– Будем искать благовидный повод для отъезда. Но, если мы действительно в опасности, это может спровоцировать его. Пока – остаемся.

Первым побуждением было – возразить. Всю вторую половину дня меня все сильнее и сильнее снедало желание покинуть это место, и предстоящая задержка казалась опасной и несправедливой. Если нам угрожает опасность, не лучше ли уехать как можно раньше? Но я сразу же поняла, что относительно провокации Джейкоб прав. Пока что Кирзофф не применял к нам силу. Более того: все мои подозрения на его счет до сих пор оставались чисто гипотетическими.

Я – ученый, и уже в то время была таковым. И сомнительные гипотезы неизбежно порождали во мне желание собрать доказательства и подтвердить их – или опровергнуть.

Джейкоб способен был спать в любой обстановке. Я – нет. В ту ночь я долго не могла заснуть и, наконец, почувствовала, что больше не в силах выносить всей этой неопределенности. Стараясь не шуметь, я поднялась, кое-как втиснулась в самое простое для надевания платье и сунула в карман блокнот. Действуя исключительно на ощупь, отыскала на прикроватном столике спички и свечу – зажечь ее я собиралась не раньше, чем тихо выберусь из комнаты. Затем я отодвинула засов, отворила дверь спальни и выскользнула в коридор.

И тут же, споткнувшись о нечто, лежавшее на полу, упала прямо на него. «Нечто» оказалось довольно мягким, но костистым, и выругалось, когда мое колено угодило ему в живот. Голос принадлежал Дагмире. Освободившись от нее и ее одеял и опасаясь, что сердце вот-вот проломит ребра и выскочит из груди, я прошипела:

– Господи, что ты здесь делаешь?

– Спала бы, если б не вы, – прошипела Дагмира в ответ.

Поднявшись на ноги, я затворила дверь в спальню, пока мы не разбудили Джейкоба, и к тому времени, как с этим было покончено, поняла, в чем дело. С апломбом заявив, будто без «Дагмары» мне не обойтись, я даже не спросила, где поселили их с Ильишем. Похоже, у боярина не нашлось для них места, либо он был из числа ревнителей старинных обычаев, согласно коим слуге надлежало спать у порога хозяина или в изножье его кровати. Все это предоставило мне новый повод возненавидеть его.

Дагмира, в свою очередь, вполне закономерно пожелала узнать, что делаю здесь я.

– Шпионю, – ответила я. – Поможешь мне?

К тому времени она знала меня достаточно, чтобы принять мою прямоту и нахальство как должное. Отыскав оброненную мной свечу и спички, мы спустились вниз, где обнаружили, что несмотря на поздний час – по моим ощущениям, было около полуночи – кто-то еще не спит. Со стороны кухни доносился шум, и мы, крадучись, двинулись в противоположном направлении, к двери в погреб, из-за которой Росси появился утром.

Дверь оказалась заперта. Не желая сдаваться так просто, я зажгла свечу и осмотрела замок. Судя по всему, механизм был из самых простых: поворот ключа в скважине поднимал узкую задвижку с обратной стороны. В щель между дверью и косяком как раз прошла бы обложка моего верного блокнота. Без малейшего сожаления я оторвала ее, просунула в щель и подняла задвижку.

Дверь распахнулась. За ней оказалась лестница вниз, в подлинную клоаку, исполненную все того же отчетливого неприятного запаха. Дагмира следовала за мной со свечой; огонек колебался, приплясывал на каждом шагу. Едва мы спустились вниз, свет пламени заиграл на сотне стеклянных поверхностей.

В погребе располагалась вовсе не мастерская таксидермиста. Внизу находилась лаборатория химика, подобных которой я никогда прежде не видела, да и после встречала лишь в зданиях университетов. Для большинства всех этих предметов я даже не знала названий – бутыли, мензурки, реторты, резиновые шланги, широкие кюветы… Судья в подобных вопросах из меня был неважный, но одна лишь доставка всего этого сюда, должно быть, обошлась в целое состояние.

Дагмира поднесла пламя свечи к фитилям двух ламп и осветила помещение. Я огляделась. Отблески света заиграли на изрядно исписанном блокноте на столе и ящиках с химикалиями под столом. Еще не взглянув на них, я поняла, что ярлыки окажутся знакомыми. Так и вышло: чиаворские надписи, большинство названий незнакомы, но серную кислоту я узнала сразу. Значит, Астимир действительно раздобыл ее здесь. Но зачем?

Ответ – или, по крайней мере, часть ответа – лежала в дальнем углу.

Эти кости никак нельзя было принять за медвежьи или волчьи. Подобные им я рисовала под открытым небом, отчаянно спеша из опасений, что они распадутся прежде, чем я успею зафиксировать все детали. Подобные им, покрытые минеральными отложениями, сохранившиеся благодаря причудам геологических процессов, я видела в огромной пещере близ Друштанева. Здесь они были свалены в огромную кучу – в несчетном количестве, намного большем, чем мог бы предоставить скелет одного зверя. Чего стоил один только ряд бедренных костей у стены!

Кости драконов… Обработанные здесь, в лаборатории, так, что не ломаются… От этой мысли перехватило дух. С помощью достижения Росси мы могли бы изучить их с безмерно большей точностью; мы могли бы раскрыть тайны остеологии и анатомии, над которыми драконоведы ломали голову с момента появления данной области науки!

Но Росси собрал все эти богатства не для науки – в этом я ничуть не сомневалась. Имей он намерение продать их коллекционерам, каждый скелет хранился бы отдельно и был бы сохранен полностью. Но мелких костей сложной формы вокруг не было, и череп имелся только один – лежал на столе на манер охотничьего трофея. Остальные, длинные трубчатые кости – бедренные, плечевые, огромные изогнутые ребра – были лишь кое-как рассортированы.

Дрожащей рукой я подняла одно из ребер. Даже в то время, обладая весьма ограниченными познаниями в физиологии животных, я тут же отметила его экстраординарную легкость. Она была необходима: вес обычных костей никогда не позволил бы столь крупному зверю, как дракон, взлететь. Кости птиц были тонки и хрупки, эти же – потрясающе прочны для своей толщины, иначе не выдержали бы веса мускулатуры и внутренних органов. Охваченная внезапным подозрением, я схватила ребро обеими руками и попыталась переломить о колено. Кость даже не подалась.

Драконьи кости – и в прекрасной сохранности, будто в теле хозяина… Сколько же драконов Кирзофф и Росси убили, чтобы достичь такого успеха?

Вдруг Дагмира, стоявшая позади, ахнула. Этот звук заставил меня очнуться от оцепенения и на миг забыть о костях. Обернувшись, я увидела, что подсвечник вот-вот выпадет из ее ослабевших пальцев, а взгляд прикован к ладони свободной руки, где что-то поблескивало.

Я быстро подошла к ней.

– Что это?

Лаборатория Росси

Дагмира молча протянула руку ко мне. Предмет на ее ладони оказался перстнем – маленькой грубо сработанной печаткой. Осмотрев эмблему, я обнаружила слова, сокращенные в чиаворской манере.

– Это кольцо Индрика, – звенящим от ярости голосом сказала Дагмира.