцом. Немного про темную сторону, честно говоря, но мне нравится.— Я задумалась на мгновение. Знаков «виверна» или «вэйнитель» не существовало, поэтому я показала их по буквам.— Виверна, вэйнитель, магия, битвы добра и зла — и прочие классные вещи, ну, ты понимаешь».

Я улыбнулась.

Если кто и разделял мою любовь к книгам, так это Есиния.

«Никогда не слышала о ней, но поищу, пока буду собирать остальные книги».

«Спасибо. Буду и вправду благодарна».

Теперь, когда я собиралась овладеть магией, мне не помешали бы несколько хороших сказок о том, что случается, когда люди оскверняют силу, направленную на них. Несомненно, они были написаны как притчи, чтобы предупредить нас об опасностях, связанных с драконами, но за шестисотлетнюю историю объединения Наварры я никогда не читала ни об одном всаднике, потерявшем душу из-за своей силы. Драконы хранят нас от этого.