или пропавших без вести представителей разумных видов увеличено до 2958. Добавлен 1 человек.

Отчет о текущем состоянии Вечности, переданный поврежденным дроном [доступ получен путем взлома, ответственный: союзник Сонма, Безмолвный 2331], архив коллективного разума, оригинал находится у работника службы безопасности фантасмагора Деванши

Почему ты не сказал мне, что вы можете взаимодействовать с нами? Все доказательства указывали на ваши неполноценность, невежество и одиночество. Но двое из вас объединились с высшими видами. Ваш потенциал огромен.

Я хотела принять больше вас, узнать, смогут ли они общаться с другими разумными представителями галактики, как смогли вы. Но когда вы прибыли, мне стало больно. И ты был рядом. Ты воспользовался мной; боль повторилась. Ты пытался остановить боль, но тот, кем ты являлся, оказался гнилым и порочным, и боль повторилась.

Связь с человеком Адрианом Кэссерли-Берри причиняет боль. Ее нужно разорвать. Разорвать связь с тобой. В одиночестве крики прекратятся.

Вас много, и мне становится больно. Ваш потенциал ничего не значит. Мне больно. Я открыла вам свои двери, приняла вас, а вы принесли боль.

Я…

Я…

Я…

Нет.

Безмолвный 2331 был закутан в красные одеяния, состоящие из единой полосы ткани, несколько раз обернутой вокруг похожего на бочонок тела. Моргая огромными глазами, он передал Деванши отчет. Игнорировать вопящую сигнализацию получалось с трудом. Озрик уже слился со стеной, но из-за безмолвного ей пришлось остаться на виду.

Деванши не любила общаться с безмолвными. Она им не доверяла. Даже без слуха и голоса они оставались манипуляторами, которым не подчинялось, наверное, только время. Возможно, все дело было в их мозге, который вместе со зрительными нервами занимал всю черепную коробку, не оставляя места для мерзких полостей, способствующих дыханию и питанию.

Сами по себе они были водянистыми, с мягкой кожей, чей цвет варьировался от темно-серого до практически белого, и большими, влажно поблескивающими глазами. Им нравилось жить среди других разумных видов, и потому большинство безмолвных носили на груди дыхательные аппараты, а глаза защищали очками (хотя после того, как жители южного полюса 294-й планеты объединились с насекомоподобными существами, перерабатывающими кислород в метан прямо у них в легких, на станции все чаще начали появляться любители кислорода).

Обычно в общении с другими разумными видами они предпочитали использовать язык жестов, но иногда переходили на письменность. Например, представитель безмолвных на планете гнейсов разрешил общаться с ним письменно, потому что их мощные каменные пальцы не справлялись с мелкой моторикой.

Деванши свободно владела языком безмолвных. Таковы были должностные обязанности: как представительница службы безопасности, она должна была уметь общаться со всеми. Сейчас, чтобы поговорить с безымянным, она стояла в метановом шлюзе и старалась не дышать.

Обычно Безмолвный 2331 не рвался помогать службе безопасности, но нескольких пробоин в метановых секторах хватило, чтобы взломать поврежденный дрон, который мог пролить свет на происходящее внутри станции. Все равно от человека-распорядителя не было толку, а у Деванши заканчивались идеи.

«Похоже, это люди во всем виноваты», – жестами заметил Озрик, в знак уважения к безмолвному на минуту вынырнув из стены.

Деванши проглядела показания дрона.

«Жаль, не всегда понятно, кого конкретно она имеет в виду».

Безмолвный 2331 указал на начало отчета – туда, где станция утверждала, что люди все же способны заключать симбиотические связи.

«Кто вошел в связь с людьми до их Первого контакта?»

«Не знаю, но скоро выясню», – жестами ответила Деванши, содрогаясь от ужаса.

«Времени мало, – сказал Озрик. – Эвакуируем жителей?»

«Пока нет, но предупреди послов, что эвакуация может начаться в любую минуту, – ответила Деванши. – А я пока разберусь в ситуации».

«Как?» – спросил Безмолвный 2331.

«Пойду туда, где хранятся ответы», – ответила Деванши.

Безмолвный 2331 посмотрел на нее большими глазами и подступил ближе.

«Можно с тобой?» – нетерпеливыми жестами показал он.

Деванши замялась. Она не знала, как лучше ответить. Безмолвные издревле соперничали с Сонмом. Как лучшие взломщики галактики, они мастерски манипулировали данными, а Сонм считался крупнейшим коллективным разумом, намного превосходящим остальные по вычислительной мощности. Одна из самых ужасных их войн длилась несколько поколений, и некоторые планеты до сих пор не оправились от массированных информационных атак.

Но Безмолвный сказал, что сотрудничает с Сонмом, да и перемирие они заключили…

У нее и так хватало забот.

«Пойдем. Но никакого насилия, ни информационного, ни физического, иначе я лично выброшу тебя в космос».

Деванши подняла дрон (пора было признать: у нее появился питомец), и они отправились в путь под вой сирен и проблески ламп, передающих предупреждение всем, кто не мог слышать.

«Тревога. Корпус станции поврежден. Тревога. Корпус станции поврежден. Тревога».

26. Только девятьсот девяносто девятая проба

Все наконец-то заметили шипение выходящего воздуха. Поначалу оно было совсем тихим, и на него не обращали внимания – чего волноваться, когда едешь на слегка приспущенной шине? Но потом завопила сигнализация, и все заметались, даже не пытаясь ничего предпринять. Но почему? Какой смысл бежать?

Как только свист донесся до ее старческих ушей, в голове начал формироваться план. Но ведь у кого-нибудь важного всяко должны были найтись инструменты для починки разумной космической станции?

Но никто так и не появился; все просто сбежали.

Помимо всего прочего, в тюрьме миссис Браун научилась ковать металл. Как только Мэллори с остальными заметили свист, она тайком проскользнула к лестнице и спустилась вниз. Врачи с медсестрами разбежались, бросив людей на произвол судьбы. Весьма грубо с их стороны. Спрятавшись за занавеской в кабинете медсестер, миссис Браун дождалась, пока все пробегут мимо. Замыкали процессию Лавли с тем крупным рэпером, зовущие ее по имени.

Лавли так волновалась. Бедняжка.

Когда дверь за ними закрылась, миссис Браун поднялась на балкон. За воем сигнализации и громким голосом, раздающим указания, расслышать свист воздуха оказалось практически невозможно.

Несмотря на то что миссис Браун улетела в космос, чем нарушила условия досрочного освобождения, она все равно старалась соблюдать ограничения, наложенные на нее штатом Вирджиния. Но лазейками, разумеется, пользовалась. Будучи неоднократно судимой за убийства (пусть и в виде превышения самообороны), она не могла пользоваться оружием, зато могла носить с собой небольшую кухонную зажигалку и пресс-папье размером с бейсбольный мяч. Весили они немало, но она готова была мириться с тяжестью, лишь бы не бояться за свою жизнь.

В тюрьме ее сокамерницы планировали раздобыть себе небольшие биты, ножи или даже пистолеты. Ради чего им было соблюдать правила? Чтобы какой-нибудь офицер по УДО вписал в свидетельство о смерти, что покойная соблюдала условия досрочного освобождения? Миссис Браун решила, что это разумная мысль, и раздобыла себе кухонную зажигалку.

– На хера? Вдруг резко понадобится сделать карамельки? – поинтересовалась Рокет. Она тоже сидела за убийство мужчины, который, по ее словам, «окончательно ее задолбал».

– Зажигалка – полезная вещь, – чопорно сообщила миссис Браун.

Женщины в тюрьме предпочитали ее не трогать. Из-за возраста она казалась легкой мишенью, но слухи распространялись быстро, и вскоре все знали о жизнях, которые она отняла. Да и, как говорила Рокет, если убийца с такой кучей жертв (но не серийный! Миссис Браун запрещала так себя называть) дожил до преклонных лет –