– Вы действительно замечательная девушка. Обидно, что вопределенном смысле мы с вами заклятые враги. Если бы не это, думаю, мы быподружились.

– Ну, если вы перестанете давить на меня всякий раз привстрече, заставляя продать вам рудники, возможно, еще не все потеряно.

Сабрина подумала, что его индианка наверняка была бы противтакой дружбы, но сказать об этом вслух не решилась.

– А вы по-прежнему отказываетесь продавать, не так ли?– Он улыбался и, похоже, спрашивал без задней мысли.

Сабрина кивнула:

– Я уже говорила вам. Терстоновские рудники не будутвыставлены на продажу, пока я жива.

– А как насчет виноградников?

Его разбирало любопытство. Ему нравился блеск ее глаз,нравились ее распущенные волосы. Он вдруг заметил цветы у нее в волосах.Оказывается, она удивительно красивая девушка. Просто он раньше не замечалэтого. Несомненно, добиться ее – честь для любого мужчины. Теперь он понималэто, но, должно быть, все эти годы красота доставляла ей немало неудобств. Онзадавался вопросом, что она делает в свободное время, когда не работает нарудниках, и не мог оторвать взгляда от ее лица, пока она отвечала ему.

– Виноградники тоже останутся со мной до могилы.

– Ну а наследники? Похоже, вы не слишком озабочены тем,чтобы продолжить род.

Она пожала плечами и взглянула на него.

– Человек не может иметь в этой жизни все. У меня естьто, что мне нужно... Рудники, виноградники, земля. Их любил мой отец. Я будучувствовать себя предательницей, если продам их. Это то, что он любил большевсего на свете. Продать даже часть этого означало бы продать частичку егосамого.

Значит, вот в чем причина. Знай он об этом заранее, он быеще тогда, несколько лет назад, понял, как мало у него шансов купить у нее хотьчто-то.

– Вы, вероятно, были сильно привязаны к отцу.

Она улыбнулась Харту. Они подъезжали к Ноб-Хиллу.

– Да, это так. Он был очень добр ко мне. Я простообязана продолжить его дело.

Его глаза мягко смотрели на нее.

– Должно быть, иногда вам приходится тяжко.

Она кивнула, вдруг почувствовав, что не может егообманывать, что должна выговориться:

– Да, это так. Иногда очень тяжко. – Она вздохнула,глядя в пространство. – Но я сумела все преодолеть, сумела наладить дело, и вкаком-то смысле это моя победа. Поначалу мне было очень страшно... – Ее голосзазвучал тише при воспоминании об этом. – Когда все эти люди уволились, когдаушел Дэн Ричфилд... – Она поежилась и взглянула на Харта. – Но это было тригода назад, а теперь все в порядке. – Она улыбнулась. – Так что даже не думайтечто-то у меня купить.

– Возможно, у меня не получится так вот, сразу, миссТерстон. Что поделаешь, проклятый характер. – Он улыбнулся, и она показала ему,как проехать к дому Терстонов.

– Тогда приготовьтесь получить очередной отказ.

– Кажется, я к этому уже привык.

– Прекрасно. Это здесь.

Она указала на садовые ворота, которые всегда запирала наключ, выпрыгнула из машины, открыла ворота и, обернувшись, посмотрела ему вглаза. Как все-таки странно, что они встретились. Насколько здесь, в городе,все проще, спокойнее. Здесь они не соперники, а просто два человека, которыеникому не желают зла. Она вплела цветы в волосы, а он купил новую машину ирадовался этому, как ребенок. Они словно стали другими людьми, и при взгляде нанего Сабрина почувствовала, как потеплело у нее на сердце.

– Вам вовсе не обязательно подвозить меня к дому.Отсюда я и пешком дойду.

– Почему бы мне не доставить вас к самым дверям в моейновой машине, мисс Терстон?

Харт вел себя чрезвычайно любезно, что раньше ему было неслишком свойственно. В последние три года они чаще встречались как заклятыевраги и в конце концов стали избегать друг друга. Но вот он опять перед ней исовсем безобиден, и нет причин на него сердиться, и даже не хочется вспоминатьо рудниках. Нала осталась где-то там, позади, а ей двадцать один год, и онасчастлива уже потому, что живет на свете.

– Хорошо, если вы настаиваете, мистер Харт. – Онапозволила подвезти ее к самому дому и с улыбкой повернулась к нему. – Если выобещаете больше не упоминать о рудниках и тому подобных вещах, с удовольствиемприглашу вас к себе на чашечку кофе или рюмку вина. Но сначала обещайте!

Теперь она просто дразнила его, и оба улыбались, пока онпроизносил торжественную клятву, а затем вошел в дом вслед за ней. Он былсовершенно не готов к тому, что увидел. Это был самый замечательный особняк извсех, которые он знал. А в свои сорок девять лет он повидал их достаточно. ДомТерстонов действительно поражал воображение, и, как всякий, кто видел еговпервые, Харт застыл под куполом в благоговейном изумлении. Еще три года назадСабрина восстановила витражи и ликвидировала все последствия землетрясения. Ейпришлось заменить и парадную дверь, которая слегка обгорела, хотя пожарпочему-то пощадил ее.

– Господи, как можно жить бог знает где, когда у вастакой дом?

Она усмехнулась. Он обещал не говорить о рудниках, и она несобиралась первой нарушать уговор.

– У меня не одна рыбка и не одна сковородка.

Он улыбнулся:

– Да, конечно. Но будь этот дом моим, кажется, всебросил, лишь бы жить здесь.

Она взглянула на него в притворном испуге. Настроение у неебыло на удивление прекрасным.

– Вы хотите нарушить обещание и выступить скоммерческим предложением, мистер Харт?

– Ни в коем случае. Просто я никогда не видел ничегопрекраснее этого дома. Когда он был построен?

Он смутно помнил какие-то слухи, но никогда не видел домасобственными глазами.

– Мой отец построил этот дом в 1886 году, за два годадо моего рождения. – Джон Харт вдруг уставился на нее, и она спросила: – Васчто-нибудь удивляет?

Он покачал головой:

– Да нет... Не то чтобы это было как снег на голову...Но когда вы об этом сказали... Только представьте себе, что значит для мужчинымоего возраста вдруг сообразить, что его главному конкуренту, действительноглавному, без дураков, всего... двадцать один год! Вам ведь двадцать один?

Сабрина, улыбавшаяся ему с полнейшим самообладанием,выглядела в этот момент особенно красивой.

– Вчера исполнилось.

Его голос прозвучал тихо и спокойно, словно война между нимибыла закончена:

– Примите мои поздравления.

– Спасибо.

Она провела его обратно в гостиную, они оба присели и выпилишерри. У Сабрины не было ничего крепче, чтобы ему предложить, но его устроило иэто. Он действительно выглядел всем довольным. Так хорошо ему не было уже многолет. Впрочем, как и ей.