был неподвижен, а вокруг слышался мирный шум листвы, хрипло каркали вороны и звонко щебетали ещё какие-то лесные пташки.

Мужчина со стоном поднял голову от штурвала, осматриваясь. Стёкол в кабине больше не было, пол вокруг был сплошь усыпан мелкой ледяной крошкой осколков. На штурвале виднелась кровь. Флинн провёл дрожащей рукой по своему лбу и ощутил под ладонью влажное и горячее, сочащееся из рассечённой кожи.

У него наверняка должно было быть сейчас сотрясение или ещё что похуже… но боли, как это ни странно, не было совсем. И даже голова не особенно кружилась. Локоть пилотской куртки был прорван насквозь, из рукава торчали сплошь пропитанные красным клочья синтепона, но на правой руке, которая по всем законам логики должна была оказаться сломанной, не было видно ни царапины. Она даже не онемела.

Откуда же тогда, интересно, взялась кровь?

Бред какой-то…

Флинн с трудом открыл заклинившую дверцу, вываливаясь из воняющей жжёным пластиком и горелой электропроводкой разорённой кабины, и тут же чертыхнулся от неожиданности, когда из-под его ног со встревоженным скрипучим чириканьем взметнулась в воздух пара мелких серых куропаток.

Это сколько же времени он, интересно, должен был проваляться без сознания, если сюда уже даже пернатые, наверняка сперва распуганные грохотом падения, снова успели слететься?

Флинн переступил через похожий на замшелую кочку трухлявый пень, сделал несколько шагов вперёд и тоскливо оглянулся, с горечью глядя на на своего конька.

Самолёт лежал на боку на берегу гладкого как стеклянная пластина озера, косо задрав в воздух левое крыло; правым крылом он глубоко пропахал землю, и то треснуло прямо по продольному шву. Нос машины, промяв густой кустарник, как видно, чуть было не протаранил ствол стоящего рядом раскидистого ясеня: лопасти пропеллера были погнуты, будто подтаявший от жары пластик, а вся кабина сверху засыпана ветками и вытянутыми остроконечными жёсткими листочками, осыпавшимися сверху.

Флинн снял с покорёженного крыла один из листочков – солнечно-жёлтый, с еле заметной полоской зелени по центру – и печально покрутил его в пальцах.

«Эх, хорошая была лошадка…»

Лесной воздух казался мужчине удивительно сладким и пряным, как ледяной вишнёвый чай. Подсвеченные вечерним солнцем исполинские дубы с ярко-алыми, словно лакированными, ажурными листьями отражались в неподвижном зеркале озёрной воды.

Покой и безмятежность. И небо же совершенно синее, что характерно. Ни облачка ведь…

«А всё-таки как странно, что я сейчас так… нормально себя чувствую, – подумал Флинн. Наверное, это такое проявление шока, а?»

Вот как те глюки, которые мелькнули вроде бы перед глазами во время падения…

По совести говоря, Флинну даже с похмелья-то всегда обычно бывало много более погано, чем сейчас.

«Интересно, что на всё это скажет вермонтская полиция? – уныло спросил себя мужчина, осматриваясь. – Это ведь её сейчас полагается вызывать… верно?»

А мобильный-то наверняка остался где-нибудь там, в кабине…

Флинн без особенной надежды похлопал себя по карманам, отрешённо глядя на мощное, в несколько обхватов, буковое дерево в паре десятков метров от себя…

…и тут из-за склоняющейся до самой земли ржаво-оранжевой кроны этого дерева неожиданно показались две тёмные широкоплечие фигуры.

И при виде этих фигур Флинн отчётливо почувствовал, как язык его мгновенно примерзает к небу, отказываясь повиноваться, а по спине медленно ползет мерзкий зудящий холодок.

Потому что это были не люди.

Это были СОВСЕМ не люди, хотя они и стояли на двух ногах, и их отливающие то ли сталью, то ли медью мускулистые руки тоже слегка напоминали человеческие.

И это были не звери.

…исполинские птичьи головы двух высоких, каждое как минимум на полметра выше человека, существ сидели на толстых, покрытых жёстким, будто бы металлическим оперением шеях. Жуткие, тускло светящиеся рубиновые глаза с вытянутыми, как у рептилий, зрачками мерцали над массивными широкими клювами… и у одного этот клюв, острый, как загнутый вниз клинок, был словно отлит из медицинской стали, а у другого – светился на солнце начищенной медью.

Флинн попятился.

«Этого всего просто не может быть», – судорожно подумал он, чувствуя, как долетевший с воды лёгкий ветерок щекочет мгновенно покрывшуюся липкой испариной кожу.

Этого не может быть.

Может быть, он на самом-то деле просто-напросто разбился и сейчас в действительности находится уже, того… в последнем своём пути?

Одна из огромных полуптиц приоткрыла тяжёлый клюв, на секунду выпуская из него длинный острый язык:

– Здравс-ствуй, музыкант…

Глухой и какой-то свистящий, будто у змеи, нечеловеческий голос раздался у Флинна, казалось, прямо над самым ухом. Мужчина шарахнулся прочь, запнулся о кривое поваленное дерево со следами бобриных зубов, неловко упал навзничь, подхватился и, уже не решаясь больше встать, стал медленно отползать назад по скользкой от опавших листьев земле, помогая себе руками. Он всё полз и полз, не сводя с кошмарных чудовищ широко распахнутых глаз и не в силах заставить себя остановиться, пока наконец не упёрся затылком в покорёженную дверцу своего самолёта.

Существа сделали несколько шагов вперёд, и запястья у Флинна отчего-то резко заломило, словно от погружения в ледяную воду. Мужчина невольно протестующе замычал что-то, непонятное уже даже самому себе, отчаянно мотая головой и выставляя перед собой ладони.

– Ну-ну, не нужно так нервничать, – насмешливо сказал ему тот, что был с серебряным клювом. – Если бы мы собирались убить тебя сегодня, гораздо проще было бы просто позволить тебе рухнуть на землю в этой штуковине, как ты думаешь?

Флинн шумно сглотнул всухую.

– Спасибо, кх-х-х… что не позволили, – едва слушающимся голосом промямлил он, глядя на монстроподобную фигуру снизу вверх.

– Не стоит. Тули-па всегда готовы помочь своим новым соратникам.

– С-со… соратникам? – слова снова застряли в пересохшем горле.

Оба существа на секунду замерли, одновременно скрещивая на груди страшные лапы с многосуставчатыми стальными когтями вместо пальцев, – и их туловища внезапно окутались тонкой дрожащей рябью, мерцая в лучах предзакатного солнца, словно сценические голограммы. Глаза Флинна неожиданно заслезились от этого зрелища, как будто в них направили луч яркого прожекторного света.

Он торопливо сморгнул подступившую к глазам влагу и вдруг увидел… что монстры исчезли.

А на их месте на расстоянии нескольких метров от Флинна стояло двое поджарых статных мужчин.

«Люди… всё-таки вроде бы люди», – подумал он. По виду как будто даже его ровесники…

…адова сатана, да что же это с ним…

– Кто в-вы… такие? – хрипло прошептал Флинн, не отрывая от мужчин опасливого взгляда.

«Просто померещилось», – с облегчением мелькнуло у него в голове.

Померещилось, вот и всё. Как там выражаются инструкторы в клубах парашютистов? В случае кратковременного нарушения функций вашей драгоценной черепушки компьютерная томография всегда покрывается страховкой…

Но слова,