– Спереди, у прохода с левой стороны. Бабушка с внучкой сидели сбоку слева у окна. Твоя убийца тоже сидела у окна, но в моем ряду. Где были остальные – не знаю, не смотрел. Слишком боялся случайно выглянуть в окно.

– Больше ты ничего не помнишь?

– Я проснулся, когда капитан сообщил, что станция с нами соприкоснется. Ощущение… то еще. – Он задумчиво опустил взгляд на руки. – Но она меня приняла. А потом кто-то заорал, послышался грохот, и я очнулся уже здесь.

– Это все? – спросил Ксан. Он явно злился, что изрядно забавляло.

– Ага, – отозвался он.

– Ну ладно, спасибо, – пробормотал Ксан и привстал с дивана.

– А, нет, еще кое-что, – сказал Финеас и щелкнул пальцами, будто только что вспомнил. – Я хотел показать тебе завещание. Оказывается, бабушку не волновало, что ты ее бросил, потому что она завещала тебе все. И землю, и дом, и все деньги, которые она заныкала в подвале.

Ксан уставился на него с открытым ртом.

– Но раз ты не можешь вернуться домой, – продолжил Финеас, – разбираться с этим снова придется мне. Что при жизни я разгребал все ее проблемы, что после смерти. И остался ни с чем. Твою мать, Ксан, ты бы знал, чем мне пришлось ради нее пожертвовать. Я сорвался со съемок, чтобы по туториалам с Ютуба учиться поднимать престарелых. А теперь буду ухаживать за плантацией, пока хозяин в отъезде. Вернулся к историческим корням, так сказать.

– Не надо сваливать все на меня, – холодно сказал Ксан. – Я за нее завещание не составлял, она сама так решила.

– Ага, в твою пользу! – сказал Финеас. – Кого еще мне винить? У меня больше никого не осталось!

Ксан покачал головой и потер лицо, будто пытаясь смыть с себя тяжесть ситуации, в которой оказался.

– Как она умерла?

– Упала с лестницы, – ответил Финеас, не вдаваясь в детали. – Свернула шею.

– А я говорил, что рано или поздно этот ковер ее убьет, – пробормотал Ксан.

– Знаешь, после инсульта она все ждала, когда ты приедешь. Но тебя как раз похитили, или что там с тобой случилось. Она не верила, что ты улетел в космос. А я не знал, как ее убедить, потому что сам был не в курсе.

– Я не по собственной воле улетел, вообще-то. Не просил, чтобы меня подбирали, – ответил Ксан. – А на станции у меня не было возможности связаться с Землей, иначе я бы позвонил. – Он виновато умолк, а потом добавил: – Не знаешь, почему она вычеркнула тебя из завещания?

– А, это потому что мама якобы нагуляла меня в Гатлинбурге, – ответил Финеас с яростью, опалившей щеки. – И мы с бабушкой не кровные родственники.

– О господи. Это полный бред, ты же сам знаешь! Я помню мамину беременность. Они еще устроили вечеринку, когда узнали, мальчик у них будет или девочка – да, глупый повод, я понимаю, – и папа все твердил, что мама дала имя мне, а он назовет тебя Филоменой в честь тети. Они так радовались. Просто не верится, что бабушка не оставила тебе даже денег.

– Да не в деньгах дело, – сказал Финеас, сжав кулаки. – С ними у меня все в порядке. Помнишь историю, которую бабушка рассказывала каждый День благодарения? Как она собрала все документы, которые накопились за двести лет, и отнесла их в Учредительное собрание, потому что хотела…

– Добиться прав на плантацию, которую построили наши предки, – перебил Ксан. – Я помню.

– И ты не понимаешь, почему я хочу часть земли? По-твоему, дорогущий особняк в Беверли-Хиллз для меня важнее, чем семейное наследие?

– Ну, давай разделим землю? Это тебя устроит? – спросил Ксан, всплеснув руками.

– А нет, не прокатит, – сказал Финеас и достал из кармана завещание. – Бабушка заявила, что сначала мы поделим землю пополам, потом наши дети раздробят ее еще сильнее, а потом у них самих появятся дети, и так далее. В итоге три поколения спустя плантация превратится в семьдесят разных участков. Она не просто так отвоевывала нашу законную землю. Ее нельзя разделять.

Финеас повертел флешку в кармане и вдруг осознал, что Ксан мог легко обнаружить ее, пока ходил в его куртке. Он до сих пор не знал, стоит ли ее отдавать.

– У нас нет детей, хотя с тобой я уже ни в чем не уверен. Кому отойдет земля, если ты сегодня умрешь? – спросил он.

– Тебе, разумеется, – ответил Ксан. – У меня больше никого нет. И мне плевать, что ты с ней сделаешь – хоть на благотворительность отдавай, хоть второй Долливуд строй. Из могилы особо не повоюешь.

– Понятно. Вариант, что я заведу детей, ты даже не рассматриваешь, – сказал Финеас.

Ксан раздраженно застонал.

– Я этого не говорил! Что, у тебя появился постоянный партнер? Или ты нашел суррогатную мать? Подал заявление на усыновление? Молодые одинокие рэперы, строящие карьеру, обычно не задумываются о детях.

– Да, но в будущем все может измениться.

Ксан глубоко вздохнул.

– И что, ты ради этого купил билет на первый космический шаттл? Чтобы наехать на меня, потому что внезапно выяснилось, что все это время бабушка любила меня сильнее?

– Типа того.

Но Ксан знал, когда Финеас врет.

– Ты боишься высоты. Бабушка умерла неделю назад. Это точно единственная причина?

– Да, – ответил Финеас.

– Фин, ты не умеешь врать… погоди. – Ксан вдруг склонил голову, как собака, и прислушался.

– Что такое? – спросил Финеас.

– Тш-ш, – ответил Ксан и встал на колени, прижимаясь ухом к металлической стене станции.

Финеас прислушался, и действительно – где-то что-то протяжно свистело, словно на противоположной стороне комнаты постепенно сдувался шарик.

А потом свист перебила сигнализация, и все вокруг мгновенно зажали уши руками, спасаясь от пронзительного воя сирены.

Ксан в панике соскочил с дивана.

К нему подбежала красивая девушка с искалеченной рукой – кажется, Лавли.

– Ты же Ксан, да? – крикнула она.

– Сначала выберемся отсюда, знакомиться будем потом! – крикнул в ответ Ксан. – Где Мэллори?

– Убежала вниз поговорить с врачами.

На лестнице показалась Мэллори, в панике заозиралась и подскочила к Ксану. Пригнувшись ближе друг к другу, они о чем-то заговорили, но тут из динамиков раздался раскатистый голос:

– Всем разумным видам: пожалуйста, покиньте внешние помещения станции и укройтесь в центральных отсеках. Все внешние стены находятся под угрозой разгерметизации. Пожалуйста, постарайтесь избегать внешних коридоров с мигающим светом; они также находятся под угрозой.

Ксан помотал головой, обращаясь к Мэллори, а та что-то крикнула. Что-то подсказывало Финеасу, что она кричала бы на его брата даже без орущей сигнализации.

Мэллори снова бросилась вниз по лестнице, и Финеас соскользнул с дивана.

– Что это было? – поинтересовался он, практически не повышая голос. Годы на сцене научили его говорить громко без особых усилий.

– У нее появилась зацепка. Мы вот-вот умрем в вакууме, а она расследованием занимается! – с усталым раздражением крикнул Ксан.

– Куда она убежала? Там безопаснее, чем здесь?

Ксан задумался, а потом нахмурился и жестами начал торопливо подзывать людей к лестнице.

– Пока что. Да, думаю, лучше пойти за ней. – Он оглянулся на Финеаса. – Потом поговорим.

Он сорвался на бег – видимо, хотел возглавить толпу.

– Нет уж, бегать не собираюсь, – сказал Финеас, обращаясь к Лавли. Та проводила Ксана взглядом.

– Куда мы идем? – крикнула она, когда они подошли к лестнице.

– Понятия не имею, но Ксан