— Ваша честь, к этому предмету можно применить исключение на основании принципа «существовавшего на тот момент эмоционально-психического состояния». В своем дневнике Джордан Руссо описывает самые сокровенные чувства по отношению к обвиняемому, выражая свое эмоциональное состояние на момент, непосредственно предшествующий ее смерти, — именно к таким случаям и применимы исключения. Я не собираюсь доказывать этим дневником справедливость того или иного утверждения, а только хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, как мисс Руссо относилась к мистеру Полу.

— Только нужно сделать одну оговорку, — сказал Уэсли. — Мало того, что между нами не было никаких отношений, — я вообще не знаю, кто эта девушка.

— В прошлом вас не останавливало то, что вы не были знакомы со своими жертвами.

Уэсли с нескрываемой злобой посмотрел на нее, его рот скривился в отвратительной гримасе.

— Я нахожу, что к этому дневнику применимо исключение на ознакомление с «существовавшим на тот момент эмоционально-психическим состоянием», и я приобщаю его к материалам дела, — подумав, сказала судья. — Пожалуйста, вернитесь на свои места.

Они вернулись на свои места. Как только дневник был приобщен к материалам дела, Ярдли передала его Изабелле и попросила:

— Пожалуйста, прочитайте вслух запись от десятого января за тот год, когда была убита Джордан.

Открыв тетрадь, Изабелла отыскала нужную страницу и начала читать:

— «Мне так повезло, что я познакомилась с Уэсом. Он старше меня, и сначала он мне не понравился, потому что у него морщины на лбу. Но теперь я нахожу их прелестными. Странно, как меняется отношение к подобным мелочам, когда узнаёшь человека ближе, правда? Уэс родом из Теннесси, и я влюбилась в его акцент. Еще у него улыбка, от которой у меня просто тает сердце, он очень умный и веселый. Пожалуй, он самый умный из всех, кого я знаю. Уэс много рассказывает мне о том, как устроен мир. Мне хочется надеяться, что ему не наскучит общение со мной. Рядом с ним я чувствую себя такой глупой, будто ничегошеньки не знаю. Надеюсь, он знает, что я могу предложить ему любовь и много чего еще. На днях мы с ним…» — Изабелла на мгновение запнулась. — «На днях мы с ним впервые занимались сексом. Уэс действует резко и грубо. Я не возражала. Наверное, мне хотелось бы чего-нибудь помягче, но и так все было прекрасно. У меня остались синяки, и душил он меня сильно, так что потом мне несколько дней приходилось на работе закрывать шею шарфом. Я сказала, что подобная жестокость мне не нравится, и Уэс извинился и сказал, что больше не будет…»

Изабелла закрыла дневник.

— Извините, мисс Ярдли, я не могу это читать.

— Ничего страшного, — сказала Джессика, забирая у нее тетрадь. — Присяжные смогут сами прочитать дневник вашей дочери. — Она накрыла руку Изабеллы своей. — Все в порядке, вы держались молодцом. Спасибо.

Взяв со стола прозрачный пакет для улик, Ярдли отнесла его Изабелле.

— Миссис Руссо, что это такое?

— Это перстень Джордан.

— Вы уверены?

— Да, — сказала Изабелла, изучая перстень. — На обороте надпись: «Моей Пчелке». Так называл Джордан ее отец.

Ярдли предъявила перстень присяжным.

— Этот перстень был на вашей дочери в день ее исчезновения?

— Да, был. Я видела его у нее на руке, когда она поцеловала меня перед уходом из дома.

— И перстень был обнаружен в вещах Уэсли Пола, правильно?

— Возражение!

— Вопрос снят, — сказала Ярдли. — Благодарю вас, миссис Руссо.

Она села.

Джессика знала, что последний ее вопрос будет отклонен, но она хотела, чтобы судья услышала о том, где был обнаружен перстень, до того, как Болдуин даст показания относительно осмотра ячейки в камере хранения.

Уэсли долго разглядывал женщину на скамье для свидетелей, проводя пальцем по нижней губе. Изабелла сидела, опустив плечи и уставившись в пол: сломленная, побежденная женщина. Уэсли требовалось подойти к ней с особой осторожностью.

— Вы носите очки, миссис Руссо? — наконец спросил он, поднимаясь на ноги.

— Ношу.

— У вас близорукость или дальнозоркость?

— Близорукость.

— То есть вы плохо видите то, что вдалеке?

— Возражение: защита подсказывает ответ.

— Отклоняется.

— Вы можете ответить на мой вопрос, — сказал Уэсли.

— Да, в какой-то степени.

— На каком расстоянии от вас находился в первый раз человек, которым, как вы утверждаете, был я?

— Возражение: необходимо заключение эксперта.

— Ваша честь, миссис Руссо способна определять расстояния, пусть и приблизительно.

— Возражение отклоняется.

— Продолжайте, миссис Руссо, — с некоторым раздражением сказал Уэсли. — Отвечайте на вопрос.

— Ну… шагах в двадцати. Я подошла довольно близко.

— Какая стояла погода?

— Возражение: вопрос не относится к делу.

— Еще как относится… — Уэсли вздохнул. — От погоды зависело то, как далеко могла видеть свидетельница.

— Возражение отклоняется.

— Итак, миссис Руссо, погода, — сказал Уэсли.

— Солнечная.

— Ничто не заслоняло вам поле зрения?

— Ничто.

— У вас в прошлом были психические…

— Возражение, — перебила его Ярдли. — Вопрос не относится к делу.

— Ваша честь, да я еще не успел его задать.

— Согласна. Возражение отклоняется.

— Миссис Руссо, у вас в прошлом были психические заболевания?

— Возражение: вопрос не относится к делу.

— Определенно относится, Ваша честь. От психического состояния миссис Руссо зависит то, насколько точно она интерпретирует увиденное. Что, если в прошлом она страдала галлюцинациями? Естественно, я должен это выяснить.

— Я вам разрешаю.

— Можете отвечать, — сказал Уэсли. — Итак, какие-либо психические заболевания?

— Нет, можно сказать.

— Под «можно сказать» вы подразумеваете…

— Возражение: призыв высказать догадки.

— Отклоняется.

Оглянувшись на Ярдли, Уэсли продолжал:

— Полагаю, вы хотели сказать…

— Возражение: защита подсказывает ответ.

— Отклоняется.

Поколебавшись мгновение, Уэсли сказал:

— Вы хотели сказать, что определенные проблемы с психикой у вас были, правильно?

— На самом деле это не психическое заболевание.