– Как прошел ваш день рождения? – Теперь он смотрел нанее с неподдельным интересом.

Столько всего было в этой девушке – стойкость, спокойствие икакая-то внутренняя сила, которой он раньше не замечал, но которая теперь былавполне очевидна.

– Так... ничего особенного. – Она пожала плечами. – Выполагаете, люди с рудников испекли мне праздничный пирог?

Он улыбнулся, хотя в душе пожалел ее. У этой девушкидействительно не было никого в целом свете, за исключением ее подчиненных. Да ите, насколько он знал, не любили ее и вряд ли когда-нибудь полюбят. Чтобызавоевать их расположение, ей бы надо было погибнуть героической смертью вовремя пожара на рудниках, никак не меньше.

Джон Харт спокойно смотрел на нее.

– Вы слишком молоды, чтобы тащить на себе этот груз,мисс Терстон. Вам не хочется иногда все бросить и уехать?

Она ответила ему прямым, открытым взглядом.

– Да, хочется. Когда я приезжаю сюда. Полагаю, и у васбывают подобные настроения.

Он кивнул и улыбнулся ей. Он прожил на свете намного большеее и гораздо лучше знал эту жизнь. Несправедливо, что она вынуждена сидеть какпривязанная на рудниках, где все к ней так ужасно относятся. Он знал об этом иот своих людей, и от тех, кого она увольняла или отказывалась принять,некоторые из них просили работу у него. Всех их привлекала высокая заработнаяплата на рудниках Терстона. Она не могла позволить себе платить им мало, они итак приходили к ней скрепя сердце. Тут не было ничего личного, просто саманеобходимость подчиняться женщине ущемляла их самолюбие, тем более что речь шлао совсем молоденькой девушке. Ему вдруг вновь, как когда-то, захотелосьзащитить ее, такую одинокую в этом огромном, роскошном доме. У нее были дом вгороде, рудники, виноградники, у нее было все и... ничего. Даже его маленькаяиндианка, его скво Весенняя Луна владела большим. У нее были спокойная жизнь,уважение, безопасность... Наконец, у нее был он.

– Странно, что жизнь сделала нас соперниками, правда?

Она улыбнулась и пожала плечами:

– Я думаю, в жизни всегда так. Все в ней случайно,неожиданно и странно... Включая нашу сегодняшнюю встречу. – Она опятьулыбнулась.

– Я едва узнал вас с распущенными волосами.

Она засмеялась:

– На рудниках я не могу показаться в таком виде. Воттогда мне уж точно несдобровать... Представляете, что станут обо мне говорить?

Смех ее был так звонок и заразителен, что он вдруг и самрасхохотался. В эти минуты она казалась ему самой обыкновенной девчонкой, какихтысячи. Она не притворялась, держала себя просто, была очень земной, но стоиловспомнить, кто она на самом деле, как оставалось только удивляться. В нейсловно жила дюжина совершенно разных людей, но при этом она умудряласьоставаться простой и открытой. Она и смущала, и восхищала его одновременно. Онбыл очарован ею.

– Знаете, вы мне такой нравитесь. – Он улыбнулся и безвсякой задней мысли, протянув руку, коснулся ее волос.

В Напе он бы никогда не осмелился на это, но здесь все былоиначе, она была другой, и этот его жест не подразумевал ничего плохого, и накакое-то мгновение он даже забыл о Весенней Луне.

– Спасибо.

Она покраснела от смущения, но тут его рука коснулась ее щеки,и она отпрянула. Она отвыкла от подобных проявлений чувств с тех пор, как умерее отец, и теперь испугалась. Она встала, чтобы налить ему еще вина, но глазаего неотрывно следили за ней, а потом он мягко сказал:

– Я не хотел вас обидеть.

– Ничего... Я... Не обращайте внимания. – Она присела ивесело взглянула на него. – Так трудно, когда в тебе словно два человека. Мнепришлось ломать свой характер, иначе бы я не смогла управлять рудниками... Я,кажется, и забыла, что когда-то была другой... А ведь до того, как все этоначалось, я была просто ребенком.

Она и сейчас все еще оставалась ребенком. Он видел это, и нетолько это. Как она доверчива и простодушна! Он чувствовал, что в доме, кромених, никого больше нет. Судя по всему, она не держит здесь прислуги. Онадоверяет ему. Но где же ее пресловутая осторожность? Так нельзя... Он взглянулна нее, чуть нахмурив брови, испытывая к ней почти отеческие чувства.

– Вы живете одна в этом доме, мисс Терстон?

Она улыбнулась. Она всегда жила здесь одна, с тех пор какумер отец.

– Меня это не пугает. Мне нравится приезжать сюдаодной.

Странная, любящая одиночество девочка. Но в данном случае онсчитал, что она поступает глупо.

– Здесь не поселок. Я думаю, это слишком опасно.

– Я могу за себя постоять. – Она улыбнулась, но оноставался серьезным.

– На вашем месте я бы не был так беспечен. Что, если выне сумеете вовремя отыскать свой револьвер? – Он слышал о том, как она стрелялав Дэна.

– Я всегда держу его при себе, мистер Харт.

– Звучит внушительно... – Он улыбнулся, и онаулыбнулась вслед за ним.

– Извините... Я не имела в виду...

– Ну почему же? – Его лицо снова стало серьезным. – Вами со мной не следовало вести себя так неосторожно...

Она спокойно смотрела на него.

– Я часто злилась на вас, мистер Харт. Но по отношениюко мне вы никогда не вели себя недостойно. – Она помнила, как он приехал к нейпосле смерти отца, чтобы выразить свои соболезнования.

Сколько сердечности было в его голосе.

– Мне кажется, я уже научилась распознавать людей.

– Нельзя на это рассчитывать. Почему вы не берете ссобой вашу экономку?

– Ее укачивает на пароходе. – Сабрина улыбнулась. – Ивообще ничего со мной не случится. Если я на рудниках не боюсь оставаться однав конторе и работать до полуночи, то чего мне бояться в городе?

Слова Сабрины обеспокоили его.

– А ваши люди знают об этом?

Она пожала плечами:

– Кое-кто знает. Я всегда работаю допоздна, так же какпапа в свое время. Дня не хватает, а я люблю все доводить до конца.

Он и сам так поступал, но все-таки считал, что ей слишкомопасно оставаться на рудниках одной. Неудивительно, что Дэн решил этимвоспользоваться, чтобы напасть на нее. Хорошо хоть, одного раза ему хватило,чтобы опомниться. Во всяком случае, Харт полагал, что хватило, а спрашиватьсейчас не хотел.

– Я просто думаю, что вам следует быть болееосторожной. Берите работу домой.

Она улыбнулась, тронутая его участием. Кроме Ханны, котораяпостоянно на нее ворчала, никто уже давно о ней не беспокоился. Она сказала емуоб этом.

– Со мной правда ничего не случится. Но я все равно вамблагодарна.