— Подлость, — проронил он. — Я только слышал о таком, но в нашем королевстве этого не случалось… Сэр Ричард, вы сможете затянуть свою рану?

Я прошептал:

— Зачем?

— Затем, — прорычал он, — что сама не затянется! Наконечник отравлен. Давайте, сэр Ричард, приложите все силы! Ну?

Он тормошил, орал, пинал, не давая заснуть, я начал заживление только для того, чтобы он умолк, чтобы оставил меня в покое, однако чем больше истощался, тем яснее становилось сознание. Сэр Смит протянул мне длинную стрелу с древком толщиной в большой палец, перья не лебяжьи, как обычно, а вороньи, длинные, черные, с неприятным металлическим блеском.

— Я не знаю, — прошептал я, — что это значит. Но догадываюсь, что стрела прилетела… с Юга.

— Что будем делать?

— Не знаю, — сказал я все тем же бесцветным голосом, — но я все равно найду способ выявить этого подонка.

В темном, усыпанном звездами небе проплыла, щедро озаренная лунным светом, женская фигурка на метле. Волосы красиво развеваются по ветру, хотя здесь внизу полный штиль, длинные стройные ноги скрещены на древке метлы. Женщина сидит, держась за древко, чуть согнувшись, напряженно всматривается в происходящее внизу.

Она быстро снижалась, мы с сэром Смитом невольно проводили ее взглядами, он вздохнул, перекрестился.

— Господи, не введи в искушение…

— Что, так уж хороша?

Он взглянул обидчиво.

— Сэр Ричард, у меня острые глаза!.. Вы видели, какая у нее грудь? Ничего вы не узрели!..

Женщина на помеле скрылась за ближайшими деревьями, мы продолжали путь, с каждым шагом я чувствовал себя лучше, боль и туман из головы испарялись. На залитую лунным светом аллею вышла хрупкая девушка — тонкая в поясе, с распущенными по спине пышными волосами. При таком свете все кошки серы, но я ощутил, что она рыжая, как все ведьмы, и грудь у нее, как заметил сэр Смит, ну просто глаз не оторвать. Тем более что тонкие ремешки, поддерживая за плечами вещевой мешок, спереди помогают молочным железам выглядеть во всей сногсшибающей красе.

— Фрида, — вырвалось у меня. — Ты как здесь оказалась?

Она подошла ближе, лицо смертельно бледное, как у вампира, волосы в самом деле искрятся, будто медная проволока, в глазах страх, метнула испуганный взгляд на замершего сэра Смита.

— Это друг, — заверил я. — Слышала бы ты, как он твоей грудью восхищался!

Фрида слабо улыбнулась и даже попыталась выпятить ее еще больше, в самом деле дивная красота, не говоря уже о размере, однако охнула, лицо исказилось. Я поддержал, у нее подкашиваются ноги. Сэр Смит крестился и непрестанно шептал молитву. Я подхватил Фриду на руки, и без того легонькая, сейчас показалась легче перышка. Тяжелый мешок свесился, чуть не перервал ее пополам.

— Всю ночь летела?

— Да, — прошептала она мне в грудь, — нужно было… старая Гжельда увидела во сне, что вам грозит большая беда!.. Мы целый день думали, что же делать, вы же наш сеньор, а мы верные слуги… Потому решили, что вам срочно нужно доставить вашу непробиваемую никаким оружием кольчугу…

Сэр Смит перестал бормотать молитву и навострил уши. Я сказал с досадой:

— И что, ты тащила еще и кольчугу? Это она в мешке?

— Она не такая и тяжелая, — запротестовала она. — Просто… я никогда так далеко не летала.

Я огляделся по сторонам.

— Метлу спрятала? Хорошо, пойдем в гостиницу. Там все расскажешь.

Гуляки лишь поухмылялись, когда я пронес на руках по лестнице прильнувшую к моей груди рыжеволоску. То, что волосы распущены, сразу говорит о женском статусе. Не учли, что с распущенными волосами еще и ведьмы, это у них профессиональное отличие. Как и рыжий цвет волос, ведь рыжие — все ведьмы.

Сэр Смит забежал вперед и распахнул дверь. Я запнулся на пороге: в нашей и без того не слишком просторной комнате в шаге от стены на подставке в тяжелой овальной раме загадочно поблескивает темное зеркало. В наших квартирах, где идет борьба за каждый миллиметр пространства, зеркало принято вешать на стену, но здесь почему-то предпочитают вот так, чтобы, видимо, можно было пройти с другой стороны зеркала и убедиться, что в нем в самом деле — отражение, а не другой человек.

С великой настороженностью, стараясь не поворачиваться к зеркалу спиной, я прошел в комнату и опустил Фриду на свое ложе. Она пришла в себя и слабо засопротивлялась. Светильники горят все, дивный цвет волос завораживает, мириады крохотных искорок заметались по копне пышных волос.

Я отпустил, она робко села, безуспешно запахивая глубокий вырез на платье, сэр Смит так и влип туда весь взглядом. Я торопливо налил вина, отрезал сыра и мяса, придвинул стол к ложу.

— Ваша милость! — воскликнула Фрида испуганно. — Это я должна вам прислуживать!

— Мы в походе, — заверил я, — а в походе церемонии побоку. К тому же ты сейчас — раненый солдат, быстрее восстанавливай силы.

Она замотала головой.

— У меня сейчас сил, как никогда… Это не вы меня, пока несли?.. Спасибо, ваша милость, чудесное вино. У нас в замке просто пойло, а не вино.

— Я буду давать из своих подвалов, — пообещал я, — раз уж разбираешься.

— Ну что вы, ваша милость! Не положено.

— Ключ от подвалов и так у тебя, — напомнил я. — Что ж ты за ведьмочка, если не уворуешь?

— Ваша милость, — ответила она жалобно, — как вы можете?

Огромные зеленые глаза наполнились слезами. Я погладил ее по голове, чувствуя, как под пальцами проскакивают крохотные электрические разряды. Она благодарно улыбнулась, слезы мгновенно высохли.

— Шутки у вас, — сказала она с едва заметным упреком, — а я девушка простая…

Сэр Смит налил себе полный кубок, выпил и налил снова. Глаза его следили за Фридой с жадным испугом, а она все старалась удержать слабыми пальцами выскальзывающий ворот, но упругая налитая грудь упрямо рвалась наружу. Разрез на платье до самого пояса, я не заметил, чтобы в замке так ходила, явно другая причина открытого платья: в полете ветром порвала или же, скорее всего, нужна бьющая фонтаном эротичность. Даже сексуальность. Это она придает ведьмам силы как для колдовства, так и для полетов. Сексуальность — огромная непознанная сила, ведьмы научились пользоваться ею методом проб и ошибок, и сейчас вот это дразнящее движение помогает ей быстрее приходить в себя. Впрочем, подумал я, косясь на раскрасневшегося Смита, так быстрее приходят в себя не только ведьмы.

Хотя что такое ведьмы? Женщины, которые умеют пользоваться своими чарами чуть лучше остальных женщин…

Фрида ела с аппетитом, но сдерживалась, блюла хорошие манеры. Я подливал вина и нарезал сыр и мясо тонкими ломтями, наконец она утолила первый голод, щечки раскраснелись, на них появились умильные ямочки, глаза заблестели.