Девушка снова обернулась ко мне, сияя улыбкой, светлой, как утренняя заря. Она продолжала улыбаться, немного горделиво, самодовольно, но ее улыбка постепенно погасала. Я вдруг ощутила беспокойство.

– Но отец не хочет, чтобы я выходила за него замуж, – сказала Миньминь.

– Почему? – удивилась я.

Она нахмурилась.

– Только никому не говори.

Я торопливо кивнула, и она продолжила:

– Отец говорит, что девушки в Запретном городе никогда не бывают счастливы. Он говорит, что я цветок степи и цвести могу только здесь.

Мне стало грустно. Отец очень любит Миньминь, и в его словах нет ни капли лжи. В степи она всегда будет принцессой, тогда как, попав в Запретный город, превратится всего лишь в одну из жен тринадцатого принца. Кроме того, я не могла знать истинных намерений тринадцатого принца: кто сможет поручиться, что он будет ценить Миньминь и беречь ее? Затем я вспомнила о тюремном заключении, которое ждало тринадцатого принца в будущем, и мне стало еще тоскливее.

Глядя на мое мрачное лицо, Миньминь печально улыбнулась:

– Сперва я не хотела верить словам отца, но сейчас поняла: все, что он говорил, – правда.

Я протянула руку, желая взять ее ладонь в свою и согреть, но руки у нас обеих были холоднее льда, и ни одна из нас не смогла бы согреть другую.

Держась за руки, мы продолжили идти. Миньминь спросила:

– А ты кого-нибудь любишь?

Мое сердце кольнуло болью, и я не знала, что ей ответить. Пока я колебалась, откуда-то послышался гомон, и в потемках зажглись, беспрерывно двигаясь, тысячи факелов. Я встревожилась: не здесь ли условились встретиться восьмой и четырнадцатый принцы? Сорвавшись с места, я понеслась в сторону толпы.

Не понимая, что случилось, Миньминь помчалась за мной.

– Что такое? – спросила она на бегу.

Сердце бешено подпрыгивало в груди. Я не могла ответить – все силы ушли на бег.

Голоса приближались, становились слышны все отчетливее, но их было слишком много, они перекрывали друг друга, и слов было не разобрать. Навстречу нам попался какой-то человек.

– Что здесь произошло? – выпалила я, дернув его за рукав.

Человек принялся торопливо приветствовать нас, но я быстро прервала его:

– Забудьте об этом, лучше ответьте поскорее.

– Наследный принц сказал, что где-то здесь вор, – взволнованно ответил человек. – И приказал все тут обыскать.

Мое сердце пропустило удар.

– Вор? Как он выглядел? – быстро спросила я.

– В темноте было невозможно разглядеть его лицо, – отвечал незнакомец. – Похоже, он был одет в монгольский халат. Наследный принц велел стрелять в него, но я не знаю, попали ли. – Затем он добавил, указывая куда-то вперед: – Наследный принц сказал, что он побежал туда.

Стреляли! У меня сердце ушло в пятки и в глазах потемнело. Я отшатнулась на пару шагов, но тут же взяла себя в руки – сейчас не время падать в обморок! Сделав глубокий вдох, я снова побежала. Миньминь-гэгэ помчалась за мной, говоря на бегу:

– И откуда только взялся такой дерзкий вор? Он знает, что сможет хорошо поживиться в монгольском лагере, где не протолкнуться, и потребуется немало времени, чтобы его отыскать.

В моей голове крутилось лишь два вопроса: не ранило ли его стрелой и куда подевался восьмой принц? Я продолжала бешено мчаться. Мы с Миньминь носились в толпе туда-сюда, в темноте пробиваясь сквозь колышущееся людское море. Несмотря на факелы, света не хватало, поэтому на наши темные фигуры никто не обращал внимания.

Так мы достигли лагеря монголов, в котором я совершенно не ориентировалась.

– Где здесь можно спрятаться человеку? – спрашивала я, продолжая тянуть Миньминь за собой.

К тому моменту девушка уже поняла, что со мной что-то не так, но, несмотря на то что на ее лице было написано недоумение, она не задавала вопросов, лишь, схватив меня за руку, потянула за собой, и мы начали петлять между шатров.

Мы искали везде, но ничего не нашли. Люди наследного принца уже переговорили с монголами, и те, собравшись вместе, принялись обыскивать лагерь.

Мое беспокойство росло, но я старалась не поддаваться панике и продолжала бежать, заглядывая повсюду. Глядя на мое взволнованное лицо, Миньминь ускорила шаг, помогая мне в поисках.

Когда я уже была едва жива от волнения, чья-то рука вдруг схватила меня и втащила внутрь одного из шатров. Поначалу я испугалась, а затем меня внезапно охватила радость.

– Четырнадцатый принц! – шепотом позвала я, и он откликнулся. Мгновенно почувствовав облегчение, я торопливо спросила: – Ты ранен?

В темноте я могла лишь почувствовать, как его рука, держащая мою, слегка задрожала, а затем он глухо ответил:

– Нет. – Стоило мне успокоиться, как он добавил: – Но восьмой брат заслонил меня от стрелы.

Я вскрикнула от ужаса и поспешно зажала себе рот, чувствуя, как дрожит моя рука. Он с силой сжал мою ладонь.

– Жоси, он ранен в руку, его жизни ничто не угрожает.

Хотя четырнадцатый принц крепко держал меня за руку, она безостановочно дрожала. Я вцепилась в его другую руку; он сжал и ее, больно давя на синяки, но я не обратила на это ни малейшего внимания. В душе я рычала на себя: успокойся, успокойся! Главное – четырнадцатый принц нашелся, а восьмой всего лишь ранен в руку, и с ним все будет в порядке.

Пытаясь справиться с бурлящим потоком собственных мыслей, я услышала снаружи тихий голос Миньминь, зовущей меня:

– Жоси, Жоси…

Я шепотом обратилась к четырнадцатому принцу:

– Ты знаком с Миньминь Суван Гувалгия?

– Нет, – ответил тот.

Мгновенно приняв решение, я, не успев ничего объяснить четырнадцатому, откинула полог и тихонько позвала:

– Миньминь-гэгэ.

Чувствуя, что рука принца сжала мою еще крепче, я шепотом успокоила его:

– Она обязательно поможет нам.

Быстро войдя в шатер, Миньминь недоумевающе начала:

– И куда ты…

В душе я уже все продумала. Мгновенно рухнув перед ней на колени, я коснулась лбом пола и произнесла:

– Умоляю гэгэ спасти жизнь ее покорной служанке.

Миньминь испугалась, но тут же нагнулась ко мне, заставляя подняться.

– Что в конце концов происходит? Сперва расскажи мне все, и я обязательно помогу, если это будет в моих силах.

Четырнадцатый принц тоже тянул меня наверх, ошеломленный донельзя. Я резко оттолкнула его и зашептала:

– Говорили тебе не ехать за мной, но ты не послушал, и что теперь? Наследный принц принял тебя за вора! Разве после такого возможно объясниться? Если скажем правду, то все узнают о нас, а придворным дамам нельзя тайком встречаться с посторонними, поддавшись любовному влечению, поэтому мы оба погибнем; если мы не станем ничего объяснять, ты все равно погибнешь, а я… я… Разве я смогу… жить одна?