Это было по-джентльменски. Кроме того, это было единственным, что могло дать нам хоть небольшое преимущество, хотя я и не понимала, как им воспользоваться. Ильиш уже покинул нас, отправившись в Друштанев в надежде вызволить наши деньги, сверху оставались только лорд Хилфорд и Дагмира. Я представления не имела, что смогу сделать без них, но попытаться стоило. Сжав зубы, я кивнула мистеру Уикеру, ткнула факелом в землю и потушила огонь.

До проема было невысоко. Подпрыгнув, мистер Уикер мог бы ухватиться за край, подтянуться и выбраться. С помощью веревки он исчез из вида в несколько секунд.

Сверху послышались приглушенные голоса.

Затем один слишком хорошо знакомый мне голос зазвучал громче.

– Мы знаем: вы там внизу, – сказали сверху по-чиаворски с бульским акцентом. – Выходите немедля.

Вспомнив о лошадях, я мысленно хлопнула себя по лбу. Если Кирзофф схватил моих спутников – в чем сомневаться не приходилось, – то увидел и лишнюю лошадь без всадника, и даже самому искусному лицедею очень затруднительно было бы убедить его, будто я прилегла где-нибудь вздремнуть, или упала со скалы, или еще что-нибудь в этом роде.

Скрипнув зубами, я шагнула вперед и ухватилась за веревку.

Меня бесцеремонно выдернули наверх и бросили на землю. Встав на ноги, я увидела, что все мои опасения оправдались полностью. Кирзофф привел с собой полдюжины человек; в хвастливых застольных рассказах справиться с ними было бы вполне возможно, но в реальной жизни – весьма затруднительно, тем более что у этой полудюжины имелись ружья, а двое мужчин и две женщины, которых они держали на прицеле, были безоружны. К тому же рядом стоял сам Кирзофф, а с ним и Гаэтано Росси.

Когда этот человек беспомощно лежал у моих ног, я устыдилась желания убить его. Теперь же он стоял передо мной, а на земле лежало безжизненное тело моего мужа, и я в грязной, отвратительной ярости жалела, что не перерезала ему глотку, пока имела возможность. От удара Дагмиры на голове его вспухла шишка, кожа обесцветилась там, где на нее пролились химикалии, но это принесло мне лишь незначительное удовлетворение.

Враги выглядели устало – погоня за нами далась им нелегко, – но далеко не так устало, как мы. Кирзофф выглядел скорее разъяренным.

– Приглашая вас в гости, я думал, не приказать ли вам попросту покинуть мои земли, – сказал он. – Кабы вы не так упорно совали всюду свой нос, на том бы все и кончилось. Если бы вы, конечно, удовольствовались неведением.

– У нас все равно возникли бы подозрения, – неосторожно сказала я, не в силах держать рот закрытым. – Поэтому вы и затеяли этот нелепый розыгрыш с Астимиром.

Боярин пожал плечами.

– Да, но что вы могли бы поделать? Пожаловаться царю? Не имей вы ничего, кроме подозрений, он бы и слушать не стал.

Однако теперь у нас были и доказательства. Или, скорее, достаточно подробностей, чтобы царь начал расследование. Воровство, контрабанда, убийство – даже если никого не встревожило бы, что в результате боярской затеи драконы начали нападать на людей, остального хватило бы, чтобы доставить ему серьезные неприятности.

Но мне (хоть и с трудом) хватило здравого смысла промолчать об этом. Скорее всего, он пустился в погоню с намерением убить нас, но если нет, вдохновлять его на это не стоило.

– Вы забываете, что я ширландский пэр, – сказал лорд Хилфорд, – а ваш человек, сэр, убил ширландского джентльмена.

Слово «сэр» в устах эрла звучало, будто страшнейшее из известных ему оскорблений. Но боярина это нимало не встревожило.

– Памятуя о вражде между Бульскево и Ширландией, для царя это будет лишь еще одной причиной оставить дело без последствий.

– Возможно, – сказал лорд Хилфорд, расправив плечи, – но это привлечет внимание остальных. Случись что-нибудь со мной или моими спутниками, вам сильно не поздоровится.

Росси откровенно расхохотался. Смех его отвратительно резанул по ушам.

– Но что, если произойдет несчастный случай? Вы носитесь по горам, пытаетесь приручить драконов, а в последнее время они так агрессивны… Кого удивит, если это плохо кончится?

Что касается способов сокрытия убийства, этот был прискорбно правдоподобен. И даже если бы обстоятельства нашей гибели вызвали подозрения у крестьян или у наших близких на родине, нам это не принесло бы никакой пользы.

Я почти не надеялась, что это поможет, но попробовать следовало:

– Иосиф Абрамович, разве ваш ручной химик не сказал вам, что причина их агрессии – вы сами? Чем дальше вы будете продолжать в том же духе, тем хуже будут последствия.

Как я и опасалась, Кирзофф лишь вновь пожал плечами.

– Мертвый дракон никому не опасен. А мы можем защитить себя надежнее, чем грязное мужичье.

Этот разговор не мог длиться вечно. Рано или поздно – и скорее рано – Кирзофф решит покончить по крайней мере с одной из своих проблем, покончив с нами… Я бросила взгляд на мистера Уикера, надеясь, что ему придет в голову, как использовать наши знания о месторождении огневиков и убедить боярина пощадить нас, но он, казалось, совершенно ни на что не обращал внимания. Он молча щурился на солнце, клонившееся к закату.

К закату…

Я тоже сощурилась, сморщившись так, что враги, скорее всего, решили, будто я вот-вот заплачу. Прикрыв глаза ресницами, я сумела разглядеть, что привлекло внимание мистера Уикера – огромный крылатый силуэт в небе. Дракон направлялся домой, на ночлег, но находился слишком далеко, чтобы представлять собой какую-либо опасность.

Если только его случайно не спровоцировать…

Я могла бы процитировать здесь поговорку «из огня да в полымя», но предпочту, сообразно собственным целям, перефразировать другую: лучше дьявол, который нападет на всех без разбору, чем дьявол, ищущий нашей смерти. По крайней мере, нападение дракона могло породить хаос, а мы – воспользоваться им.

Точнее говоря, этим хаосом могли бы воспользоваться мои спутники – мне же самой мой замысел мог не оставить такой возможности.

Но думать об этом было нельзя: нервы могли подвести. Я просто взглянула на Росси и, чтобы задеть его за живое, сказала первое же, что пришло на ум:

– Кстати, блокнот ваш я сожгла.

С этими словами я подобрала юбки и бросилась бежать к руинам.

Поначалу я подумала, что все напрасно: один из бандитов мог бы просто догнать меня и притащить назад, и все закончилось бы ничем. Но тут Росси разразился невнятной руганью, завершившейся словами:

– Пристрелить ее!

Даже если человек устал в предельном, окончательном смысле этого слова, адреналин имеет чудесное свойство придавать его членам новые силы. Пригибаясь, виляя меж тонких стволов, я неслась вперед и молилась о том, чтоб поскорее добраться до стены, где я нашла огневик. Первая пуля свистнула совсем рядом. В лицо брызнули щепки. За первым выстрелом последовали и другие. Задыхаясь, я бросилась на землю и укрылась за камнем.