— Любовь изменчива. Думаешь, если бы я мог выбирать, в кого влюбиться, я бы выбрал женщину, живущую за две тысячи километров?

— Но Герберт такой хороший. Он любит меня и моего ребенка. Разумно ли потерять его? Что, если я никогда не найду мужчину, который полюбит нас так, как он? Я останусь одна и лишу Остин отца?

— Не переживай, этого не случится.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Твоя мама не завещала бы тебе достичь всех целей из жизненного плана, сомневайся она хоть на минуту в возможности выполнения. Она знает, ты обязательно встретишь своего мужчину.

Из моей груди вырывается глухой стон.

— Звучит немыслимо глупо.

— Я говорю серьезно, Брет. Мне не раз приходило в голову, что Элизабет управляет происходящими в твоей жизни событиями.

— Если это так, возможно, она специально привела Герберта в Чикаго, в отдел моего брата, чтобы мы встретились и полюбили друг друга?

— Такого ощущения у меня нет.

— Почему же?

Брэд загадочно улыбается.

— Потому что ты в него не влюбилась.

— Но ведь могла бы. — Я отвожу взгляд. — Может, следует приложить чуть больше усилий, дать ему чуть больше времени…

— Любовь — это не испытание на прочность.

— Если бы мама дала мне подсказку, — вздыхаю я. — Какой-нибудь знак, чтобы я наверняка поняла, правильно ли действую.

Брэд берет в руки лист.

— Читаем?

От его слов у меня сжимается сердце.

— Не знаю. Правильно ли это?

— Думаю, стоит прочитать. Вдруг оно рассеет твои сомнения?

— Ладно, — вздыхаю я. — Читай.

Брэд разворачивает письмо и, откашлявшись, начинает:

— «Дорогая Брет.

Прости, мне очень жаль, но этот мужчина не для тебя. Ты не влюблена. Продолжай искать, дорогая».

У меня отвисает челюсть, и одновременно вырывается радостный возглас:

— О боже, спасибо! — Я откидываюсь на спинку стула и начинаю хохотать. — Мама подала знак, Брэд! Мама говорит со мной. Я свободна!

Брэд не сводит с меня глаз. Он складывает письмо и убирает в конверт. А где же его очки? Как он мог прочитать написанное мамой без очков? Улыбка сползает с лица.

— Бог мой. Ты все подстроил. — Я пытаюсь вырвать письмо, но Брэд отводит руку.

— Это не имеет значения. Ты получила ответ.

— Нет! У меня в следующем месяце свадьба. Я не могу ее отменить.

— Ты предпочитаешь выяснить все после свадьбы?

Я смущенно тру переносицу.

— Нет. Конечно нет. — Задумываюсь на несколько минут и опять поднимаю глаза на Брэда. — Значит, мне придется разбить Герберту сердце?

— Никто не говорил, что любовь простая штука, дитя мое. — Брэд убирает конверт. — Сохраним его до более подходящего случая. — Он прижимает карман рукой. — У меня такое чувство, что ты будешь ждать не напрасно.

Убедившись, что Остин заснула, я на цыпочках прохожу в гостиную, где Герберт потягивает шардоне и листает книгу. Внутри меня все стягивается в тугой узел. Увидев меня, он подмигивает, улыбаясь:

— Миссия выполнена?

Я скрещиваю пальцы.

— Слава богу.

Я подсаживаюсь рядом и заглядываю в книгу. Из всей моей прекрасной библиотеки он выбрал «Улисса» Джеймса Джойса, бесспорно, не самого простого автора для чтения.

— Эта книга была в обязательной программе в Академии Лойолы. Боже, как я ее ненавидела…

— А я смог прочитать лишь спустя много лет, — прерывает меня Герберт. — Но сейчас с удовольствием бы перечитал. Могу я взять ее на время?

— Можешь взять навсегда, — уверенно говорю я и откладываю книгу на журнальный столик.

Герберт сразу же наклоняется, чтобы меня поцеловать. Затаив дыхание, я думаю о том, что будет неправильно позволить ему этот поцелуй.

Неправильно. И я не позволяю.

Наполнившись решимости, я разрываю все оковы:

— Герберт, я не могу выйти за тебя замуж.

Он замирает, не дотянувшись до моих губ.

— Что?

На глаза наворачиваются слезы, и я не могу сдержать их.

— Прости. Я не понимаю, что со мной. Ты прекрасный человек, лучший из всех, что я встречала, но…

— Но ты меня не любишь, — заканчивает он скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Я не вполне уверена. — Я стараюсь особенно осторожно подбирать слова. — Я не могу рисковать твоим и моим счастьем, дожидаясь, пока смогу убедиться окончательно.

— Ты не рискуешь… — Он замолкает на середине фразы и поднимает голову к потолку.

Я отворачиваюсь и жмурюсь изо всех сил. Черт, что же я делаю? Он так меня любит. Я должна броситься ему на шею и весело рассмеяться, сказать, что пошутила. Но я словно приросла к дивану, не в силах разжать зубы.

Наконец я делаю усилие и встаю. Лицо Герберта темнеет от печали и гнева. Внезапно он преображается на моих глазах, обретает силу… Таким я никогда его не видела.

— На что ты надеешься, Брет? Думаешь встретить очередного подонка, как твой последний дружок? Да? Тебе это нужно?

Я смотрю на него как завороженная. Бог мой, значит, Герберт может быть и грубым? Я никогда не слышала от него таких слов, такого тона. Может, я слишком его обидела, может, стоило…

Нет. Я приняла решение и должна идти до конца.

— Я… я не знаю. — Как объяснить ему, что я мечтаю встретить особенного, ни на кого не похожего человека, чтобы самой удивляться, как я могла его найти?

— Подумай об этом, Брет, потому как ты совершаешь серьезную ошибку. Я не всегда буду свободен. Ты должна решить, пока не стало поздно.

С каждым его словом из моих легких словно высасывают изрядную порцию воздуха. А что, если он прав, и я слишком поздно пойму, что он тот единственный? Я молча наблюдаю, как он проходит к шкафу в прихожей и берет плащ «Бёрберри». На пороге Герберт останавливается и поворачивается ко мне:

— Я действительно любил тебя, Брет. И Остин любил. Обними ее от меня, хорошо? — Сказав это, он выходит за дверь и захлопывает ее за собой.

В следующую секунду из моих глаз льются слезы. Черт, что же я наделала? Только что я позволила мужчине мечты, «человеку „Бёрберри“» уйти? Я ставлю кресло напротив окна и сижу, размышляя, до двух часов ночи, пока, наконец, не слышу отчетливо произнесенные мамой слова: «И для нас выглянет солнце, любимая моя».

Почему-то этого так и не произошло.

Вместо того чтобы готовиться к свадьбе, я готовлюсь к празднику по поводу маминого дня рождения. Ей могло бы исполниться шестьдесят три. В пятницу утром я встречаю в аэропорту О'Хара Джона и Зои, и эта встреча так не похожа на первую в Сиэтле. Мы разговаривали почти каждый день все эти месяцы, но переполняемые счастьем бросаемся в объятия друг друга, наши взгляды встречаются, и мы начинаем опять говорить, не в силах остановиться. Мы едем в машине в контору Брэда, Зои сидит на заднем сиденье и болтает с Остин Элизабет.