детьми отправиться в лагерь Кориолана, чтобы умолять его пощадить отечество, и просила Ветурию с Волумнией присоединиться к ним. Обе женщины с радостью согласились.

Кориолан сидел на возвышении, разбирая дела, когда ему донесли, что ворота Рима открылись, но оттуда вышли не воины, а огромная толпа женщин с маленькими детьми. Кориолан удивился, но это только усилило его ожесточение: неужели его бывшие сограждане так низко пали, что вместо мужей посылают против него женщин? Вдруг он увидел впереди этой толпы свою мать, жену и детей. Боль от долгой разлуки и великая любовь к матери, воспитавшей его без отца, и жене, родившей ему двоих детей, пронзила сердце сурового воина. Он сбежал с возвышения и бросился обнимать мать и супругу. Ветурия, освободившись от объятий сына, обратилась к нему с горькими упреками. Она спросила его, к кому она пришла, к сыну как его мать или к врагу как его пленница? И продолжала, обвиняя сына в том, что он опозорил ее старость, что посмел разорять ту землю, которая вскормила его, что готовит для своих же сограждан смерть или долгое рабство. Потом Ветурия стала укорять саму себя, что она родила такого сына. Пока она говорила, остальные женщины зарыдали, к их плачу присоединились и крики детей. Дети самого Кориолана и его жена молча обнимали отца и мужа. Этой картины и этой речи Кориолан не выдержал. Он отправил женщин обратно в город, а сам приказал вольскам немедленно сниматься с лагеря.

Когда женщины вернулись в Рим, все были поражены их подвигом, а более всего восхваляли Ветурию. Сенат постановил возвести в городе храм Женской Фортуны, чтобы потомки помнили о спасении женщинами Рима. Храм был построен на общественный счет, и в него была помещена статуя богини. Но женщины на этом не успокоились. Они собрали деньги и на них поставили еще одну статую. Когда эту вторую статую устанавливали в храме, раздался божественный голос, говоривший, что богам угоден дар римских женщин.

Когда же Кориолан вернулся в вольскскйй город Антий, многие обвинили его в предательстве дела вольсков. Более всего неистовствовал Тулл. Он потребовал, чтобы Кориолан сложил с себя полномочия командующего и дал вольскам отчет в своих действиях. На созванном собрании Кориолан начал оправдываться, и уважение к его подвигам уже проникло в сердца многих собравшихся. Тогда сторонники Тулла, боясь, как бы тот не оправдался полностью, напали на него и убили. Римляне восприняли известие о смерти Кориолана совершенно равнодушно, но сенат позволил его родственникам соблюсти траур.

Однако существует и рассказ о том, что Кориолан остался жив, благополучно состарился в земле вольсков, на склоне лет лишь жалуясь, что в старости изгнание еще тяжелее, чем в молодости и зрелости.

Как бы то ни было, Рим был спасен от страшной угрозы благодаря мужеству римских женщин, для которых судьба отечества оказалась превыше родственных уз.

Смерть Спурия Кассия

Спурий Кассий был одним из самых знатных и известных людей Рима. Его трижды избирали консулом. Второй раз он избирался на этот пост, когда плебеи покинули город и собрались на Священной горе. В то время как его коллега Коминий отправился на войну с вольсками, Кассий провел переговоры с латинами и заключил с ними договор. Договор предусматривал вечный мир между римлянами и латинами, взаимную помощь, равный раздел добычи, а в случае возникновения частных споров, их разбирательство в том городе, в котором они возникли. Договор был вырезан на медной доске, чтобы все о нем помнили и не нарушали его. В Риме Кассий посвятил храм богине Церере. Ум Кассия и его способности вызвали к нему великое уважение, и вскоре после счастливого избавления от угроз Кориолана римляне избрали Кассия консулом в третий раз.

Шел 268 г. от основания Рима, или 486 г. до н. э. Кассий заключил договор с племенем герников, по которому те были вынуждены признать римскую власть и отдать римлянам две трети своей земли. Тогда Кассий предложил половину вновь присоединенных земель отдать латинам в соответствии с договором, который он сам заключил в предыдущее свое консульство, а вторую половину распределить между римскими плебеями, задыхавшимися от нехватки земли. Консул негодовал на то, что значительную часть римской общественной земли незаконно захватили многие частные лица. Он предложил отнять захваченное и тоже разделить среди плебеев. Последнее предложение вызвало особенный гнев и страх многих сенаторов, как бы им вообще не потерять свое имущество, так как именно они и захватывали общественные земли. Другие сенаторы испугались, что своим даром консул приобретет такое влияние у народа, что сможет использовать его для захвата власти. К врагам Кассия присоединился второй консул Прокул Вергиний.

Вергиний стал везде говорить, что предложение Кассия пагубно для государства, так как оно открывает путь к царской власти, и те, кто получат эту землю, окажутся в рабстве у царей.[188] Но особенно взволновало граждан известие, что землю должны по предложению Кассия получить не только они, но и латины, а также то, что треть земли все же была отдана назад герникам. В народе стали поговаривать, не хочет ли таким образом Кассий стать вождем герников и, как совсем недавно Кориолан повел на Рим вольсков, не возглавит ли Кассий поход герников против Рима. Убедившись, что подозрения против Кассия возросли, Вергиний заявил, что он не будет противиться разделу земли, если такой раздел будет произведен только между гражданами. Кассий, видя, что он теряет расположение народа, приказал вернуть гражданам деньги, вырученные от продажи хлеба, сравнительно недавно полученного из Сицилии. Но народ ему все же не верил. Кассия чуть ли не в лицо обвиняли в стремлении к царской власти.

Когда Кассий на следующий год стал частным лицом, его немедленно привлекли к суду за преступления против отечества. Подразумевалось, что он пытался стать царем, надеясь совершить это при помощи тех плебеев, которые приняли бы от него землю, и, что особенно пугало римлян, при поддержке союзников — латинов и герников. Даже отец Спурия заявил, что его сын виновен. Суд приговорил Спурия Кассия к смерти. Он был казнен, а его дом разрушен. И впредь на этом месте никто не селился, так что пустое место оставалось вместо дома Кассия еще очень и очень долго. Некоторые, правда, считают, что Кассия приказал казнить собственный отец на основании своего отцовского права, а имущество казненного он посвятил Церере. Так кончилась первая попытка провести в Риме закон о разделе земли.

Правление децемвиров и их свержение

В