Дальнейший путь до места ночлега они проделали, держась за руки и обмениваясь яркими светлыми улыбками.

Говорить не хотелось; хотелось целоваться, и в этом они друг другу не отказывали, поэтому до весьма довольного такой задержкой Рассэла добрались только к ночи.

Рэми чувствовала себя совершенно счастливой.

Оглядываясь назад, она никак не могла понять, почему ситуация казалась ей столь трагичной и виделась исключительно в свете рокового противоречия, которое разрешить невозможно. Она не могла понять, как это ей казалось, будто отношения с Эртаном, будто бы любовь к нему могут чем-то её унизить – разве это возможно? Это же её Эрт! С ним не может быть плохо, больно или унизительно; с ним просто и ласково.

Эта ласка рвалась с самого дна души её, отражалась в горящих взглядах, находила выход в нежных прикосновениях, неслась к нему бешеным стуком сердца и замирала на губах сладким поцелуем.

Рэми была влюблена в него горячо-горячо и мучительно; ей хотелось стереть из реальности свою недавнюю холодность, сделать так, чтобы он и не вспомнил больше об этом периоде охлаждения. Она постоянно норовила прикоснуться к нему, приласкаться, взять за руку, обнять, сказать что-то доброе, выразить взглядом всю свою нежность.

Эртан купался в этом непривычном внимании и чувствовал себя в высшей степени счастливым.

Исподтишка наблюдавший за их бесчисленными милованиями Рассэл мучительно вздыхал. Хотелось бы ему, чтобы Элпи хоть раз посмотрела на него так, как Рэми смотрит на его брата!

Путешествия упорно замедлялось: супруги явно были больше заняты друг другом, чем дорогой, да и Эртан не кривил душой, когда говорил, что на севере у него найдутся дела.

Находились, и ещё как – в каждом населённом пункте. В одном городке он даже принял решение задержаться, чтобы распутаться со всеми запросами.

Тут уж Рассэл не выдержал и заявил, что поедет вперёд и подождёт их у Тунь. С большим энтузиазмом Эртан подтвердил, что это отличная идея, и бросил на Рэми столь горячий взгляд, что та поспешила выпроводить Рассэла в дорогу незамедлительно.

– Вот так всегда, – пробурчал он, впрочем, внутри себя довольный, что вся эта безумная интрига с женитьбой на ниийской принцессе, кажется, вполне удалась.

Отвязавшись от спутника, влюблённые стали продвигаться вперёд ещё медленнее. Но, впрочем, любой путь рано или поздно подходит к концу, и через полторы недели они въехали на земли Тунь.

Замок – как всегда, похожий на обычное поместье, – встретил их раскрытыми дверями и традиционным привратником в холле.

Точнее, как раз нетрадиционным: весьма привлекательная девушка сидела и, вместо того, чтобы вязать чулок, читала книгу. Завидев визитёров, она светло улыбнулась и уведомила:

– Госпожа давно ждёт вас! – и добавила. – Она в кухне.

Эртану полученной информации явно хватило – он решительно отправился к одной из дверей, а Рэми, умирая от любопытства, последовала за ним.

Вскоре они и впрямь очутились на кухне.

– Эрт! – радостно всплеснула руками хозяйничающая там дама. – Ты опаздываешь! – попеняла она ему, тут же всучив какую-то миску: – Садись давай! – и кивнула на Рассэла, который неподалёку за столом уже перебирал что-то.

Не успела принцесса опомниться, как и её взяли в оборот:

– Рэми! – не менее радостно констатировала дама, как будто была с нею знакома давным-давно. – Помогай-ка! – и вручала большую деревянную шумовку.

На кухне происходило таинство приготовления вишнёвого варенья в промышленных масштабах. Несколько кастрюль уже пузырилось на огромной плите, и хозяйка сбивалась с ног, снимая с них пенки. Иные кастрюли ещё ждали своего часа – на мужчин легла обязанность освобождать вишни от косточек.

Принцесса, конечно, никогда в жизни не занималась варкой варенья, и даже ни разу не видела, как это делается, однако спустя пару минут обнаружила себя деловито снимающей пенки и вовлечённой в общую живую беседу, которая шла об урожае этого года.

Спустя десять минут Рэми с тревогой поняла, что выдала как на духу свои эксперименты в селекции, трижды призналась в любви к мужу, покритиковала политику отца, пожаловалась на судьбу Алиссии, заключила предварительный союз против А-Лерси и согласилась с тем, что Рас – дурак, а Элпи вертит им как хочет.

Похлопав ресницами, Рэми была вынуждена с огорчением признать, что до местных интриганок ей ещё очень и очень далеко – вон как легко из неё информацию добывают!

Переглянувшись с мужем она увидела, что он явно посмеивается – наверняка ожидал от этой загадочной Тунь именно чего-то такого! И ведь не предупредил, зараза!

…впрочем, уже к вечеру Рэми осознала, что предупреждать по поводу Тунь абсолютно бесполезно. Особа эта и впрямь оказалась весьма независимой и… странной.

Не доварив своего варенья, она вдруг скинула эту задачу на служанок и отправилась устраивать гостей. Точнее, Рассэл-то уже был устроен, так что занялась она нашей сладкой парочкой. Ухватки её мгновенно сменились, и даже речь стала грубовато-простой. Затащив сперва всех на чердак, Тунь вытащила из какого-то сундука бельё и всякие мелочи, нагрузила ими гостей и повела уже в комнату, где принялась самолично, подвернув рукава, застилать постель. При этом рекламировала она эту комнату так, будто сама и обустраивала – во всяком случае, у Рэми возникло стойкое ощущение, что Тунь и оконные рамы лично тачала и сбивала, и стулья сама вырезала, и ковёр ткала, и вазу лепила, и подушки шила… Как так вышло, что при этом принцесса поведала о своих собственных не-успехах в вышивании, о горячей любви к лепке и о полной неспособности сшить ровно даже самые простые куски ткани – опять уму непостижимо!

Справедливости ради, на этом этапе даже Эртан купился, выявив обширные знания в вопросах ковки – Тунь, кажется, и решётку печурки сама ковала.

Не успела Рэми свыкнуться с новой ипостасью хозяйки, как её ждала следующее потрясение – торжественный обед. Отправив гостей с горничной, Тунь отошла на пару минут – поправить наряд – и вернулась другим человеком.

Рэми широко распахнула глаза и пыталась понять, как у неё это получилось. Она явно не меняла платья и предстала в том же одеянии, в каком варила варенье и перестилала кровать. Но выглядела теперь элегантной и величественной благородной дамой!

Вплыв в столовую, Тунь изящно уселась во главе стола и дала сигнал подавать обед (у Рэми в голове не укладывалось, как и откуда взялись все эти блюда – плита же была прочно оккупирована кастрюлями с вареньем?). Застольная беседа полилась своей чередой, и принцесса была бесконечно очарована: Тунь умудрялась легко и непринуждённо включать всех в разговор, не обременяя никого напоминаниями об излишней строгости этикета, но при этом ведя дело так, что этикет соблюдался словно сам собой.

«Как у неё это получается?!» – в восторге думала Рэми, глядя, как Рассэл словно бы сам собой переворачивает ложку под правильный угол, а Тунь вроде бы совсем ничего для этого не сделала – так, слегка прикоснулась к его руке естественным жестом, вовлекая в разговор о морской политике.