Ведь мне этого хотелось, не так ли? Найти способ, как заделать брешь между нами? Тем не менее, меня охватила паника. Мне хотелось посмотреть ему в глаза, понять, что все наладилось. Я взяла его лицо в руки, подняла за подбородок и, когда мы встретились взглядами, съежилась от ужаса.

Я смотрела в глаза Мала – его родные, голубые глаза, которые знала лучше, чем свои. Вот только они не были голубыми. В тусклом свете лампы они мерцали серым кварцем.

Тогда он улыбнулся – холодной, хитрой улыбкой, которая никогда раньше не затрагивала его губ.

– Я тоже скучал, Алина. – Этот голос… Суровый и гладкий, как стекло.

Лицо Мала расплылось в тени, а затем вновь сформировалось, как образ из тумана. Бледное, прекрасное; эта густая копна смольных волос, эта идеальная линия челюсти…

Дарклинг ласково опустил ладонь мне на щеку.

– Скоро, – прошептал он.

Я закричала. Он обратился тенью и исчез.

Я выбралась из кровати, обхватила себя руками. Кожа покрылась мурашками, тело трясло от ужаса и проходящего возбуждения. В любую секунду в дверь могли ворваться Тамара или Толя. С языка уже срывалась ложь.

«Кошмар», – скажу я. И слово прозвучит твердо, убедительно, несмотря на колотящееся в груди сердце и крик, застрявший в горле.

Но в комнате было тихо. Никто не пришел. Я продолжала стоять и дрожать во мраке.

С трудом сделала вдох. Затем еще один.

Когда ноги перестали подгибаться, я надела халат и выглянула в гостиную. Там никого не было.

Закрыла дверь и прижалась к ней спиной, глядя на смятую простынь на кровати. Сна мне не видать. Возможно, никогда. Я покосилась на часы на камине. Во время белых ночей светало рано, но дворец еще не скоро проснется.

Порылась в куче одежды, которую оставила с путешествия на «Волке волн», и достала простое коричневое пальто и длинный шарф. Для них было слишком жарко, но я об этом не думала. Накинула пальто на ночную сорочку, обмотала шарф вокруг головы и шеи и обулась.

Крадясь через гостиную, я заметила, что дверь в покои стражей закрыта. Если Мал или близнецы и были внутри, то, должно быть, очень крепко спали. Или же Мал веселился где-то под куполами Малого дворца, сплетясь в объятиях с Зоей. Сердце больно сжалось. Я открыла дверь слева и поспешила по темным коридорам наружу.

Я прошла по полутемному двору, мимо газонов, покрытых туманом, и запотевших окон теплицы. Единственным звуком было тихое похрустывание моих ботинок на гравийной дорожке. Утром в Большой дворец доставляли хлеб и продукты, и я последовала за караваном фургонов прямо за дворцовые ворота на мощеные улочки верхнего города.

Несколько гуляк все еще бродили от заведения к заведению, наслаждаясь сумерками. Я увидела парочку в вечерних нарядах, спящую на лавочке в парке. В фонтане, смеясь, плескалась группа девушек, задрав юбки до колен. Мужчина в венке из маков сидел на тротуаре, схватившись за голову, а девочка в бумажной короне гладила его по плечу. Я проходила мимо них незамеченной и неузнанной – невидимая девушка в коричневом пальто.

Знала, что веду себя глупо. Шпионы Апрата или Дарклинга могли наблюдать за мной прямо в эту секунду. Меня могли схватить и увезти. Но это не имело значения. Я хотела гулять, наполнить легкие свежим воздухом, избавиться от ощущения рук Дарклинга на моей коже.

Я коснулась шрама на плече. Его шероховатые края чувствовались даже сквозь ткань пальто. На борту китобоя я спросила Дарклинга, зачем он натравил на меня свое чудище. Думала, что он сделал это назло, чтобы его клеймо осталось на мне навсегда. Но, возможно, дело было не только в этом.

Реальны ли эти видения? Присутствовал ли он в моей комнате, или его образ – плод моего воображения? Какая зараза угнездилась внутри меня, чтобы вызывать подобные галлюцинации?

Но мне не хотелось об этом думать. Только шагать, куда глаза глядят.

Я пересекла канал, внизу качались на воде маленькие лодочки. Где-то под мостом захрипел аккордеон.

Я быстро миновала сторожку и вышла на узкую улицу, которая привела меня к шумному рыночному городку. Людей стало даже больше, чем раньше. Они толпились на крылечках и с трудом втискивались на веранды. Некоторые играли в карты на импровизированных столиках из коробок. Другие спали, прижавшись друг к другу. Одна парочка медленно танцевала на крыльце таверны под музыку, которую слышали только они.

Дойдя до городских стен, я приказала себе остановиться, развернуться и пойти домой. Затем чуть не рассмеялась. Малый дворец сложно назвать домом.

«Такие люди, как мы с тобой, не могут вести обычную жизнь».

В моей жизни будет преданность, а не любовь, верность, а не дружба. Мне придется взвешивать каждое решение, просчитывать каждый свой шаг и никому не доверять. Жизнь, наблюдаемая со стороны.

Я знала, что пора возвращаться, но продолжала идти, и уже через минуту оказалась по другую сторону моста. Так просто – и я покинула Ос Альту.

Палаточный городок разросся. За стенами ночевали сотни людей, может, даже тысячи. Найти пилигримов было не трудно – я с удивлением отметила, что их число возросло. Они кучковались вокруг большого белого шатра и дружно смотрели на восток, ожидая рассвета.

Я услышала какой-то звук. Начался он как волна шепота, набухающего и трепещущего в воздухе, словно крылья пташек, а затем перерос в тихий гул, когда над горизонтом выглянуло солнце и осветило голубое небо. Только тогда я разобрала слова…

Санкта. Санкта-Алина. Санкта. Санкта-Алина.

Паломники наблюдали за рассветом, а я наблюдала за ними, не в силах оторвать взгляда от их надежд, их чаяний. Они ликовали, а когда над ними прорезались первые солнечные лучи, некоторые заплакали.

Гул увеличивался, то поднимаясь, то затихая, и превратился в вой, от которого волоски на моих руках встали дыбом. Словно поток, затапливающий берега; пчелиный рой, потревоженный в своем улье.

Санкта. Санкта-Алина. Дщерь Равки.

Я закрыла глаза, когда лучи заиграли на моей коже, молясь о том, чтобы почувствовать хоть что-то, что угодно.

Санкта-Алина. Дщерь Керамзина.

Их руки потянулись к небу, голоса зазвучали рьяно, перерастая в выкрики, вопли. Старые и молодые, больные и немощные, здоровые и сильные. Все они незнакомцы.

Я осмотрелась. «Это не надежда, а безумие. Это голод, жажда, отчаяние». Я словно очнулась от гипноза. Зачем я сюда пришла? Среди этих людей мне даже более одиноко, чем за стенами дворца. Им нечего мне дать, а мне – нечего им предложить.

У меня заныли ноги, и вдруг я поняла, как сильно устала. Повернулась и начала проталкиваться через толпу к дворцовым воротам под рев восхвалений.

– Санкта! – кричали они. – Солнечная королева! Дочь Двух Столбов!