— Ну, так вот и сделай милость — не нарушай его и прими мою помощь. Этим ты здорово облегчишь мне эту самую жизнь, — попросила я.

— Джеф тебя не простит.

— Что ты заладил, а? — начала злиться я, не понимая, почему он так упорствует. — Какое тебе дело до наших отношений?

— Ты собираешься заявить следователю о том, что у нас с тобой связь, что ты провела со мной время в другом городе — как, по-твоему, это воспримет твой муж?

— Будет весел, как майский соловей, но это не твое дело, повторяю в сотый раз, если ты с первого не понял. Мой муж — мои заботы. Я серьезно говорю — не пробуй опровергнуть, совсем запутаешься. Алекс, так нужно — иначе ты сядешь за то, чего не делал.

Он как-то странно посмотрел на меня и спросил негромко:

— А ты точно уверена, что я не делал этого?

Это меня разозлило. Что за манера наговаривать на себя и нагонять флер мрачной мистики? Тоже мне — Призрак! Все-таки Мэри не зря его наградила этой кличкой, которую мы всегда использовали, упоминая Алекса в своих разговорах.

— Прекрати! Я достаточно давно тебя знаю, чтобы поверить в то, что услышала о твоем деле. Правда, было у меня подозрение, что ты чем-то синтетическим задвинулся — раз так по-идиотски попался и такое нелепое оружие выбрал. Лучше бы вилку взял — оно и то эффективнее и не так смешно даже, — зло отбрила я, и Алекс рассмеялся:

— Марго, ты по-прежнему умница. И ты права. Я не делал этого. Это были мои компаньоны, мы такое дело задумали… К чему мне их убивать? Глупо же.

— Ну, так и не упирайся тогда, сделай то, что я прошу.

— Отдаешь долги, да, Марго? Спать мешают?

— Не поверишь — мне вообще все равно. Но я могу тебя выручить и сделаю это. Только ты не мешай, очень прошу. Все, мне пора.

Я встала и повесила трубку переговорного устройства, но Алекс постучал в стекло согнутым пальцем, и я вернулась:

— Что?

Он поманил меня к стеклу, и когда я нагнулась, вдруг прижался к нему лицом. Я вздрогнула — это было слишком уж неожиданно, слишком нехарактерно для него. Невольно я прониклась к нему каким-то едва ли не материнским чувством, прислонила ладонь к стеклу, в том месте, где находилась его щека, и закусила губу, чтобы не расплакаться. Все-таки нет во мне той жести, что была в Мэри, мне всегда всех жалко, я не умею обижать людей, не умею безучастно относиться к их проблемам, всегда прощаю. А Мэри не умела прощать. Она была в чем-то как Алекс — и именно это, наверное, не дало им возможности быть вместе. Они тянулись друг к другу, но в последний момент отскакивали, словно боясь обжечься. Наверное, это было правильно…

Алекс все так же стоял, прижавшись лицом к стеклу, отделяющему мою руку от его щеки. Губы его чуть дрогнули, и я скорее догадалась, чем поняла — он просил прощения. О чем ты просишь… я давно тебя простила, именно поэтому я здесь. Я тебя простила.

Джеф ждал дома с новостями. Его информатор принес важные новости о том, кто мог желать Алексу неприятностей. И это оказалось поистине ужасным, потому что в игру вступил не кто иной, как Большой Босс… Тот самый человек, что организовал в Англии довольно прибыльный бизнес по ликвидации людей, тот, кто считал Алекса лучшим своим приобретением, лучшим исполнителем. Но в последнее время Призрак все чаще выходил из-под контроля, все чаще отказывался от работы, постоянно скрывался где-то. Да еще и выкупил контракт Джефа, бывшего в конторе «вторым номером». Нарушить данное Алексу слово Большой Босс не мог, но и отпустить его просто так — тоже не хотел. За Алексом установили слежку, которую тот, занятый новым бизнесом, просто не заметил. И акция в ресторане была спланирована таким образом, что никто и никогда не докопался бы до истины. Если бы мы с Джефом не зацепились за оружие…

— Ты понимаешь, что он теперь постоянно будет в опасности? — спросил Джеф, закончив рассказывать.

— Да…

— Понимаешь, что нужно держаться подальше?

— Да…

— Все, Марго, ты обещала. Завтра его выпустят, я узнавал. Но ты больше не подойдешь к нему.

Я удрученно кивнула. Слово нужно держать.

Мы встретились с Алексом на улице через три дня после того, как его выпустили. Я гуляла с Машей в сквере, когда в кармане зазвонил телефон. Я взглянула на дисплей — это был Алекс. Поколебавшись, я ответила:

— Да, алло.

— Это я, Марго. Повернись направо, я сижу на лавке у скульптуры.

Я повернулась и увидела его. Он помахал мне рукой, но я не тронулась с места.

— Ты правильно делаешь, Марго, что не подходишь ко мне. Еще ничего не закончилось, и ты должна быть осторожнее, моя девочка.

— Я не твоя девочка.

— Ты всегда моя девочка, и сама это знаешь. Я сегодня уеду, поэтому просто не мог тебя не повидать. Маша выросла. Ты по-прежнему зовешь ее Мэри?

— Да.

— Так и не можешь забыть?

— И не хочу.

— Ты права, наверное. Она тебя любила, Марго, и не хотела, чтобы тебе было больно.

— Поэтому оттолкнула тебя.

— У нас не было будущего, Марго. Но хватит об этом. Я уезжаю. Наверное, мы никогда не увидимся с тобой. Но ты просто помни, что я есть, и если нужно — я буду рядом.

Я не успела ничего сказать — он выключил телефон, встал со скамьи и пошел к выходу из сквера. Я смотрела ему вслед и про себя думала — Алекс-Алекс, зачем ты постоянно говоришь слова, не понимая их значения? «Никогда» у тебя — слишком короткий период времени, и ты вернешься скорее рано, чем поздно, я хорошо это знаю. Как знаю и то, что мы с тобой обречены друг на друга. У тебя будут сотни женщин, у меня — муж, но мы все равно вместе, все равно рядом. Ты не можешь даже умереть раньше меня, и этому есть причина. Ты взял на себя трудное бремя ангела-хранителя, а они живут ровно столько, сколько те, кого они охраняют, и всегда приходят на помощь. Наверное, и за это тоже я до сих пор тебя люблю.

Я балансирую на тонком лезвии — каждый раз, каждую секунду. Я хорошо держу баланс — много лет этому училась, мое тело тренировано настолько, что уже давно живет по собственным законам, не подчиняясь импульсам мозга. Я чувствую себя средневековой девочкой-канатоходкой, что пытается преодолеть расстояние над городской площадью по натянутому канату. А ветер безжалостно раскачивает этот канат, стремясь столкнуть, сбить хрупкую фигурку, медленными шажками продвигающуюся вперед. Я знаю имя моего ветра. Его зовут Алекс. Я не вполне уверена, что это человек — но вполне уверена в том, что если вдруг мне понадобится помощь, он тут же возникнет, материализуется, подхватит на руки, предотвратив падение. Как будто не он секунду назад раскачал мой канат до предела…

Мой муж Костя — человек властный и жестокий. Правда, не в отношении меня. Со мной он нежен, внимателен и очень щедр. Любая другая была бы счастлива. Но я поняла, что совершила ошибку, выйдя за него замуж, уже через два месяца. Иногда так бывает — сгоряча сделаешь что-то, а потом расплачиваешься всю жизнь. Вот и я…