Понятия не имею, жив он или нет. Впрочем, это долгая история. Расскажу как-нибудь. Или Катар сам расскажет. Он любит пожаловаться на свою судьбу.

— Жестокий ты. Ему наверняка тяжело…

— А кому сейчас легко, Мит?

Она пожала плечами, но отвечать не стала.

— Если хочешь, можешь остаться здесь, в этой комнате, — предложил Лик спустя несколько мгновений.

Митьяна встрепенулась.

— Она… она ведь твоя?

Только сейчас, немного оправившись от разговора с Рууманом, она позволила себе оглядеться. Обстановка в комнате была скудной, но довольно уютной — ей даже понравилось. Мебели здесь практически не было, если не считать небольшого стола со масляной лампой в углу, кровати и пары стульев. Пол был устлан чем-то наподобие ковра, только сделанного из сухого мха; стены были обшиты деревом, кое-где потемневшим от времени. На стене рядом с дверью висели оленьи рога, и если бы они были не единственным украшением, Мита наверняка бы решила, что попала в жилище какого-нибудь охотника.

— Трофей, — заметил ее внимание Лик. — С первой охоты, когда мне позволили загнать крупного зверя.

— Наверное, их обладатель был очень красив.

Лик кивнул.

— И ранен. Иначе я бы не справился с ним один.

Митьяна кивнула и стиснула руками колени.

— Знаешь… я думаю, что мне будет лучше первое время побыть где-то… одной. Не хочу доставлять тебе неудобства и выгонять из комнаты.

Волколюд открыл было рот, чтобы возразить, но, поймав ее красноречивый взгляд, осекся.

— Да… понимаю.

— Если есть такое место… да хоть бы и на чердаке? В общем, мне было бы достаточно, если бы было где спать, что есть и где уединиться.

— У нас есть второй этаж, он больше похож на чердак. Там почти все место занимает комната Тайры. В остальной части живет Катар, но он может пока что перебраться ко мне.

Мита слабо улыбнулась.

— Спасибо. Можно я… немного приду в себя? Ну, сама…

— Разумеется. — Он тихонько поцеловал ее в лоб и поднялся с кровати. — Можешь пока побыть тут. Я обо всем позабочусь.

Глава 34

Митьяна

Каждая Охота — это дань уважения Всевидящей Луноликой. Охота объединяет стаю и делает ее сильнее, а дружная семья и растущие дети — то, что радует любую мать.

Из торжественной речи вождя волколюдов, открывающей Охоту

Х514 год, 26 день месяца Зреяния

Митьяна все же поселилась в комнатке под самой крышей. Места было немного, спать приходилось на узкой кровати с подстилкой из мха и сухой травы, но зато было окно прямо на крыше. Лик помог ей обустроиться, предложил побыть одной некоторое время, предупредив, что вечером устроит ей обход поселения, а затем поведет на тренировку.

С Тайрой она почти не пересекалась — те два раза, когда они сталкивались на лестнице, волколюдка поджимала губы и спешила по своим делам, даже не здороваясь. Мита не настаивала на общении. Даже несмотря на их разговор по душам в деревне, ее отношение к травнице не сильно изменилось.

Луна понемногу росла, и Зверь стал подавать голос. Среди сородичей он осмелел, и Митьяна стала чаще замечать, что плохо контролирует эмоции. Вечером первого дня пребывания в поселении, на тренировке, она обернулась по собственному желанию, но на завтра же ее тело и душа заныли, требуя волчьего облика. Это так напугало ее, что девушка, не раздумывая, влетела в комнату Лика, разбудив хозяина от утреннего сна.

' Раз просит, значит, надо… ' — пробурчал Лик и посоветовал ей не препятствовать желаниям Зверя.

Чтобы не выставлять напоказ умения новоиспеченной волколюдки, Лик не тренировал ее рядом с поселением, а уходил на юго-запад, поближе к тракту, ведущему в Алсен. Мысль о том, что придется участвовать в общей охоте, не обрадовала травницу.

— Да я ж так никого ни разу и не поймала! — жаловалась она на одной из таких тренировок, уворачиваясь от прыжков Лика.

— А зайца? — напомнил волк.

— Не без твоей помощи. Ты загнал его для меня.

— А на охоте тебе поможет вся стая. Не отвлекайся.

Как учитель Лик был беспощаден. Если бы кроме тренировок их ничего не связывало, Митьяна наверняка возненавидела бы его. Он раздавал указания и не давал ни малейшего шанса выполнять упражнения вполсилы, и травница понимала, что все их встречи ранее он был весьма снисходителен. Теперь же за пару часов с двумя короткими перерывами она выматывалась так, будто целый день таскала полные ведра от родника до дома.

Одним из преимуществ Митьяны Лик считал скорость. По прямой или с небольшими препятствиями она разгонялась так, что даже ему приходилось напрягаться, чтобы догнать ее. Вместе с этим Всевидящая обделила свое новое дитя ловкостью: прыжки волчицы всегда были мимо цели, во время бега она собирала мордой все ветки, что вставали на пути, не успевая уклониться. Что уж говорить о том, чтобы поймать кого-то на лету.

На двадцать шестой день месяца Зреяния, ближе к вечеру, когда лучи солнца уже приобрели золотистый оттенок, к их тренировкам впервые присоединился Катар. Ранее Лик разделял их, давая Митьяне отдохнуть во время занятий с волчонком, но сегодня малыш выпросил у наставника разрешение потренироваться вечером. Мита не видела Катара с тех пор, как они с Зерой спрятали его от деревенских, и была невероятно рада встрече. Тот обрадовался не меньше.

— Ты и правда та самая! — воскликнул он вместо приветствия, стоило ему выскочить на поляну, где они тренировались с Лико.

Лик поднял бровь и едва заметно обнажил клыки.

— Ой, — перепугался Катар и наклонил морду к земле. — Прошу прощения, мой вождь…

— Сколько раз тебе говорил, зови по имени.

— Да… конечно… прости.

— Можешь пока отдохнуть, — обратился Лик к Мите, и та едва не заскулила от облегчения. — Катар, помнишь, чем мы занимались в прошлый раз?

— Конечно! — с гордостью отозвался волчонок.

Лик кивнул, приглашая продемонстрировать свои умения.

Мита лежала в тени и вяло поглядывала за тем, как Катар прыгал вокруг Лика, пытаясь дотянуться до загривка. Волчонок пользовался своим размером и нырял между лап наставника, уворачиваясь от его зубов; прятался между ветками кустарника, крался в высокой траве, чтобы застигнуть его врасплох. Несмотря на некоторую скованность движений, Лик ни на мгновение не уступал Катару и не переставал перемещаться по поляне. Устав нападать из тени, Катар пошел в открытую и попытался взять Лика хитростью.

Глаза волчонка горели решимостью вперемешку с восторгом; в них светилось неподдельное обожание. Миту это даже тронуло — малыш искренне любил своего наставника, а занятия с ним приносили ему удовольствие. В таком возрасте взрослые кажутся почти богами, и если так, то для Катара Лик был невероятно