– Мама, ты серьезно хочешь это сделать? – Глаза Кати округлились.

– Совершенно серьезно, – ответила Лиза. – Эта девочка – твоя сестра, пусть она ни в чем не нуждается. Пусть вырастет в нормальных условиях и получит хорошее образование. Дети не должны отвечать за ошибки их родителей.

Катя бросилась на шею матери, прижалась к ней сильно-сильно.

– Мамочка, как я тебя люблю! – сказала она, роняя слезы на Лизину щеку. – Ты самая лучшая! Ты самая добрая! Ты – настоящий человек, я горжусь тем, что у меня такая мать.

– Все, ребенок, беги, – улыбнулась Лиза, растроганная словами дочери. – Я сама помою посуду. Бумаги не потеряй.

Катюша еще раз поцеловала мать и через пять минут исчезла из дома.

Никита пришел на набережную без четверти пять. Лиза не раз говорила ему, что ему идет черный цвет одежды, и он надел черную рубашку. Он долго выбирал цветы для любимой и остановился на темных розах. Он волновался, все время смотрел по сторонам в ожидании появления тонкой Лизиной фигурки. Но ее все не было. Обычно Лиза никогда не опаздывала, и ровно в пять он почувствовал болезненный укол: она не придет. Сердце колотилось все чаще и чаще, но звонить Никита не хотел. В пять минут шестого у кромки тротуара затормозило такси, из него вышла Лиза и направилась к нему. Никите показалось, что за эти пять минут он прожил полжизни. Он был так счастлив видеть ее, что в одну минуту весь мир преобразился, все дурные мысли и предчувствия вылетели из головы, на глаза готовы были навернуться слезы радости. Он шагнул ей навстречу, вложил в ее тонкие пальцы букет цветов, поцеловал нежную кожу ее руки.

– Здравствуй, – сказала Лиза, – пойдем, присядем на скамеечку.

– Ты не хочешь прогуляться? – удивился Никита. – Ты же так это любишь… У тебя уставшие, грустные глаза, ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, не плохо, – ответила Лиза, усаживаясь, – не очень хорошо, конечно, но и не плохо. Я много пережила за последние дни.

– Я понимаю, – кивнул он, – может, я зря тебе звонил и просил о встрече? Тебе, наверное, не до меня?

Он был уверен, что она сейчас же развеет все его страхи и сомнения, положит голову ему на плечо, возьмет за руку… Он порой специально задавал ей такие провокационные вопросы и ждал ее реакции: бывало, она целовала его в нос или нежно гладила его губы. И сейчас он ждал чего-то подобного. Что Лиза скажет: «Как мне может быть не до тебя? До чего мне тогда вообще может быть дело?» Но она ответила иначе:

– Нет, ты правильно сделал, что позвонил, нам нужно поговорить, вернее, мне нужно спросить тебя кое о чем. Никита, скажи, ты всегда говоришь мне правду?

Никита опешил. Он ожидал всего, что угодно, но только не этого. Когда он давал ей повод не верить его словам?

– Я тебя не понимаю, – ответил он, – правда, не понимаю. Разве я когда-нибудь тебе врал? Ты что, сомневаешься во мне? Ты сомневаешься в моей искренности, в том, что я люблю тебя?

– Не совсем так, – серьезно ответила Лиза, – я имела в виду совсем другое. Скажи, кто сфотографировал нас тогда у кинотеатра «Мечта»? И зачем эта фотография была послана моему мужу?

Этот вопрос упал на него, как упала бы на безмятежного прохожего бетонная плита. В горле мгновенно пересохло. Ужасно было то, что он не знал, как отвечать. Лиза смотрела на него в упор, но Никита не мог поднять на нее глаза.

– Как сильно ты покраснел, – сказала Лиза, – оказывается, ты можешь краснеть, это неплохо. Так зачем ты это сделал?

Никита опустил голову, обхватил ее руками, но мозг, вместо того чтобы зашевелиться в критической ситуации, срочно найти из нее достойный выход, совершенно отказывался помогать своему владельцу. В голове огромной дырой зияла пустота, слегка прикрытая туманом из путаных, полуоборванных мыслей. Вот такое же сейчас небо: солнце, нещадно палившее больше месяца, затянуло какой-то дымкой, в воздухе было душно, зной раскалил все до предела, и теперь казалось, что само светило устало от распространяемой им жары и подернулось пленкой.

– Когда ты это делал, ты не боялся, что со мной может что-нибудь случиться? – продолжала Лиза. – Ты думал, что ревнивый муж устроит скандал и выгонит из дому? Ты на это рассчитывал? А если бы он меня задушил в припадке ревности – что тогда? Как бы ты жил с этим дальше?

– Лиза, ты сама не знаешь, что ты говоришь, – попытался что-то сказать Никита, но слова не находились, – как я мог желать тебе зла? Ты же знаешь, как я тебя люблю!

– Любишь ли? – усмехнулась она. – Любовь ли это? Ты поставил себе цель, и ты уверенно шел к ней. Если бы ты просто меня любил, ты бы не ставил никаких условий, ты просто любил бы меня, и все. Но тебе нужно было другое: чтобы я была с тобой официально, чтобы все вокруг знали, какие женщины ради тебя бросают семьи и кидают свои жизни к твоим ногам. Ты ведь этого хотел, не так ли?

Никита сглотнул, а Лиза продолжала:

– Тебе мало было просто быть со мной, тебе мало было моей любви, хотя ты видел, как много ты для меня значишь. Только тогда бы ты удовлетворился, когда бы понял, что ради тебя я готова скомкать свою жизнь, растоптать и принести тебе в жертву. Меньшей ценой тебе моя любовь не интересна. Я должна заплатить по максимуму, по самой высшей ставке, чтобы убедить тебя в том, что ты мне нужен. Твоя гордыня, монстр, который сидит в тебе, должен был сожрать меня целиком – всю. Так? Или я ошибаюсь?

– Ты ошибаешься, Лиза, ты ошибаешься, – замерев и не в силах пошевелиться, бормотал Никита.

– Нет, я не ошибаюсь, – сказала Елизавета. – Когда ты понял, что первая попытка не удалась, ты предпринял вторую. Как тебе удалось выследить Вадима? Как тебе удалось его сфотографировать?

– Да с чего ты взяла, что это я сделал?! – взвизгнул он.

– Я все знаю! – Лиза повысила голос. – Не смей мне лгать! Ты только что говорил, что ты на это не способен. Я все знаю. С твоей левой сим-карты были отправлены фотографии Вадиму, с той же сим-карты ты послал фотографии мужу этой шлюхи. Ты не на допросе, Никита, ты не в кабинете следователя. Ты не признаешься в этом только потому, что ты – трус.

Вдобавок ко всему – трус.

И тут Никиту прорвало.

– Да, это сделал я! – чуть ли не закричал он. – Я! Но почему? Потому что ты никогда ни на что не решилась бы, ты бы бесконечно меня обманывала, жила двойной жизнью, мучила меня и терзала. Да, я хотел разрубить этот узел, но для чего? Почему? Потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой! Неужели ты этого не понимаешь? Вся жизнь и все вокруг было против нас! Я хотел тебя, твоей любви, я хотел быть с тобой, меня оправдывает моя любовь! Все, что я сделал, я сделал для нас!

– Скажи, Никита, – уже спокойным голосом спросила Лиза, – как ты выследил моего мужа?

– Случайно, – ответил он, – эта девка живет на моей улице, я шел с работы и увидел их за несколько кварталов от ее дома.

– А почему ты послал фотографии ее мужу, – продолжала она свой допрос, – почему ты мне не рассказал об этом? Ты узнал, что ее муж – бывший десантник и омоновец, предположил, что он короток на расправу? Так? Ты и рассчитывал на такой финал? Ты манипулировал людьми, чтобы устранить препятствие?