и его эффективность как адвоката побудили Россера смирить уязвленную гордыню и пригласить его в команду адвокатов на паритетных началах [Россер и Арнольд стали двумя «ведущими» адвокатами при поддержке 6 «технических» защитников].

Говоря об этом юристе, можно, например, упомянуть о том, что спустя несколько лет после описываемых событий — в мае 1918 года — Арнольд защищал интересы Гомера Морриса (Homer D. Morris), лишившегося левой руки во время работы из-за неисправности тормозов грузовой автомашины. Грузовик, принадлежавший ж/дорожной компании «Georgia Railway company», эксплуатировался с грубейшими нарушениями технических требований производителя и был выпущен в рейс неисправным. Арнольд добился выплаты истцу 25 тыс.$ и это был насколько известно автору первый суд, когда бессовестный эксплуатант технического оборудования ответил за нарушение требований по проведению регламентных осмотров и ремонтно-восстановительных работ. Тому, что сейчас наши транспортные средства — самолёты, поезда, корабли, автобусы и пр. — проходят в обязательном порядке периодический контроль исправности, мы обязаны как раз победе Арнольда в том суде.

Рубен Роуз Арнольд прожил долгую и насыщенную событиями жизнь. Он умер в 1960 году в возрасте 92 лет и за время своего более чем полувекового служения Фемиде успел принять участие примерно в 1 тыс. уголовных процессов разной степени сложности. Рубен специализировался на защите прав наёмных работников и преследовании мошенников. Но участие в защите Лео Макса Франка адвокат считал апогеем своей работы.

А несколько ранее — в ноябре 1917 г. — Рубен Арнольд подал в суд на ж/дорожную компанию «Carolina, Clinehfield and Ohio railroad», работник которой лишился ног в результате производственной травмы. Джордж Грегори (George B. Gregory) стоял на тендере паровоза, принимая уголь, а в это время машинист дал задний ход и произошедший толчок сбросил мужчину на рельсы. В те времена в подобных инцидентах работодатель обычно умывал руки и объявлял, что вся вина за произошедший несчастный случай лежит либо на самом пострадавшем, либо на его коллегах, которые действовали небрежно, необдуманно, торопливо и т. п. Работодатель всегда находил массу причин, чтобы свалить вину на собственных работников. Рубен Арнольд посчитал, что эту пагубную практику надо сломать, ибо ошибки работников напрямую проистекают из тех условий, в какие их ставят руководители, а стало быть, нарушение охраны труды — это вина организатора трудового процесса [если и не всегда, то очень часто]. Защищая безногого бедолагу, Арнольд сначала попытался договориться с администрацией ж/дорожной компании по-хорошему, но его слушать не стали. Тогда Рубен вчинил иск «Carolina, Clinehfield and Ohio railroad» на 75 тыс.$. И выиграл!

В июле 1920 г. адвокат принял дело по защите интересов фермеров, пострадавших от мошеннических действий банка «Fairburn bank». Вообще же, преследование мошенников Арнольд считал одним из приоритетов в своей работе. Известно, что он принял участие в нескольких довольно запутанных судебных процессах, в ходе которых защищал людей, лишившихся денег в результате злонамеренных действий мошенников.

При этом Арнольд отметился также участием в сенсационных делах, связанных с жестокими убийствами. Например, в 1928–1930 гг. он защищал Ричарда Галлоги (Richard Gallogly), вошедшего в криминальную историю Америки под кличкой «Шикарный Дик» («Dapper Dick»). Сынки миллионеров Галлоги и Херш (Harsh), действуя в составе банды из 4-х человек, занимались грабежами магазинов и автозаправок, причём делали это без корыстного мотива, а сугубо для развлечения. Это довольно интересная история [и совсем неизвестная в России] как своей необычной криминальной фабулой, так и последующими событиями, приключившимися с её героями. Галлоги, изнасилованный в тюрьме сокамерниками, пытался покончить с собою, а затем совершил побег из тюрьмы, причём сделал это в присутствии матери и жены, точнее, при их невольном участии. Особую скандальность произошедшему придало то обстоятельство, что беглец скрылся с женою на автомашине начальника тюрьмы. А Херш, будучи помилованным, завербовался в военно-воздушные силы Канады, воевал в Европе в годы Второй Мировой войны, был сбит, попал в немецкий плен, откуда успешно бежал. В общем, это были люди с очень необычными биографиями и Рубен Арнольд имел непосредственное отношение к судьбе по крайней мере одного из них.

Формат нашего повествования не позволяет сколько-нибудь подробно осветить адвокатскую деятельность Рубена Арндольда, растянувшуюся на многие десятилетия, но насколько можно судить по известным материалам, он являлся юристом не только высококвалифицированным, но и совестливым. Что само по себе заслуживает быть отмеченным особо, ибо среди адвокатов, подобное сочетание встречается не так часто, как хотелось бы.

Выше было рассказано о полковнике Фелдере, который из кожи вон лез, пытаясь любой ценой «влезть» в дело об убийстве Мэри Фэйхан. Надо сказать, что это был далеко не единственный персонаж такого рода, во многом похоже действовал другой человек, пытавшийся заявить о себе, как о важном свидетеле. Речь идёт о некоей Нине Формби (Nina Formby), дамочке весьма сомнительных этических норм, содержавшей бордель по адресу Пьемонт-авеню (Piedmont avenue), дом № 400. Формально это был не публичный дом, а гостиница с почасовой сдачей номеров, которую газетчики иногда называли «ночлежкой» («roominghouse»). В действительности же это было такое заведение, куда можно было явиться с женщиной на часок-другой для совместного времяпрепровождения на возмездной основе, а если у мужчины не было пары, то женщину можно было отыскать прямо на месте — они всегда роились поблизости.

Нина Формби притягивает к себе изрядную долю внимания современных исследователей истории убийства Мэри Фэйхан и это представляется до некоторой степени странным, учитывая предельную незамысловатость её повествования.

Заведение Нины Формби находилось на удалении около 900 м. от здания карандашной фабрики и по словам хозяйки Лео Франк являлся частым посетителем её гостеприимного шалмана. На протяжении вечерних часов 25 апреля управляющий карандашной фабрики якобы неоднократно звонил ей [примерно полдюжину раз!] и его настойчивые звонки сильно досаждали Нине, игравшей в то время в бридж. Франк звонил, прося подготовить для него комнату — он рассчитывал заглянуть в «ночлежку» на часок в обществе некоей подруги. Запланированная встреча была для него так важна, что он будто бы сказал Формби, что «это вопрос жизни и смерти» («It’s a matter of life or death»). Нина, однако, явиться ему не разрешила без объяснения причины.

Нина Формби возникла в деле по собственному почину — никто специально не интересовался её показаниями. Тем не менее, дамочка буквально влезла в сюжет, рассказав детективам полиции свою историю в середине мая и закрепив показания письменным заявлением. После чего — вот тут следует неожиданный кульбит! — исчезла из Атланты в неизвестном направлении на несколько недель.

За время её отсутствия