Он пропустил Лавли вперед, но она вдруг остановилась и резко заозиралась.

– Погоди. А где моя бабушка?

Часть 3. Вынужденные перемены

Мы не команда; мы герои истории, Только кто ее пишет, и окажусь ли там я?

The Garages «The Ballad of Unremarkable Derrick Krueger»

24. Влажные расы

Инопланетные расы вызывали у Деванши отвращение. Разумеется, как профессионал, отвечающий за безопасность станции и всех ее обитателей, она держала это мнение при себе. Но, правда, некоторые виды были попросту приятнее остальных. Например, в организме фантасмагоров не было воды, и к расам с обилием телесных жидкостей они испытывали сильную неприязнь. А Вечность собиралась пускать на борт существ, состоящих из воды на пятьдесят, шестьдесят, даже семьдесят процентов. Серьезно, как она не боялась нарушить баланс своей биосферы?

Но Деванши защищала не биосферу, а потому помалкивала. Она вообще предпочитала не рассказывать о своем отвращении. В ее обязанности входило обеспечение безопасности всех жителей станции.

Ученые заверили, что люди не навредят биосфере. Ей не на что было жаловаться.

Но стоило этим мокрым органикам – инопланетянам, если уж говорить начистоту, – пораниться или умереть… Какой же беспорядок они за собой оставляли!

Гурудевы по химическому составу тела напоминали фантасмагоров, но они были мокрее, компактнее и не умели сливаться с окружающей средой – если рядом не находилось деревьев, конечно.

Но когда умер Рен, он умер грязно. Его тело должно было давно разложиться, но в коридоре до сих пор оставался кровавый след. В какой-то момент он обрывался, и вместе с ним обрывалась надежда понять, куда делось тело.

Проверить Сердце станции она не могла – Вечность с новым распорядителем ее не пускали. Мясистая мембрана, которую обнаружила Мэллори, перекрыла все коридоры, ведущие к Сердцу. Разжав пальцы, Деванши постучала по перегородке. Она была маслянистой – даже станции содержали в себе жидкость – и плотной. Определенно не тонкий кожистый слой. Деванши могла через него пробиться, но не знала, какой реакции ожидать.

Рен бы сказал. Он был надоедливым, водянистым, неприветливым педантом, но он разбирался в станции. А теперь умер.

Озрик подошел к ней, заострив коготь.

– Будем резать?

– Нет, не будем, придурок, – резко ответила она. – Вентиляционные шахты уже проверили?

– Нет, насколько я знаю.

Раньше Деванши не заходила в рабочие части станции, но знала, что это возможно. Медики из технической службы постоянно проверяли самочувствие Вечности.

– Нужно отправить туда медиков, пусть проверят, как станция выглядит изнутри. Заодно и нас пустят, – сказала Деванши.

– Тут есть проблема. В станционном медотсеке был поврежден фюзеляж. Он полностью уничтожен, – ответил Озрик.

От неожиданности Деванши машинально слилась с мясистой стеной, но тут же отошла от нее.

– То есть у нас не осталось медицинских бригад, разбирающихся в устройстве станции?

Задумавшись, Озрик достал планшет и полез что-то искать. Деванши с трудом сдерживалась, чтобы не влиться обратно в стену.

– Еще есть боты, – наконец сказал он. – Они сейчас убирают обломки шаттла и чинят пробоины в фюзеляже. Судя по записям, все дроны, подходящие для внутренней медицинской работы на станции, были выброшены в открытый космос.

Выругавшись, Деванши снова слилась со стеной; ей нужно было подумать. Глядя на нее, Озрик сочувственно окрасился в розовый.

На самом деле она ненавидела водянистых органиков за их умение лгать. Некоторые даже реагировали на сильные эмоции или ложь физиологическими изменениями, но Деванши в них не разбиралась. Все их эмоции были такими… влажными. И распознать их не получалось, потому что в разных ситуациях влага могла означать абсолютно разные вещи.

Вода текла у людей из глаз, когда они расстраивались, а еще когда радовались и иногда даже злились. От стресса влажные капли выделялись прямо на коже, но стресс мог быть вызван и ложью, и страхом. Ей становилось плохо от одной только мысли – мало того что они состояли из воды, так обязательно было повсюду ее разбрызгивать?

При общении с фантасмагорами она всегда знала, чего ожидать. Они подстраивались под окраску друг друга, когда хотели проявить дружелюбие, сливались с окружением, если им было страшно, а нападали только из маскировки. Хотя нет, ни на кого они не нападали – для этого они были слишком миролюбивыми.

– Попробуй получить доступ к каналам техобслуживания для ботов, вдруг через них можно добраться до Сердца. Такая древняя станция, как Вечность, с новым распорядителем должна была прийти в себя сразу же, но с ней что-то не так, – сказала Деванши, и станция содрогнулась, словно услышав ее слова. – И поторапливайся.

Повиснув вниз головой, Деванши медленно спускалась по отвесному склону вентиляционной шахты, упираясь в стены конечностями. Как правило, пальцы фантасмагоров приклеивались к любым поверхностям, но здесь металл был слишком гладким, поэтому передвигаться приходилось крайне осторожно. Впереди беззаботно летел бот, которого такие мелочи не смущали.

– Ты на месте? – раздался из коммуникатора голос Озрика.

– Я скажу, когда доберусь, – напомнила она. – Но осталось немного. – Слегка расслабившись, она соскользнула на пару метров пониже. – Пахнет тут отвратительно.

Тяжелый резкий смрад сырого мяса поселился в носу и не планировал уходить.

– С базы передают, что станция теряет давление в семнадцати отсеках, – сказал он. – У нас не получилось ее стабилизировать; ситуация снова выходит из-под контроля. Так что советую не задерживаться.

По шахте эхом разнесся металлический лязг, и Деванши соскользнула еще на несколько метров. Видимо, дрон добрался до вентиляционного отверстия. Оценив расстояние по тусклому свету, которое источало Сердце, она решила рискнуть – и спрыгнула вниз, вытянув перед собой руки в надежде пробить решетку.

Если бы не дрон, у нее бы все получилось. Но в итоге она зацепилась за него правой рукой и врезалась в стенку шахты, отчего та погнулась, а потом сломалась под их общим весом.

Деванши с силой ударилась об пол. Дрон под рукой хрустнул, раздавленный, и она кое-как поднялась, пошатываясь и припадая на левую ногу. Дрон, плюясь искрами, закружил на месте, то и дело врезаясь в нее и беспорядочно пища.

Она подхватила его под здоровую руку. Ну, хоть этот обошелся без жидкостей.

Помещение заливал красный свет. Не теплое радостное сияние, с которым Деванши была знакома – наоборот, алая ярость. Стены пульсировали, и от расходящихся звуковых волн закладывало уши.

Здесь пол тоже был вымазан синей кровью, некогда принадлежавшей Рену. Но даже тот не запачкал все так, как это сделал человек.

Бедный человек. Нет, у Деванши не было времени о нем волноваться. Она бы ему посочувствовала, но он сам все испортил. Наверняка сам убил Рена – правда, вряд ли бы он успел вынести тело. А если и не убивал, то явно воспользовался ситуацией, к которой не был готов.

Дерево, представляющее собой биологический центр Вечности, оплетали шипастые лианы. Посол Адриан Кэссерли-Берри висел в них, заливая пол водянистой кровью, капающей из множественных проколов. Лианы полностью обвивали его голову, оставив открытым лишь рот.

Пульсация повторилась, и человек застонал – устало и хрипло, словно криками сорвал себе голос. Боль не прошла, но тело