Эртан не разочаровал и не блеснул оригинальностью, предпочтя второй путь:

– Давайте я с вами поеду? – словно невзначай предложил он вечером, имея в виду её и Рассэла, которые уже договорились о поездке в северные края.

Лёгкая непринуждённость в его голосе Рэми не обманула: эти повадки она знала. «Ага! – торжествующе подумала она. – Нарочно делает вид, будто ему не слишком и надо!»

Она была весьма довольна тем, что разгадала этот хитрый манёвр, и в столь же непринуждённой манере ответила, расчёсывая волосы:

– Не стоит, у тебя и без того полно дел. Мы прекрасно справимся и сами.

– Как скажешь, – легко согласился он, и Рэми даже почувствовала острый приступ разочарования: как, и всё?

Он благополучно устроился спать. Она недовольно и недоумённо поморгала: ей-то казалось, что впереди долгая и сложная битва, и лёгкость неожиданно одержанной победы её обескуражила.

Она продолжила расчёсывать волосы, недоумённо хмурясь. Когда уже собралась было тоже ложиться, он вдруг сел на кровати и смущённо спросил:

– А можно, я всё-таки поеду?

Он выглядел настолько безобидно, подавленно и жалобно, что у неё выскочили из головы все разумные возражения и аргументы.

А потом до неё дошло, и она гневно возмутилась:

– Ты снова делаешь это! – и даже ткнула в него пальцем, обличая.

Он несколько опешил и переспросил:

– Что именно? – пытаясь припомнить, когда это он досаждал ей чем-то подобным.

– Разыгрываешь из себя брошенного котёнка! – недовольно фыркнула она, устраиваясь на своей половине кровати и торжествуя, что снова его раскусила.

Он несколько раз удивлённо моргнул, потом, неожиданно, покраснел, откинулся на подушку и промолчал.

Недолго поторжествовав внутри себя, Рэми обнаружила странное отсутствие ответа и повернулась в его сторону. Света одной свечи явно не хватало, чтобы видеть всё ясно, но всё же она заметила и покрасневшие щёки, и зажмуренные глаза, и нервно стиснутые пальцы.

Иными словами, он выглядел как человек, которому слишком стыдно, чтобы продолжать разговор.

Похлопав в недоумении ресницами, Рэми вдруг и сама покраснела, осознав, что всякие жалобные взгляды Эртан обычно использовал только в шутку, только откровенно рисуясь и только в рамках флирта, и, очевидно, сейчас была совсем не та ситуация.

С глубоким удивлением она обнаружила, что, несмотря на привычку кривляться, Эртан по жизни отличается сдержанной негромкой властностью – она вообще не слыхала, чтобы он у кого-нибудь чего-нибудь просил, тем паче столь странно спрашивал разрешения: можно, мол, я поеду?

Ещё через несколько секунд до неё дошло, что, кажется, это и без того оказалось серьёзным испытанием для его гордости – продолжить навязываться, когда она уже отказала. Но, видимо, что-то всё-таки заставило его…

Сердце Рэми забилось быстро-быстро, когда до неё дошло, с чего бы ему…

Чувствуя, что горло перехватывает эмоциями, она, глядя в потолок, быстро произнесла:

– Мне правда неловко таскать тебя за собой по всей стране, у тебя же действительно полно других дел.

Он, тоже разглядывая потолок, быстрым безразличным тоном парировал:

– У меня и на севере найдётся прорва дел.

– О! – согласилась с аргументом она. – Ну тогда да, конечно, – совершенно забыв о том, что планировала стоять на своём и ни в коем случае не допустить, чтобы он поехал с нею.

– Можно только не завтра, а хотя бы послезавтра? – нерешительно предложил он. – Мне бы со старцами сладить…

Она не смотрела на него, но по тону догадалась, что количество дел, которые он планирует впихнуть в одни сутки, явно превышает все допустимые нормы ралэсовской работоспособности.

И, кажется, он всерьёз опасается, что она ему и этого дня не даст, и радостно умчится поскорее, лишь бы от него отвязаться.

– Вообще-то, – нарочно капризно протянула Рэми, – я сама планировала хотя бы денёчка три отдохнуть. Я не настолько опытная наездница, чтобы, как вы, из одной поездки в другую бросаться сходу.

Он фыркнул, разгадав её манёвр:

– Три денёчка?

– Думаешь, не отдохну? – раздумчиво протянула она и принялась гадать: – Пять?

Он рассмеялся, повернулся к ней, облокотившись на подушку, и подначил:

– Жалеешь меня, да, Рэми?

Она состроила на редкость невинное выражение лица и самым независимым тоном открестилась:

– Не понимаю, о чём ты. Я и в самом деле сильно устала.

Он с самым серьёзным видом покивал и уточнил:

– Трёх дней хватит с головой.

– Ну и прекрасно, – резюмировала она, приподнялась, задула свечу и устроилась поудобнее.

Только для того, чтобы через минуту жалобно позвать:

– Э-эрт…

– Ммм? – невозмутимо откликнулся он.

– А можно тебя обнять?

Кашлянув, он смущённо заметил:

– Совсем не обязательно об этом спрашивать.

Перебравшись к нему и довольно устроившись у него в объятиях, она объяснила:

– Ну, ты же у меня спрашиваешь…

Он сдержанно рассмеялся – его грудь под её щекой забавно завибрировала – и пояснил:

– Рэми, ну у тебя-то семь пятниц на неделе, никогда нельзя предугадать заранее, можно ли тебя обнять – или получишь по морде.

Она тяжко вздохнула, признавая, что да, как-то так и есть. Почему-то стало стыдно. У неё снова вырвался тяжёлый вздох.

Прижав её к себе покрепче, он сонно пробормотал:

– Тем ценнее моменты, когда ты сама ко мне жмёшься, драгоценная… – и, кажется, моментально отрубился.

Вздохнув ещё пару раз, Рэми тоже быстро уснула.

…Дни до отъезда оказались насыщенными: Эртан пропадал в ратуше, Рэми спешила разобраться со своими аграрными опытами и некоторыми бытовыми делами. В том числе, разгреблась, наконец, со своими привезёнными из Ниии вещами – всё руки не доходили. В процессе поняла, что под марианский быт её гардероб не очень-то подходит. Что-то решила перешить, что-то нужно было купить… последняя мысль её откровенно смутила: обращаться к А-Ларресам по таким пустякам – а тем более не по пустякам, а за чем-то дорогостоящим, – было неловко. Рэми уже всерьёз задумалась о том, чтобы и впрямь подработать в теплицах, но тут вспомнила, что она, вообще-то, герцогиня и маркграфиня, и что её ниийские земли, по идее, приносят какой-то доход. Она никогда всерьёз не занималась хозяйством, а за её управляющими следил старший брат, поэтому даже предположить, есть ли у неё средства и сколько, она не могла. Решив выяснить этот вопрос, она, кроме дежурных писем родным, попросила братца ввести её в курс дела, а если средства есть – так и сразу часть потратить и прислать ей… всякого, список на две страницы прилагается.