разведки: под дубоградским куполом активно развертываются батареи гиперзвуковых ракет. Данных о количестве и целях обстрела пока нет.

– Чего тут гадать: по базам начнут садить, да по городам еще! – сказал водитель.

Цветок жирной копоти мрачно цвел поверх высаженных окон многоэтажки. Из выбитого квартала сквозило смрадной гарью.

– Мертвые районы, – промолвил полковник. – Картина так себе.

– Не совсем мертвые, товарищ полковник, вижу человека! – заметил водитель. – Оружия не видать!

– Внимание, контакт справа! Бежит наперерез колонне! – передала дозорная машина.

– К бою! – распорядился полковник.

На лобовом стекле прорисовался серый рамочный квадрат и резво поплыл вбок. Внутри него обозначился иссиня-белый человеческий силуэт. Призрак опрометью летел наискось к проезжей части, бешено размахивая руками, на зум-дисплее вспыхнули его искаженные ужасом глаза.

– Остановите машину, сейчас же! – закричала Анна.

Водитель ответил, что не имеет права.

– Слушайте вы, служивые, – холодно вымолвил Постников. – Я вот гвоздь себе воткну в глаз, а вам придется отвечать, что не уберегли!

– Внимание всем, смотреть в оба, короткая остановка пять секунд, – отрубил полковник, и машина послушно замерла. Человек догнал ее и прыгнул внутрь, и «Тигр» рванул, взвизгнув покрышками.

Густо запорошенный бетонной мукой парень в грязной синей форме имел круглую нашивку на груди: МЧС СФР Emercom и рыжий в прошлом цвет волос. Взгляд подхваченного был совершенно безумен, глаза красные.

– Опознание завершено, – послышался голос О’Рейли. – Лейтенант Байгушкин из личного состава исчезнувшей три дня назад группы МЧС. Она была отправлена на устранение последствий аварии в торговом центре «Лебяжий пух» и пропала без вести.

– Изв… – прокряхтел пыльный лейтенант Байгушкин, но поперхнулся на полуслове, прикрыл рот локтем и скрючился в убийственном приступе кашля.

– Ничего-ничего, – подбадривал Малданов, – здесь все свои, плюй на пол, лейтенант, не до манер сегодня. В госпитале тебя прополощут основательно, и будешь к утру как огурец!

Однако лейтенант плевать на пол не стал. Вместо этого он прокаркал:

– Так… точно. Лей… аа…

Выдав эти нечленораздельные звуки, лейтенант начал умирать. Обрывки слов вылетали из его рта вместе с тяжкими спазмами, ничего разобрать не получалось. И только немного придя в себя, он с алчностью пустынника напился воды и смог наконец говорить:

– Лейтенант Байгушкин Алексей. Терри… территориальное управление МЧС.

– Нервное истощение и психологический шок! – констатировал полковник. – Так как же тебя угораздило, Леха?

– Беспилотники по форме спасателей целятся, – пояснил Блюменталь.

– Выехали мы на обрушение ТРЦ. На первом и втором этажах под обвалом осталось до двух сотен гражданских.

– А дальше?

– Аварийно-эвакуационное и антипаническое освещение работало всю ночь, да полквартала съели… – бормотал Байгушкин и уронил седую от пыли голову на грудь. Ему перевязали руку – правая кисть была пробита насквозь и обмотана грязными бинтами. Анна закутала пыльные лейтенантские плечи в одеяло.

– А что с ТРЦ-то приключилось? – тряс подхваченного полковник.

– Прилет был, квартал кучно накрыла РСЗО, – высказался очнувшийся Байгушкин. – Я электрик – мое дело при эвакуации свет обеспечить: светильники поставить, аккумуляторы поменять. Темно же было.

Рыжего спасенного лейтенанта начала колотить безостановочная нервная дрожь, и он выбрасывал фразы кусками, до сих пор не веря, что остался в живых:

– От меня, должно быть, разит за версту. Я прятался в складском холодильнике с мясом. А он третий день как обесточен. Больше негде было, повсюду эти карандаши так и вжикали. Охотились. На форму они реагируют. Не только военную, но и на МЧС тоже.

– А когда эти беспилотники прилетели?

– Позавчера под вечер. Мертвых никто не выносил, а как только мы стали выводить живых – сразу прилетели беспилотники, они прицельно только по людям в форме били. Вот гражданские все и ушли, кто пешком, кого вывезли, а наших погибло немало. Я был в подвале, потому и спасся – дроны только ночью в него стали залетать, стены-то поломаны. Мелочь кишела по улицам, как лососи на нересте, по мостовой ходили, чтобы их «Торами» не пожгли. Я прятался в холодильнике, там оттаивало мясо. Выходил два раза. Во второй раз в руку и попали. В холодильнике дверь надежная, ее даже гранаты не берут. А дроны по форме наводятся, их как комаров в лесу.

– Теперь до ста доживешь, Леха, не иначе! – заверил его полковник.

– Есть, – заплетающимся языком пробухтел Байгушкин. Он уже рухнул в глубочайший мертвый сон.

Блюменталь на это заметил:

– Знаете что, товарищ полковник? Только в кино люди сплошь и рядом впадают в истерику, орут и буйствуют, когда попадают в шоковые обстоятельства. На деле ничего похожего не бывает. Они становятся заторможенными от ужаса, подавленными и послушными как дети.

– Граждане пассажиры, конечная остановка – «Площадь Мира», – объявил водитель и добавил: – Автобус дальше не пойдет!

– Черт, проскочили же! – выдохнул полковник. – Поздравляю, товарищи: мы в укрепрайоне. Теперь еще одно.

Он зачем-то вручил Анне и Постникову темные очки.

– Это еще зачем? – спросил Постников. – Какой-то пижонский дизайн, мы не на пляж ведь приехали.

– Тут вы угадали, не на курорт. Это ваша защита, она блокирует распознавание лиц электроникой. И обязательно при первой же возможности смените куртку – такие только у летунов бывают. Ее лучше не светить прилюдно. Надеть немедленно, и главное – не расслабляться. Вопросы? Значит, на выход.

25 глава

Эфраимский укрепрайон прихватил подковой часть широкой подошвы одинокой горы с белой сахарной вершиной. Постников подсознательно рассчитывал увидеть здесь бетонные крепостные стены, форты и орудийные бойницы – но на деле все оказалось проще. Никакой особой фортификации, бастионов и многоярусных цитаделей не наблюдалось. Несколько броневиков на перекрестках и спецмашины РЭБ на перекрестках, бетонные ДОТы, заваленные мешками с песком и обтянутые сеточной проволокой – и все. Многолюдный и полуразрушенный район, неотличимый от прочих в привоенном городе.

Выпрыгнув на асфальт, он врезался в плотно сбитую людскую массу, которой площадь имени Мира была набита едва ли не до треска. Раздавали гуманитарную помощь из грузовиков.

Анна поежилась – зябко. Постников снял армейскую куртку и надел на нее, отчего брюнетка в темных очках немедленно приобрела вид залихватский и киногеничный. В «Тигре» между тем никак не желал усмиряться радиошторм. Двужильные связисты Блюменталь и О’Рейли плескались в огнях, как две сомнамбулические рыбы, тогда как водитель уже невозмутимо покуривал у машины со своим местным приятелем – бойцом с загипсованной рукой.

– Как поглядишь – матерщины не хватает, – со сдержанной злобой рассказывал служивый в гипсе и свирепо затягивался сигаретой. – Только за последние двадцать четыре часа дюжины две прилетов. У нас прикрытие хотя бы, а там город выметают целыми кварталами под ноль. По «Скорой помощи» садят умышленно. Кто отчаянный народ – так это медики, умирают,