«Дерьмо, я едва не сорвался на этого ублюдка. Хотя может быть мне и нужно было? Что же я должен сделать в этом испытании…»

Реакция на Алдо была объяснимой. Именно из-за него и его отца и произошла та катастрофа. Старейшина был недоволен тем, что пост главы Одинокой Башни достался не ему, и много лет вставлял отцу Дэймона палки в колеса, хоть и безуспешно.

Башня была неприступной крепостью, способной за секунды стереть с лица земли вражескую армию, если та самонадеянно окажется слишком близко. Она могла выдержать долгие осады, природные катаклизмы, разрушительные магические атаки, но от предательства на самом высоком уровне оказалась беззащитна. Когда отец Алдо потерял терпение, он договорился с враждебной империей, и открыл врагам магический проход в самое сердце башни. Посреди ночи, отборные и невероятно смертоносные штурмовые отряды заполнили жилые этажи, вырезая под корень учеников и учителей. Это было не то, о чем мечтал предатель, ведь договор шел лишь о том, что новые союзники должны были помочь ему убить Маркуса. Но ослепленный завистью, отец Алдо не понял банальной истины: зачем империи под боком непобедимая Башня, для чего заключать союз с новым лидером, когда проще захватить удивительный город-артефакт и заполнить его своими магами?

Двадцать лет проклятье гуляло по миру в его поисках. Двадцать лет юноша жил счастливой жизнью, полной друзей и близких. Но в итоге, он все равно не смог скрыться от неизбежного. Влиянию проклятья подверглись маги, которые путешествовали во внешнем мире. Поэтому отец Алдо и совершил такой невероятно глупый поступок. В ту ночь, когда портал открылся, Дорен снова ощутил тяжелое дыхание этой мерзкой магии. Словно спущенная с цепей бешенная собака, она обрушила на юношу все чем располагала. Парень отчетливо понял, что пока будет жив, ни один из магов Башни не выживет. Поэтому и бросился в бой, в котором у него не было ни малейшего шанса. Так и умер.

Дорен не питал ложных иллюзий, даже его смерть вряд ли остановила разрушения и убийства. Но ему очень хотелось верить, что хотя бы кто-то из его знакомых смог пережить ту судную ночь. Четыре его подруги не смогли. Толстячок Брайт, его приятель и сын другого старейшины, хорошего друга Маркуса, тоже не смог пережить. Мать Дэймона и его маленькая сестричка не смогли. Даже его отец, самый молодой архимаг континента был при смерти, когда Дорен решил оборвать свою жизнь. Так что, скорее всего он точно так же не выжил. Но если хотя бы кто-то…

— Дэймон? — из оцепенения его вывела Лори, ущипнувшая парня за бок. — Не загружай себя, этот козел давно напрашивался на взбучку.

— Совершенно согласен! — широко улыбаясь к ним подошел Брайт с своим отрядом. Группа толстячка была смешанной и состояла из четырех человек: два парня и две девушки. Со всеми как следует поздоровавшись, его упитанный приятель заговорщически наклонился к Дорену. — Признавайся, ты решил больше не скрывать свою силу? Я хорошо видел, как ты этого придурка в полет отправил, — насколько юноша помнил, к этому возрасту толстячок уже знал, что на испытаниях Дэймон показывал далеко не все на что способен.

— Просто не сдержался, — юноша старался звучать непринужденно, — надоела его самодовольная рожа.

— Надо же, — Брайт присвистнул. — Если бы мне кто другой сказал, я бы не поверил, но раз ты сам говоришь… Обычно ведь ты всегда сдержан.

— Ммм, — Дорен не углублялся в подробности.

— Так что, — толстячок снова перешел на шепот. — Ты уже знаешь, мы попадем в первую волну обучения или нет? — На этих словах Лори, Эби, Кларин и Милена тоже навострили уши.

— Ты так хочешь в первую волну? Не боишься, что техника еще сырая и несовершенная? — Дорен быстро понял, о чем речь.

— Да ладно, это же твой отец, он гений. Он ничего не выносит в массы пока не уверен в этом. Я уверен, что его новая сырая техника сто процентов на голову лучше тех, что мы изучаем сейчас, — девушки согласно закивали. — Хоть намекни.

— Отец прочтет список после лекции, тогда и узнаешь, — юноша смутно помнил этот день, и старался отвечать по смыслу.

— Совсем тебе друзей не жалко, — Брайт разочарованно вздохнул. — Кстати, девчонки, а как так получилось, что вы все Лори проиграли? — он с хитрой ухмылкой посмотрел сначала на блондинку, которая держала Дорена за руку, а затем на трех оставшихся девушек.

— А, по-твоему, что, у нас какое-то соревнование было? — Эби закатила глаза.

— А что, нет? Вы разве не спорили между собой, кто из вас быстрее Дэймона охмурить сможет? — Брайт наслаждался своей крошечной местью, раз Дорен отказался обсуждать выбор отца, толстячок решил над ним немного поиздеваться.

— Ты нас за совсем диких принимаешь? На Дэймоне свет клином не сошелся, — ответила Милена чуть резче, чем следовало.

— Конечно-конечно, — Брайт закивал, — просто он такой весь из себя умный, сильный, талантливый и красивый…

— Может тогда сам за ним приударишь? — Кларин тоже не постеснялась высказаться.

— Вам не нужно скрывать своих чувств, — парень совсем не смутился, — я уверен в моем добром друге хватит любви на вас всех. Слышали бы вы, как он тепло всегда о вас отзывается…

— Правда? — голос Эби предательски дрогнул.

— Ты ведь понимаешь, что я могу попросить отца вычеркнуть тебя из списка? И тогда даже твой тебе в этом случае не поможет, — Дорен наконец не выдержал.

— Значит, я все-таки есть в списке! — Брайт победно сжал кулак.

— Так, погоди, не переводи тему, что там Дэймон тебе говорил? — Кларин краем глаза покосилась на недовольную Лори.

— Так вы же не дикие, зачем вам такие подробности? — толстячок лукаво улыбнулся.

— Это слова Милены, я тут не причем, — Кларин сразу же открестилась от подруги.

— Эй! — грудастую шатенку искренне возмутило такое «предательство», и девушки начали сдержанно переругиваться. Но, конечно, ссора была показательно-шутовской.

Немалая ирония была в том, что Дорен хорошо помнил, как эти шутки очень быстро стали правдой. Примерно через полгода Милена первой из трех девушек призналась Дэймону в своих чувствах. А за ней, запаниковав, и придя к выводу, что в противном случае они останутся за бортом, признались и Эби с Кларин. Дорен, расслабленный спокойной жизнью принял их всех, и поднял тем самым на феноменальный уровень зависть к своей персоне среди парней.

Многоженство среди магов Башни не были запрещено, но и не пользовалось особой популярностью. Однако некоторые его все равно практиковали, ведь схожие сигнатуры маны, оказывали заметную помощь в развитии и оказывали благоприятное влияние на детей. К двадцати Дэймон еще не связал себя узами брака, но все шло к тому, что он собирался взять в жены сразу четверых. Даже Маркус незадолго до вторжения в шутку заявил сыну что тот слегка «зажрался». А его мать, как ни странно, оказалась очень довольна, аргументировав своё настроение фразой: «чем больше у него жен, тем больше у нас внуков.»

С каждой минутой Дорен все сильнее чувствовал себя не в своей тарелке. Слишком тяжело ему было находиться рядом со своими давным-давно погибшими друзьями. Подсказок о том, как ему следует действовать, по-прежнему не было, и все что оставалось — это ждать.