– И оглянуться не успеешь, как твое красивое, холеное тело, которое так любит удовольствия, любовь мужчин и южное солнце, разлетится на кусочки! – проскрипел отвратительный, зловещий голос неопределенного тембра.

Так мог говорить очень старый мужчина или очень старая женщина.

– Как это? Вы кто? – растерянно спрашивала госпожа Бардина, но ответом ей послужили равнодушные гудки.

Звонки с угрозами время от времени повторялись, приводя Татьяну в трепет. По ночам ее стали преследовать кошмары, один из которых осуществился, – разбился ее «мерседес», в котором вместо нее оказались Лена и дети. Но это была ошибка, которую неизвестный мог исправить в любую минуту. Бардина была уверена, что убить собирались именно ее. Кому мешала Ленка? То, что пострадали дети, казалось ей особенно жестоким и циничным. Такой противник ни перед чем не остановится.

Никакой информации о том, кому это могло бы понадобиться, она так и не получила. Ни служба безопасности, ни папины партнеры, ни криминальные авторитеты, к которым обращались за помощью, – никто не смог удовлетворительно ответить на интересующие госпожу Бардину вопросы. Кому она перешла дорогу? Кто покушается на лакомый кусок пирога, не им испеченного? И кто стоит за телефонными звонками и угрозами?

Встреча с Сиуром на месте автомобильной катастрофы показалась ей божественным предзнаменованием. Когда-то этот человек оказывал серьезные услуги ее отцу, но Татьяна была знакома с ним постольку поскольку. И вот теперь, в такую тяжелую для нее, трагическую минуту он оказался рядом. Это неспроста! Папа не оставил ее, он продолжает окружать Татьяну своими вниманием и заботой. Связь с ним, такая крепкая при жизни, все еще не разорвана окончательно. Во всяком случае, Татьяне так казалось. Отец приходил к ней в беспокойных, некрепких снах, – подсказывал, предостерегал и давал советы. Он продолжал ее любить и помогать ей, как мог.

Никому другому госпожа Бардина этих своих мыслей не раскрывала. Не хватало только, чтобы ее начали считать «сдвинутой»! Но к Сиуру она сразу прониклась симпатией и доверием. С ним она поделилась всем, – от неудавшейся личной жизни, панического страха до потусторонней связи с Матвеем Филипповичем Бардиным.

– Когда был последний телефонный звонок? – спросил Сиур, когда привез ее домой после аварии, и они сидели на кухне, пили водку и разговаривали.

– Вчера вечером…

– Что говорили?

Она пожала плечами. Голос тот же, но фраза была какая-то странная…

– Не могу вспомнить! – с отчаянием воскликнула Бардина, не в силах отогнать видение детских трупов, изуродованного тела подруги…

– Постарайтесь!

– Кажется… она задумалась. – Предназначенное свершится в срок! По-моему, так…

– Точно?

Она кивнула.

– Да. Предназначенное свершится в срок! Я вспомнила. Несовременное выражение…

– Только одна эта фраза и все?

– Все…– Она глубоко вздохнула и закрыла ладонью глаза. – Вы мне поможете?

– Попробую. Во всяком случае, сделаю все, что смогу.

Нельзя сказать, что Татьяну это успокоило, но…ей стало немного легче. Кто-то согласен решать ее проблемы, брать на себя ответственность, – все-таки, она не предоставлена сама себе.

Похороны отвлекли ее. Нужно было раздобыть места на хорошем кладбище, заказать все необходимое. Елена и дети заслуживают иметь все самое лучшее, – лакированные гробы, венки из живых цветов, обильные поминки. Свой последний долг Бардины всегда выполняли с честью.

Хлопоты помогают справляться с самым ужасным горем, но когда они подходят к концу, отчаяние и боль возвращаются с новой силой.

Татьяна плакала, и только телефонные звонки с угрозами заставили ее встряхнуться. Госпожа Бардина вынуждена была признаться себе, что, несмотря на тяжелые потери, несчастья и горькие слезы, она хочет жить и боится смерти. Она связалась с Сиуром и сообщила, что звонки возобновились. Пустая темная квартира пугала ее, и Татьяна попросила домработницу оставаться у нее ночевать. Ночью они прислушивались к каждому шороху и вставали проверять, заперты ли двери. Домработница оказалась трусливой и слабонервной, но нового человека Бардина нанимать боялась. И Сиур строго-настрого предупредил ее, что подобное недопустимо.

Жизнь превратилась в туманный сон, полный дыхания смерти. Татьяна пыталась удержаться на краю пропасти, а лучшее лекарство, как известно, – уйти с головой в работу. И госпожа Бардина вернулась к делам фирмы. Меры предосторожности, разумеется, были предприняты…

Сегодня ей предложили очень выгодную сделку, – приобрести за бесценок помещение ресторана «Халиф» в восточной части города. Владельцы залезли в долги, и им срочно были нужны деньги. Раньше Татьяна непременно бы обрадовалась, но в свете происходящего столь привлекательная покупка насторожила ее. Надо было ехать на место, а она боялась.

Госпожа Бардина позвонила Сиуру. Он согласился ее сопровождать, но не сегодня. Сегодня он занят.

Тина расстроилась, узнав в трубке голос Татьяны. Эта женщина преследует Сиура! Неутоленные сексуальные желания заставляют людей забывать всякие приличия, даже таких интеллигентных и обеспеченных, как Бардина!

– Я несправедлива, – пыталась она вразумить себя, но не преуспела в этом.

Вспоминая красивую фигуру Татьяны, ладно сидящую на мотоцикле, обтянутую дорогим кожаным костюмом, ее развевающиеся из-под шлема мягкие и шелковистые светлые волосы, Тина закипала от ревности и ничего не могла с собой поделать. Она не имела ни таких чудесных волос, ни такой соблазнительной фигуры, и не умела ездить не только на мотоцикле, но даже на велосипеде. Бардина был яркой, как комета на привычном до скуки небосклоне, – деловая леди, шикарная дама, окруженная романтической дымкой, одинокая красавица. Интересно, что к Вере, бывшей любовнице Сиура, которая была гораздо привлекательнее и моложе Татьяны, Тина ничего подобного не испытывала, – никакой ревности, – вообще никакого беспокойства по ее поводу. Так, промелькнуло что-то на первых порах, и растаяло, не оставив следа. Что же теперь? Почему ревность к Бардиной ни с того, ни с сего, овладела ею, как наваждение, как болезнь?

– Ты поедешь с ней? – спросила она Сиура, когда телефонный разговор закончился.

– Обязательно! Только не сегодня.

У Тины сразу испортилось настроение, и она весь вечер дулась и молчала. Ночью она не захотела его ласк и до утра ворочалась с боку на бок, копаясь в своих мыслях и ощущениях.

Людмилочка сразу заметила ее измученный, уставший вид, синяки под глазами и паршивое самочувствие. Хорошо, что в читальном зале почти никого не было, и женщины могли спокойно поговорить.

– Ну, что с тобой происходит? – спросила она Тину. – Все еще ревнуешь?

– И да, и нет… Мне кажется, я боюсь за Сиура. Эта женщина его погубит, – вымученно улыбнулась Тина. – Она… Не знаю! Я совсем запуталась… Может, это из-за того, что он слишком много значит для меня. Что у меня еще есть в жизни? Работа?! Это просто смешно. Библиотека, книги, пыльные стеллажи, пожелтевшие страницы, истертые переплеты… чужие судьбы, чужие мысли и чужие переживания. Романы о необыкновенной любви не есть сама любовь… Теперь убийства, страшные тайны, приключения и любовь стали моей собственной реальностью. Наверное, потому, что я слишком много мечтала об этом, или…потому что предчувствовала, ожидала. Ожидание – словно магнит, притягивающий то, о чем думаешь! – Она помолчала. – Знаешь, что изменилось?