Стр. 3–4. — Гумилев имеет в виду древнегреческое различение двух Афродит — Афродиты Пандемос (Всенародной, Низкой) и Афродиты Урании (Небесной). В «Пире» Платона (180c–181d) Афродита Небесная — покровительница любви мужчины к юноше, в теле которого воплощена высшая красота (см.: Платон. Сочинения: В 3 т. М., 1978. Т. 2. С. 106–107). В газете «Последние новости» (23 мая 1908 г.) анонимный обозреватель откликнулся на это место из рецензии Гумилева: «Решительно непонятно, как могла мерзкая пропаганда Афродиты-Урании под видом рецензии о мерзких виршах Кузмина так цинично и откровенно располагаться на столбцах солидной «Речи» <...>?». 15 июня 1908 г. Гумилев писал Брюсову: «За мои стихи и рецензии в «Речи» меня травит маленькая вечерняя газета «Последние новости». Но пока довольно неостроумно: так, например, «Афродиту-Уранию», про которую я однажды упомянул, она спутала с Афр[одитой] Уранистов и т. д.» (ЛН. С. 479). «Уранистами» в начале XX века называли мужеложцев, а откровенно-гомоэротическая направленность творчества Кузмина была злободневной скандальной темой тогдашнего литературного сезона; см.: ЛО. С. 104. Стр. 10–12. — Цикл «Ракеты» (ст-ния «Маскарад», «Прогулка на воде», «Надпись к беседке», «Вечер», «Разговор», «В саду», «Кавалер», «Утро», «Эпитафия») открывает вторую часть «Сетей» и обладает внутренним сюжетным единством, соответствующим канону куртуазного любовного романа (свидание любовников, ревность мужа, выследившего их, дуэль на рассвете, смерть), стилизованного в реалиях XVIII в. (эпиграфом к циклу является стих из «Фонариков» В. Я. Брюсова: «Две маленькие звездочки — век суетных маркиз»). Сам Кузмин так писал о своих настроениях во время создания цикла: «Любовь к радугам и фейерверкам, к мелочам техники милых вещей — причесок, мод, камней. Сомовщина мной овладела» (дневник, 6 июля 1907 г.; цит. по: Кузмин. С. 696). Сомов Константин Андреевич (1869–1939) — один из художников-«мирискусников», чьи полотна на темы «века суетных маркиз» играли важную роль в формировании «декадентского» мировосприятия русского «начала века»; близкий знакомый Кузмина. См. гумилевскую оценку творчества Сомова в статье «По поводу салона Маковского» (№ 13 наст. тома, стр. 27–29). О том, что Кузмин воспринимает «восемнадцатый век под сомовским углом зрения», Гумилев упоминает и в рецензии на его вторую книгу стихов (см. № 44 наст. тома стр. 73–74).

Стр. 14. — Имеются в виду строки первого, вступительного ст-ния сборника, «Мои предки»: «франты тридцатых годов, / подражающие д’Орсэ и Брюммелю, / внося в позу дэнди / всю наивность молодой расы». О возможном отзвуке этого ст-ния в более позднем творчестве Гумилева см. комментарий к ст-нию «Мои читатели» (№ 60 в т. IV наст. изд.). Стр. 14–15. — Ср. с высказыванием Гумилева в интервью К. Бегхоферу (1918) о «великих религиозных воззрениях» русского народа, которые обуславливают его чуткость к «мистической поэзии» (Исследования и материалы. С. 307). В этой части рецензия Гумилева перекликается с рецензией Блока, который назвал автора «Сетей» «подлинно русским поэтом, не взявшим напрокат у Запада ровно ничего, кроме атласного камзола да книжечки когда-то модного французика Пьера Луиса» (Пьер Луис (Louÿs) — псевдоним писателя Пьера-Феликса Луи (Louis, 1870–1925), автора «Chansons de Bilitis», использованных Кузминым при создании «Александрийских песен» — Ред.), и считавшего, что «если Кузмин стряхнет с себя ветошь капризной легкости, он может стать певцом народным» (см.: Блок А. А. Собрание сочинений: В 8 т. М.-Л., 1962. Т. 5. С. 294–295). Стр. 16–17. — «Александрийские песни» — один из самых известных стихотворных циклов Кузмина, составивший самостоятельную (четвертую) часть «Сетей», — стали объектом активной критической полемики еще со времени своего появления в «Весах» (1906. № 7). Гумилев полемизирует с М. А. Волошиным, утверждавшим в своем отклике на «Александрийские песни» (Русь. 22 декабря 1906) «ретроспективно-стилизационную» природу художественного мира Кузмина: «Когда видишь Кузмина в первый раз, то хочется спросить его: «Скажите откровенно, сколько вам лет?», но не решаешься, боясь получить в ответ: «Две тысячи». <...> Не есть ли он одна из египетских мумий, которой каким-то колдовством возвращена жизнь и память? <...> Он жил своей настоящей жизнью в этой радостной Греции времен упадка, так напоминающей Италию восемнадцатого века» (Волошин М. А. Лики творчества. Л., 1988. С. 471, 473). Стр. 21–22. — Имеется в виду стихотворение П. Верлена «Art poetique» («Искусство поэзии»): «De la musique avant toute chose <...>. Et tout le reste est littérature».

6

Речь. 24 мая 1908.

СС IV, ЗС, ПРП 1990, СС IV (Р-т), Соч III, ОС 1991, Изб (Вече), Гумилевские чтения 1984, Лекманов.

Дат.: до 24 мая 1908 г. — по времени публикации.

Перевод на англ. — Lapeza.

Данная рецензия отражает отношение к Валерию Яковлевичу Брюсову (1873–1924) начинающего Гумилева — «ученика», посвятившего «мэтру» Ж 1910. «С горделивой радостью несет звание «ученика» Гумилев, требуя и от других (Письма о русской поэзии, «Аполлон») отношения к мастерству строгого и серьезного. <...> С сознательной настойчивостью учится Гумилев, не внешне подражая, а проникая в тайну творчества поэта, избранного им себе в учителя», — писал С. А. Ауслендер (Речь. 5 июля 1910). «Тональность отзывов Гумилева о Брюсове вызывала иногда даже ехидство современников: «Брюсов пригрел Гумилева. Благодарный Гумилев пел в печати такие дифирамбы Брюсову, что становилось даже неловко» (Философов Д. В. Акмеисты и М. П. Неведомский // Речь. 17 февраля 1913). Впоследствии отношение Гумилева к поэзии Брюсова стало более критичным» (ПРП 1990. С. 296–297). Подробно об отношениях Гумилева к Брюсову см. вступительную статью Р. Д. Тименчика и Р. Л. Щербакова к ЛН, а также — статью М. В. Толмачева «“...Всему, что у меня есть лучшего, я научился у Вас...” По страницам писем Н. С. Гумилева к В. Я. Брюсову» (Литературная учеба. 1987. № 2. С. 156–169). О В. Я. Брюсове см. №№ 17, 24, 28, 36, 39, 40, 46, 55, 63, 65, 72 наст. тома и комментарии к ним.

Во второй том «Путей и перепутий» вошли книги стихов Брюсова «Urbi et Orbi» (1903) и «Στέφανος» (1906) (на этот раз под русскими названиями: Пути и перепутья. Собрание стихов. Т. II. Риму и миру (Urbi et Orbi). Венок. (Stephanos). М., Скорпион. 1908). «Критика, как дружественная, так и враждебная, всегда указывала на эти два сборника как на особенно характерные для моей поэзии», — писал Брюсов в своем предисловии к тому. Этот взгляд на его творчество продолжал преобладать и впоследствии: см., к примеру, характерное итоговое суждение такого авторитетного критика, как К. Мочульского: