– Да, – сразу ответила я.

Она похлопала себя по груди и укоризненно проговорила:

– Напугала меня до смерти! Зачем же ты выпустила поводья?

Почувствовав, что силы понемногу возвращаются ко мне, я сразу выпрямилась. Его рука, поддерживающая меня, разжалась, он сделал шаг назад и встал у меня за спиной. И все? Ощущение тепла и умиротворения пропало так быстро, будто ничего и не было. Я была в растерянности.

Заметив странное выражение на моем лице, Миньминь-гэгэ заботливо спросила:

– У тебя что-то болит?

Я поспешно замотала головой. Девушка улыбнулась и перевела взгляд на восьмого принца со словами:

– Я еще не успела поприветствовать восьмого бэйлэ.

– Не стоит беспокоиться об этом, – ответил восьмой принц с едва заметной улыбкой.

Миньминь ответила ему улыбкой и без всяких официальных приветствий сказала:

– Какое счастье, что господин восьмой принц оказался рядом, а то по моей вине произошла бы беда. – Затем она обратилась ко мне: – Боюсь, сегодня обучение нам не удалось. Возвращайся к себе и отдохни, а когда придешь в себя, мы продолжим.

Я огляделась и поняла, что конь унес меня довольно далеко от лагеря. Я невольно загрустила. Неужели придется возвращаться пешком? У меня совсем не было сил. Да и сколько времени это займет? Можно было, конечно, отправиться верхом, но я еще не вполне оправилась от испуга и ни за что не села бы на коня.

Видя по моему лицу, что я испытываю определенные затруднения, Миньминь, подумав, предложила:

– Мы поедем вдвоем на моей лошади, я отвезу тебя домой.

Я уже хотела согласиться, но тут раздался голос восьмого принца:

– Не стоит утруждаться. Я как раз возвращаюсь в лагерь, заодно отвезу Жоси. А вы, гэгэ, езжайте следом.

Мне показалось, что это будет выглядеть неподобающе, и я приготовилась сказать «нет», но это «нет» никак не желало вылетать у меня изо рта, и я продолжала молчать. Миньминь улыбнулась и сказала:

– В таком случае благодарю господина восьмого принца.

Она забралась в седло и, глядя на меня, добавила:

– Я зайду к тебе, как будет время.

Затем она взмахнула нагайкой и, подстегнув лошадь, умчалась.

Я тихо стояла на месте, чувствуя за спиной присутствие восьмого принца. Он молчал и не шевелился, лишь когда силуэт Миньминь почти растворился вдали, взял меня за руку, внимательно ее разглядывая.

– Больно? – спросил он, невольно нахмурившись.

Бросив взгляд на собственную ладонь, я невольно вздрогнула. Конская грива оставила на обеих руках лиловые рубцы – похоже, я тянула слишком сильно.

Я покачала головой и попробовала вырвать руку из его пальцев, но восьмой принц сильнее стиснул ее. Сжимая пальцы, он надавил на раны, и я невольно вскрикнула от боли. Он тут же ослабил хватку, и я, воспользовавшись этим, высвободила руку.

– Что же мне с тобой делать? – со вздохом произнес принц, глядя на меня.

Я же отвернулась, не желая смотреть на него.

Он забрался в седло, усадив меня так, что я оказалась в его объятиях. Вокруг расстилалась бескрайняя степь. Небо было голубым, облака – белыми, трава – зеленой, а ветер – таким мягким, что мое сердце тоже смягчилось. Дам себе волю на этот раз, подумала я, лишь на этот раз – забуду о том, что он восьмой принц, о том, что у него есть жена, забуду о голосе своего разума. Я медленно закрыла глаза и кротко прильнула к нему.

Восьмой принц слегка подгонял коня, пуская его медленным шагом. Не открывая глаз, я чувствовала, как принц касается подбородком моей макушки, щекоча ее своим дыханием. Голова приятно онемела; казалось, даже моему сердцу было щекотно.

Одной рукой восьмой принц держал поводья, другой мягко прижимал меня к себе, и мне почудилось, будто мы остались одни в этом мире, могли ехать так вечно, а в конце пути меня ждало ни с чем не сравнимое счастье.

В тот момент, когда меня качало на волнах блаженства, кажущегося таким правдоподобным, он прошептал мне в ухо:

– Ты любишь меня.

В его тоне не было и капли неуверенности – он произнес это твердо, нисколько не сомневаясь в истинности сказанных слов.

Я открыла глаза и посмотрела вдаль, но все было словно в тумане – кругом виднелась лишь бескрайняя степь. Слова принца вызвали в моей душе настоящую бурю. Разум подсказывал, что я должна сказать «нет», но, сколько я ни открывала рот, это простое слово произнести так и не смогла.

Он вдруг громко рассмеялся и с силой привлек меня к себе, прижимаясь как можно теснее.

– Ты любишь меня!

А после нежно, но в то же время сильно выдохнул мне в ухо:

– Ты любишь меня!

Этот вздох словно коснулся моего сердца. Мне стало горько и больно, и все мое желание во что бы то ни стало продолжать бороться растворилось без остатка. Я снова закрыла глаза, больше не желая ни о чем думать.

Когда мы были уже у самого лагеря, он спешился, а затем снял с лошади меня.

Его глаза улыбались. Я молча стояла, опустив голову. Мне не хватало смелости взглянуть ему в глаза, ведь он бы сразу заметил мое смущение. Повернувшись, я быстрым шагом двинулась к лагерю, а он, смеясь, двинулся вдогонку, ведя за собой коня.

Поймав меня за рукав, принц вынудил меня сбавить шаг, но мой взгляд был по-прежнему устремлен только вперед. Поняв по лицу, что я напряжена, восьмой принц решил сменить тему и с улыбкой спросил:

– Почему ты была с Миньминь-гэгэ?

– Мне повезло встретить ее, – ответила я. – Я сказала ей, что хочу научиться ездить верхом, и она проявила доброту, согласившись учить меня. Но на самом деле я больше всего благодарна тебе. Хорошо, что ты оказался поблизости.

– Я проезжал мимо и увидел вдалеке чей-то силуэт верхом на лошади, – сказал принц. – Мне показалось, что это ты, и я решил подъехать поближе. Тогда я еще сомневался, надо ли приближаться, но, к счастью, все же сделал это. – Он ненадолго замолк, а затем добавил – В следующий раз, если надумаешь учиться ездить на лошади, я стану твоим учителем.

Кто бы ни встретился нам на обратном пути, все приветствовали нас и уступали дорогу. Восьмой принц передал поводья кому-то из солдат, веля отвести коня обратно в стойло. Когда я попросила у принца разрешения откланяться, он немного помолчал, опустив голову, а затем мягко сказал:

– Ступай.

Развернувшись, я быстро зашагала к своему шатру.

Больше не в силах держать себя в руках, я рухнула на одеяло из овечьей шерсти и закрыла глаза, ощущая в сердце невыразимую боль. Верно! Я люблю его! Разве я могла остаться равнодушной после всего, что он годами делал для меня? Однако я не могу взглянуть этому чувству в лицо. У меня слишком много страхов и сомнений, а у него – амбиций и других женщин.