– Э… Л-ладно, м-матушка.

– Давай пройдем ко мне в ателье. Там мы сможем уютно поболтать, не опасаясь, что нам помешают.

Помеха могла бы оказаться кстати – в зависимости от темы их разговора, но Мэг пошла с ней без возражений.

Ателье миссис Паркер-Рот оказалось декоративным коттеджем на дальней стороне декоративного озера.

– Джон – я имею в виду моего мужа Джона – часто приходит сюда, чтобы сосредоточиться на своих сонетах, – рассказывала миссис Паркер-Рот, пока они шли к строению. Оно оказалось больше, чем дом викария в приходе ее отца. – Он говорит, что прогулка помогает ему освежить голову и заставляет всех остальных хорошенько подумать, действительно ли им требуется его внимание. Когда дети были маленькими, они прибегали к нему, чтобы он рассудил их ссоры. Но когда добирались до озера, то отвлекались. Девочки задерживались, чтобы набрать букеты диких цветов, а мальчики принимались швырять камушки. Это избавило Джона от массы помех.

Миссис Паркер-Рот извлекла из кармана большой ключ и открыла дверь.

– Мне нравится, что я могу здесь оставлять мои картины. – Она усмехнулась: – И, откровенно говоря, Джонни считает, что многие из моих картин не следует показывать детям. – Она рассмеялась: – Вообще-то их никому не следует показывать. Джонни так легко смутить!

Мэг прошла следом за миссис Паркер-Рот в сумрачную прихожую. Ее обволокли запахи бумаги, чернил, краски и скпидара.

– В той стороне кабинет моего мужа. Как видишь, он намного просторнее, чем тот, который в доме..

Он действительно оказался гораздо просторнее – и был гораздо более захламленным.

– А вот мое ателье.

Мэг обвела взглядом большое чистое помещение, залитое солнечным светом. Вдоль стен стояли холсты.

– Хочешь посмотреть, над чем я сейчас работаю?

– Да, спасибо.

Почему у матушки Джона в глазах появился такой озорной блеск?

Миссис Паркер-Рот сдернула простыню, наброшенную на большую картину в центре комнаты. На картине был изображен нагой мужчина, полулежавший на шезлонге. Его ноги были небрежно согнуты, демонстрируя его… Ну, к счастью, эта деталь его анатомии была пока только намечена несколькими штрихами. Внимание Мэг переместилось на лицо джентльмена.

Боже правый! Она зажмурилась. Не может этого быть! Она чуть приоткрыла глаза. Да это ее свекор.

На лице его было написано желание.

Свекровь весело рассмеялась.

– Я уже несколько недель пытаюсь закончить эту картину, но… ну… я… гм… – К счастью, она снова набросила на картину простыню, но, к сожалению, указала на тот самый предмет мебели с красно-золотой обивкой, стоявший у стены. – Я отвлекаюсь.

Мэг вернулась домой длинной дорогой – самой длинной. Ей совершенно не хотелось снова оказаться на людях. Она слушала рев волн, разбивающихся о скалы, вдыхала соленый воздух. Она поднялась на холм и долго смотрела на море. Грозовые облака плыли низко в небе, вода была серой и бурной. Как и ее мысли.

Что ей делать с ее браком?

Свекровь посоветовала ей соблазнить Джона, но стоит ли это делать? Свекровь пишет картины с обнаженным… Мэг затрясла головой в безуспешной попытке избавиться от представшего перед ее мысленным взором образа.

Фелисити сказала, по сути, то же самое, но и Фелисити не была образцом благопристойности.

Джон умрет со смеху, если Мэг попытается его соблазнить. А главное, она не знает, как это делается.

Джон не делал никаких попыток исполнить свой супружеский долг. Сначала он был тяжело болен, потом занялся своими растениями и делами поместья. Она тоже была занята: помогала Джейн и миссис Паркер-Рот с новорожденным малышом.

Но прошло уже три недели.

Она стала кусать губы. Она почти не видела Джона с момента их приезда в Прайори: за это время они обменялись несколькими короткими фразами, и все.

Он явно избегает ее.

Ветер попытался сорвать у нее с головы шляпку. Она развязала ленты, чтобы прохладный воздух обдувал ее разгоряченное, мокрое от слез лицо.

Ей следовало бы радоваться. У нее акры и акры земли, которую можно обследовать, головокружительное богатство растений, с которыми можно знакомиться.

Но она не испытывала радости. Печальная – и пугающая – истина заключалась в том, что впервые на ее памяти ее нисколько не интересовало то, что растет у нее под ногами.

Ее интересовали младенцы. Крошечный сын Джейн. Ей хотелось иметь собственного малыша.

Надо полагать, что рано или поздно Джон исполнит свой долг по отношению к ней. Надо набраться терпения.

Но как долго ей придется ждать? Наследник ему не нужен. Он женился на ней не потому, что хотел этого, а чтобы избежать отвратительного скандала, произошедшего по ее вине. Наверное, он возненавидел ее.

А еще была леди Грейс Доусон. Миссис Паркер-Рот заверила ее, что Джон уже не тоскует по своей бывшей невесте. Что он никогда не любил эту женщину.

Откуда миссис Паркер-Рот может это знать? Она сама призналась, что Джон ей об этом не говорил. Она просто сослалась на материнскую интуицию.

Но тогда почему Джон не женился до тех пор, пока не был вынужден это сделать?

Мэг вытерла слезы. Любовь в ее планы не входила. Ей хотелось иметь собственный дом, и она его обрела. Она готова была родить ребенка, но не особенно об этом мечтала.

А теперь почему-то мечтает!

Она продолжала идти: ходьба помогала ей привести мысли в порядок.

Конечно же, Джон должен сознавать, что леди Доусон для него стала недостижимой. Она замужем и, судя по всему, счастлива в браке.

Он в состоянии исполнять этот акт с любовницей, значит, должен его исполнить и с ней. Вместо того чтобы отправляться в деревню, в дождь или холод, ему достаточно просто пройти через дверь в ее комнату. Ему не придется покидать свой уютный дом.

При удаче ему не придется прилагать слишком много усилий, чтобы Мэг забеременела.

Если только он не возненавидел ее за то, что она вынудила его жениться. Отсутствие любви'не препятствие, а ненависть?

Она повернула от берега и напялила шляпку. Нерешительность и неопределенность слишком затянулись. Она поговорит с Джоном сегодня же! Скажет, что хочет ребенка.

Если до этого ее не стошнит.

– Ты собираешься навестить постель своей жены, Джонни?

– Макгилл! – Тысяча чертей! Сначала главный садовник, теперь еще и камердинер! Он выгонит обоих. – Мой брак тебя не касается.

– Еще как касается. Ты чахнешь с тех пор, как вернулся домой.

– Неправда.