Она села на знакомый корабль и все четыре часа провела вкаюте, читая газеты, которые захватила с собой.

Сабрина собиралась говорить в банке о новом участке земли,который хотела приобрести, и заранее готовилась выслушать привычный совет отом, что разумнее всего было бы продать виноградники и рудники или нанятьчеловека, который мог бы управлять всем этим. Им и в голову не приходило, какмало было мужчин, способных делать то, что она делала, и она привыкла спокойноотноситься к подобным советам. С вежливой улыбкой она продолжала говорить обинтересующем ее деле и немало удивляла собеседников здравомыслием своихсуждений.

– Кто вам это посоветовал? – всегда спрашивали они. –Ваш управляющий?

Бесполезно было объяснять им, что она и сама способнадумать. Это было выше их понимания, и Сабрина знала, что завтра, когда онапридет к ним, все опять повторится, но в конце концов они успокоятся и онадобьется от них того, что ей нужно. За эти три года они научились доверять ейтак же, как и ее сотрудники, хотя часто не понимали, что она делает и зачем. Аона всему научилась у Иеремии.

Она закрыла портфель с бумагами, почувствовав, как пароходстукнулся о причал. За время плавания она ни разу не вышла из каюты. Послеобильного праздничного ленча, приготовленного Ханной, ей совсем не хотелосьесть, да и дел было слишком много. Сейчас она мечтала только об одном: полежатьв горячей ванне в доме Терстонов. Конечно, придется подождать, пока нагреетсявода, но зато у нее будет время обойти дом и удостовериться, что все на месте.

Она не была в городе несколько месяцев, а кроме нее,присмотреть за домом было некому, хотя она и просила людей из банка проверятьвремя от времени, как там дела, и даже оставила им запасную связку ключей. Онадостала свои ключи, когда экипаж подвез ее к дому. Сначала пришлось отперетьогромные садовые ворота, затем коляска проехала по дорожке, и Сабрина вышла изнее у самых дверей.

Дом был погружен в темноту. Войдя, она долго шарила по стенерукой в поисках выключателя. Включив свет, она внесла свой чемодан и прикрыладверь. День выдался нелегким. Она постояла немного, оглядывая комнату, ивнезапно впервые за долгое время почувствовала на глазах слезы. Ей двадцатьодин год, она одна на целом свете, а это дом, в котором умер ее отец... Ей былогрустно стоять здесь в полном одиночестве...

Только сейчас она поняла, как сильно ей не хватает отца. Оначуть не раскаялась в том, что приехала, и позже, сидя в горячей ванне, вновь ивновь вспоминала, как трудно ей приходилось все эти три года, как часто людибыли к ней несправедливы, желали ей зла, причиняли боль... Даже Ханна частенькозлилась и ворчала на нее. Никто не понимал, что она считает своим долгомпродолжить дело отца. Напротив, все только и ждали, что она ошибется, илипросто хотели отнять у нее рудники. Хорошо хоть Джон Харт в конце концовпрекратил попытки выкупить их у нее. Интересно, Дэн Ричфилд по-прежнемуработает у него? Пожалуй, да. Во всяком случае, полгода назад еще работал. Какона в них разочаровалась! Правда, больше он не таскался на рудники, после тогокак она выстрелила в него через оконное стекло. Вспомнив об этом, Сабринавзглянула на свой маленький серебряный револьвер. Она всегда носила его ссобой, а ложась спать, клала на столик возле кровати. Пожалуй, лучше было быдержать его под подушкой, но спусковой крючок был слишком податливым, в чем ДэнРичфилд мог убедиться.

В каком-то смысле Сабрина жила в постоянном напряжении, ноона уже привыкла к этому. Тем более что, приезжая в Сан-Франциско, онаполностью избавлялась от этого чувства. Сан-Франциско был слишком многолюдным ицивилизованным городом, к тому же здесь мало кто знал ее. Никто не шептался заее спиной, не указывал на нее пальцем, как в Напе, Калистоге или Сент-Элене...мол, смотрите, это та самая, что командует на рудниках... дочка Терстона... та,что совсем свихнулась... управляет рудниками, представляете?.. говорят, онапросто змея... Да мало ли как еще ее называли? Каких только прозвищ она ненаслышалась! Но здесь, в Сан-Франциско, это ровным счетом никого не волнует.Здесь она может позволить себе быть не тем, кто она есть на самом деле, можетспокойно прогуляться по Маркет-стрит или Юнион-сквер, войти в цветочныймагазин, купить себе розу и продеть ее в петлицу или купить букетик белыхфиалок и приколоть их к волосам. Здесь не нужно беспокоиться о том, чтоподумают о ней люди на рудниках. Здесь, в городе, она может притвориться самойобыкновенной молоденькой девушкой.

Именно так она и поступила на следующий день, когда вышла избанка. Она медленно прошлась по улице и купила букет душистых цветов, которыерешила поставить в вазу у себя в комнате в доме Терстонов. Подчинившисьвнезапному порыву, она вдруг вынула из прически все шпильки и распустила налетнем ветру свои длинные темные волосы. Она шла домой и улыбалась. Здесь, вгороде, все казалось намного легче и проще, и она по-прежнему любит домТерстонов, несмотря на трагедию, которая там произошла. Она шла по Ноб-Хиллу,весело напевая про себя, ощущая радость, которую давно уже не испытывала, и несразу заметила остановившуюся рядом машину. Какое-то время водитель внедоумении смотрел на нее, а затем рассмеялся:

– Боже, мисс Терстон! Вас просто не узнать, вы ли это?

За рулем машины сидел Джон Харт. Похоже, он тоже был сегодняв отличном расположении духа.

– Это я. Вы угнали машину, мистер Харт?

– Конечно. Желаете прокатиться?

Они были сейчас на нейтральной территории, Сабрина взглянулана него с улыбкой и вдруг подумала:

«А почему бы и нет, черт возьми?» Если он опять начнетуговаривать ее продать рудники, она просто выйдет из машины и пойдет дальшепешком. Он не станет ее похищать, все равно никто не заплатит за нее выкупа.

– С удовольствием.

Ее позабавило, что он купил себе точно такой автомобиль,какой уже два года был у нее, – «Форд-Т». Только его машина была более позднеговыпуска.

– Как вам ваша новая машина?

– Кажется, я в нее влюбился. – Он усмехнулся, окинулвзглядом приборную доску, посмотрел через ветровое стекло на капот и толькопотом обернулся к Сабрине. – Красивая, правда?

Сабрина рассмеялась, не с силах отказать себе в удовольствиислегка опустить его на землю:

– Почти такая же красивая, как моя.

Она улыбалась, а он в удивлении уставился на нее, но вдруграсхохотался во все горло:

– Значит, у вас есть машина?

Она тоже рассмеялась:

– Да, есть. Я редко пользуюсь ею в Сент-Элене. Там мневполне хватает моей старой чалой кобылы. – Сабрина в конце концов продалажеребца, которого так любил отец.

Она так ни разу и не села на него, а лошадиный век короток.

– Но если еду далеко, то беру машину.

Он смотрел на нее так, словно видел впервые.