Командующий 1-м Украинским фронтом также принял соответствующие меры и перебросил в район Виноград, Лисянка стрелковые войска и артиллерию. Кроме того, на этот участок из резерва Ставки ВГК выдвигалась не завершившая укомплектование 2-я танковая армия (более 160 исправных танков){378}.

Во второй половине дня 11 февраля противник силами двух танковых дивизий (11-я и 13-я) нанес удар из района Ерки на север, а из района севернее Буки на Лысянку — тремя танковыми дивизиями (1-я, 17-я, СС «Адольф Гитлер»)[61]. Атака на Ерки была отбита, но в районе Буки противник сумел несколько потеснить войска 1-го Украинского фронта. Генерал армии Конев, опасаясь прорыва на стыке 1-го и 2-го Украинских фронтов, незамедлительно перебросил 27-ю танковую бригаду в район Майдановки и подчинил ее командующему 4-й гвардейской армией. Ему же с 12 часов 12 февраля подчинялась 180-я стрелковая дивизия 27-й армии 1-го Украинского фронта. В состав 21-го гвардейского стрелкового корпуса были переданы 7-я воздушно-десантная[62]и 69-я гвардейская дивизии, которым предстояло занять прочную оборону и не допустить прорыва танков противника с юга на северо-восток и восток для выручки окруженных{379}.

Выполняя поставленную задачу, командующий 5-й гвардейской танковой армией к 11 февраля сосредоточил 29-й танковый корпус в районе Княжье, Лозоватка, 18-й танковый корпус — в Михайловке, а 20-й танковый корпус — в Звенигородке. Для занятия обороны по р. Гнилой Тикич на участок Октябрь, Лысянка, Майдановка, Звенигородка выходили войска 4-й гвардейской армии, что позволило надежно обеспечить стык фронтов от прорыва танковой группировки противника к Лысянке из района Рубаный Мост, Ризино. С целью усиления направления Стеблев, Шендеровка (внутренний фронт окружения), где действовали войска 27-й армии 1-го Украинского фронта, генерал армии Конев повернул 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус на 180 градусов, т.е. на запад, на Шендеровку.

В ночь на 12 февраля части 11-го и 42-го армейских корпусов предприняли еще одну попытку прорыва из котла Они, воспользовавшись разыгравшейся пургою, сумели в полосе 1-го Украинского фронта пробиться из района Стеблева в направлении Шендеровки. В полосе 6-й танковой армии противник силой до 160 танков с мотопехотой, прорвав первую линию 47-го стрелкового корпуса, вклинился в оборону до 10 км, но затем был остановлен на р. Гнилой Тикич частями 340-й стрелковой дивизии, 5-го механизированного корпуса и резервными полками СУ-85.

Г.К. Жуков, оценив обстановку, приказал командующему 1-м Украинским фронтом срочно развернуть в Джурженцах управление 27-й армией и подчинить эту армию в оперативном отношении командующему 6-й танковой армией. Главные силы 2-й танковой армии предписывалось к утру 12 февраля сосредоточить в районе Лысянка, Дашуковка, Чесновка, 202-ю стрелковую дивизию развернуть на рубеже Хижинцы, Джурженцы, туда же подтянуть полностью укомплектованную бригаду из состава 1-й гвардейской танковой армии. Командующему 2-м Украинским фронтом была поставлена задача сосредоточить к утру в Лысянке две бригады 5-й гвардейской танковой армии, чтобы занять оборону по р. Гнилой Тикич на участке Лысянка, Мурзинцы. Одновременно главными силами 52-й и 4-й гвардейской армий предписывалось нанести удар с востока на Стеблев и в тыл основной группировки окруженного врага, готовящейся для выхода навстречу наступающей танковой группе.

К этому времени у Сталина созрело решение передать руководство войсками внутреннего фронта окружения в руки генерала армии Конева. Верховный Главнокомандующий сказал Жукову, что такая просьба исходит непосредственно от командующего 2-м Украинским фронтом. Руководство же войсками на внешнем фронте намечалось сосредоточить в руках командующего 1-м Украинским фронтом. Жуков посчитал это нецелесообразным.

И.С. Конев, вспоминая об этом эпизоде, отмечал, что Георгий Константинович в «Воспоминаниях и размышлениях» осветил этот вопрос не совсем точно. «Я настойчиво уклонялся от подчинения мне 27-й армии еще и потому, — пишет Иван Степанович, — что, когда план взаимодействия между фронтами нарушен, переподчинение войск серьезно усложняется. Я искренне беспокоился за исход сражения. Ведь передача армии мне не увеличивала ее силы… Каждый поймет, что в такой сложной обстановке напрашиваться самому на переподчинение войск, не зная досконально обстановки на участке соседа, вряд ли целесообразно. В действительности Сталин 12 февраля 1944 года по ВЧ, возлагая на меня ответственность за ликвидацию окруженной группировки, сам настаивал на подчинении мне 27-й армии 1-го Украинского фронта. Я же, изложив свои мотивы, настойчиво отказывался от этого»{380}.

Около 12 часов 12 февраля Сталин вызвал по ВЧ Конева и сказал:

— Вот мы огласили на весь мир, что в районе Корсунь-Шевченковского окружили крупную группировку противника, а в Ставке есть данные, что окруженная группировка прорвала фронт 27-й армии и уходит к своим. Что вы знаете по обстановке на фронте у соседа?

По интонации голоса Сталина, резкости, с которой он разговаривал, Конев понял, что Верховный встревожен, и, как видно, причина этого — чей-то не совсем точный доклад. Пытаясь его успокоить, Иван Степанович доложил:

— Не беспокойтесь, товарищ Сталин. Окруженный противник не уйдет. Наш фронт принял меры. Для обеспечения стыка с 1-м Украинским фронтом и для того, чтобы загнать противника обратно в котел, мною в район образовавшегося прорыва врага были выдвинуты войска 5-й гвардейской танковой армии и 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус. Задачу они выполняют успешно.

— Это вы сделали по своей инициативе? — спросил Сталин. — Ведь это за разграничительной линией фронта.

— Да, по своей, товарищ Сталин.

— Это очень хорошо. Мы посоветуемся в Ставке, и я вам позвоню.

Минут через десять — пятнадцать снова раздался звонок. Конев взял трубку.

— Нельзя ли все войска, — сказал Сталин, — действующие против окруженной группировки, в том числе и 1-го Украинского фронта (27-ю армию), подчинить вам и возложить на вас руководство уничтожением окруженной группировки?

Конев такого предложения не ожидал, но ответил без паузы:

— Товарищ Сталин, сейчас очень трудно провести переподчинение 27-й армии 1-го Украинского фронта мне. 27-я армия действует с обратной стороны кольца окружения, то есть с противоположной стороны по отношению наших войск, с другого операционного направления. Весь тыл армии и связи ее со штабом 1-го Украинского фронта идут через Белую Церковь и Киев. Поэтому управлять армией мне будет очень трудно, сложно вести связь по окружности всего кольца через Кременчуг, Киев, Белую Церковь. Пока в коридоре идет бой, напрямую установить связь с 27-й армией невозможно. Армия очень слабая, растянута на широком фронте. Она не сможет удержать окруженного противника, тогда как на ее правом фланге также создается угроза танкового удара противника с внешнего фронта окружения в направлении Лысянки.