- Ты, - захрипел Бомани.

Накато уже ничего не смогла ответить – губы не слушались. Занемели. Даже если бы и захотела, ни слова не сумела бы выдавить.

Но ее затея удалась! Она ощутила смутно, как руки Бомани сжимаются на ее горле. Успеет он задушить ее, прежде чем силы окончательно покинут ее? Кажется, этого она уже не узнает. Точнее – узнает много позже, когда придет в себя. Если придет, конечно.

Глава 28

Накато не помнила, когда у нее в последний раз так болела голова.

Под затылком было горячо и твердо. Она попыталась повернуть голову, и застонала от раскатившейся волнами боли. Воздух едва просачивался в горло. Глаза, казалось, кто-то сжал в кулаке изнутри и с силой выкручивал. Поднять веки не представлялось возможности.

Боги и духи, она умирает?

Ха! Шутка ли – три увесистые пригоршни цвета червей! Когда она надышалась дыма в шатре Рамлы – она сыпанула одну крупную щепоть. И то – сколько дней ей пришлось отлеживаться. Что ж будет сейчас?

Кажется, она осталась на том же месте, где и свалилась – на краю ложа Бомани.

А где он сам? Его тела рядом девушка не ощущала. Пришел в себя раньше? Занял ли его место Таонга? И если да – то где же он?

Прошиб страх. А если не получилось?!

Накато неловко зашарила непослушной рукой рядом с собой. С запозданием удивилась – надо же, она ощущает собственную руку! Даже шевелить ею может – хоть и с трудом. И чувствует что-то онемевшими пальцами. Только что она тела вовсе не ощущала.

- Ну, пришла в себя, - проговорил где-то рядом голос Бомани с усмешкой.

- Ты, - выдавила Накато хрипло. – Здесь, - пальцы стиснули покрывало под ладонью, потом разжались обессилено.

- Здесь, само собой – здесь, - хмыкнул шаман. – Только ты о ком? – прибавил ехидно.

Неужели все-таки не получилось?! И Бомани издевается, спрашивая – чей голос она хочет услышать: его или Таонга. Впрочем, проверить прямо сейчас, кто рядом с ней, несложно. И хитрость-то невелика. Может, он даже догадается.

- Больно, - выдавила она. – Так болит…

Добавить в голос жалобных интонаций не составило труда: ей было сейчас на редкость скверно. Ответом послужил негромкий смешок.

- Да, лепестков ты не пожалела, - поведал голос Бомани.

И Накато заледенела. Их с Таонга план провалился! Что-то пошло не так. Но почему? Неужели шаман оказался сильнее, чем она предполагала? Сильнее и хитрее…

Она сделала все, чтобы застать его врасплох! И все напрасно.

Да помилуют ее боги и духи! Теперь и Амади обо всем узнает. Что-то он сделает, узнав, что она вопреки его воле, в обход его приказов, вздумала вернуть душу погибшего шамана? Да и Бомани… она ведь сейчас у него в руках! Она не в силах даже пальцем пошевелить – и никак не может защитить себя.

- Вот думаю, как с тобой поступить, - глумливо продолжил шаман. – Сказать Фараджу, что ты пыталась убить меня? Доказательства налицо – жаровня полна сгоревшего цвета червя! Даже заступничество твоей ведуньи тебя не спасет – Фарадж церемониться с тобой не станет. Вот только, - он примолк, точно задумавшись о чем-то.

Вот только – что? Что внушает сомнения Бомани?

Он не знает, для чьего духа она пыталась освободить его тело! Что же – хочет допросить? И опасается, что Фарадж казнит ее до того, как она ответит на вопросы?

- А может, вышвырнуть тебя на мороз, отнести подальше от кочевья, а? Пусть Рамла потом спрашивает – куда подевалась ее служанка, - у него вырвался смешок.

На мороз! На мороз – это хорошо. У нее будет шанс отлежаться, дождаться, когда действие дыма ослабнет. Она сможет дозваться до Амади. Да, тот будет в ярости – но она останется жива. Он слишком много сил вложил в свое орудие.

Впрочем, если он расскажет обо всем Фараджу – это тоже подарит ей отсрочку.

- Ты, - прохрипела она. – Разве ты не хочешь знать, зачем я это сделала?

Слова царапали горло. Но она обязана попытаться выторговать себе немного времени! Сколько получится. Бомани наверняка захочет узнать, кто приказал ей сделать то, что она сделала. А там уж можно будет лгать и изворачиваться! Сколько понадобится.

Амади будет в ярости…

Потом! Об этом – потом.

- Я и так знаю, зачем, - он вроде как удивился. – Похоть. Вы, бабы, все одинаковы – что служанки, что их хозяйки. Проще всего сыграть на вашей похоти. Хотя постой, - он вдруг расхохотался. – Ты, - последовал новый взрыв смеха.

Что его так развеселило? Накато недоумевала бы – если б у нее было больше сил.

Веселость шамана прошла так же внезапно, как и началась.

- Мерзко, что пришлось дать тебе противоядие, - проговорил Бомани. – Но без него велик был риск, - он помолчал. – А чего можно было бы ждать в таком случае – я не знаю. Друзьями мы никогда не были.

О чем это он? Бессмыслица какая-то бессвязная.

Но… он дал ей противоядие – для чего? Да, она надышалась дыма. И ей до сих пор дурно. Но он, как оказалось, сумел изготовить противоядие и даже напоил им ее.

Если он понял, что она хотела его отравить, изгнать его душу из тела. Для чего ему помогать ей?! Тем более, что он явно намерен добиваться для нее сурового наказания. Как назло, мысли путались.

Наверное, чтобы она не ускользнула в мир духов.

А может, чтобы расспросить как следует. Хотя – он ведь сам сказал, что знает, ради чего она все затеяла! Наверняка лукавил.

В любом случае, сделать она сейчас ничего не может. Но она жива. И у нее есть какое-то время. Правда, времени этого слишком мало. Едва ли шаман даст ей возможность как следует отлежаться. Остается только ждать. Беспомощно. И надеяться, что Амади вспомнит о своей кукле – и как-то ей поможет.

А может, Таонга объявится. Последняя мысль грела слабой надеждой.

Должен ведь он понимать, что что-то пошло не так! Он ждал ее действий. И уж наверняка сейчас знает о ее плачевном состоянии.

Хотя все ли в порядке с ним самим?

Ведь, если Бомани, знает, зачем она сделала то, что сделала… он знает о Таонга! Боги и духи, как она сразу не подумала об этом? Шаман