Глубокая ночь. Иду на балкон, старясь порадоваться прекрасному виду на ночной Дубай, который поразил бы воображение любого человека. Сотни огней утопают во тьме города, а Бурдж Халифа даже издалека напоминает чудо света. Мне хотелось бы заплакать, избавиться от ярости и боли, дать волю чувствам, но… я не могу.

Ни слез, ни тоски. Пустота. Состояние, когда уже не больно. И это плохо. Может быть, я уже мертва внутри.

Бесконечный день подходит к концу, и, совершенно выпотрошенный морально и физически, я еду домой.

Хотя, что такое «дом» в моем понимании?

Вернувшись в свой «дворец», с удивлением отмечаю, что Рания не спешит меня встречать. Обычно она слышит, как я подъезжаю, и выходит на парадное крыльцо, как полагается идеальной жене.

Красивая, нарядная, улыбчивая. Но сегодня Ран внезапно решила изменить традиции. К чему бы это? Я прохожу через гостиную, где накрыт стол для позднего ужина. Все горячее. Видимо, отлучилась или совсем недавно спать ушла. Заглядываю в кухню, где ставлю в вазу свежий букет. Мне немного неловко, что я заставил Ранию ждать. Хотя кому я вру? Но на самом деле я почти не думал о ней… Вспоминаю о жене, только когда приходит время ехать в этот вычурный помпезный особняк, в котором нет ни частички меня.

Не могу дождаться, когда покину Анмар, я задыхаюсь здесь, не могу собраться с мыслями, ощутить почву под ногами, уверенность в завтрашнем дне.

Нахожу Ран на женской половине, хотя, обычно, она предпочитает спать со мной, или просто боится обидеть и поэтому не уходит в свою спальню. Неторопливо захожу, прикрывая за собой дверь. Ран сидит перед туалетным столиком и расчесывает свои длинные, черные волосы, задумчиво глядя перед собой, но не в отражение, а куда-то в, одной ей ведомую, вселенную. Услышав за спиной шаги, Рания напрягается и начинает быстрее водить щеткой по волосам. Ее взгляд встречается с моим в отражении. В очередной раз отмечаю про себя ее яркую красоту, которая, по какой-то неизвестной причине, меня не трогает. Она смотрит встревоженно, выглядит бледной, потерянной. Черт, и ее состояние постепенно передается мне.

– Привет. Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю я, ослабляя узел галстука, и снимая пиджак. Она встает и поворачивается ко мне, забирая одежду чтобы повесить на плечики в гардероб. Опущенные ресницы немного подрагивают. Я беру жену за плечи, не давая ей уйти. – Ран? Что с тобой? – мягко спрашиваю я.

– Ничего… – голос слишком тихий. Пиджак падает на пол, и она хочет наклонится за ним, но я не даю. – Пусти, я подниму.

– Shaitan с ним. Скажи, почему ты на себя не похожа сегодня, – требовательно смотрю в черные глаза, которые кажутся бездонными и сверкают от непролитых слез. Ох уж эти женщины, все время норовят разреветься.

– Я была у врача…

Теперь мои руки дрогнули, а внутри шевельнулось дурное предчувствие.

– Подожди, мы же вместе собирались пойти завтра утром? – пытаюсь выглядеть спокойным и сдержанным, но это чертовски сложно.

– Я не выдержала и поехала сегодня. Столько внимания ко мне и… – судорожный вздох, и мне нужно было знать наверняка. Я не беременна… – Рания закрывает лицо ладонями и срывается в слезы. Я растерянно обнимаю ее за плечи, пытаясь утешить. В голове пустота и хаос. Я не знаю, как реагировать, что говорить. Не беременна… Мое собственное чувство облегчения кажется кощунственным в сложившейся ситуации.

– Как это? Не плачь, пожалуйста… Просто объясни, что случилось.

– Я… тесты давали положительный результат. Я была уверена. А сегодня сдала необходимые анализы… – очередные громкие рыдания оборвали монолог, но основное я уже уяснил. Никакого ребенка нет.

– Доктор сказала, что у меня гормональный сбой. Я… Мне… Адам, я не знала, что так бывает… Прости меня.

– Не за что прощать. Ран, мы совсем недавно поженились. У нас еще много времени, – произношу я слова, предназначенные для утешения. Я понимаю, что злого умысла в случившемся нет, но все равно немного расстроен и разочарован. Рания имела глупость сказать о мнимой беременности моим родственникам и Норе, когда та вместе с отцом приезжала к нам. Конечно, старая сука уже всем разболтала. И всю неделю к нам потоком валили родственники с поздравлениями.

– С кем ты ходила к врачу? Почему мне не сказала, что собираешься? – спрашиваю я, когда Рания немного успокаивается, продолжая тихонько всхлипывать.

– Не знаю, не хотела тянуть, нужно было удостовериться, что с ребенком все хорошо. С твоей сестрой ходила…

– Какой? У меня их штук пятнадцать. Не уверен, что помню имена всех.

– С Сарой.

– Хорошо. Она слышала, что сказал врач?

– Да.

– По-крайней мере, нам тогда не придется ничего объяснять родственникам.

– Мне так жаль.

– Ничего страшного. Ты же не потеряла его. Ребенка не было.

– Но ты хотел. Я знаю. Я видела, как ты старался.

– Мы оба старались. Все еще будет, – снова обнимаю жену и целую в лоб. – Тебе не за что винить себя, Рания. Ложись спать.

То, что я испытываю сейчас, сложно назвать сочувствием. Я не привязан к ней… Хотя мнимая беременность вполне может стать настоящей, и скоро. Это неизбежно.

– Когда ты уезжаешь в Нью-Йорк? – спрашивает Ран, когда мы оба уже лежим в постели, глядя в потолок и не прикасаясь друг к другу. Словно разные планеты, между которыми нет ни малейшего притяжения. Чувствует ли она то же самое? Безысходность и пустоту между нами. Черная дыра, которую мы никогда не заполним. В голове полный сумбур, в котором я пытаюсь разобраться, но ни черта не выходит.

– Послезавтра, – отвечаю я, поворачивая голову. Мы какое-то время смотрим друг на друга. Рания хочет о чем-то спросить, но не решается.

– Возьми меня с собой, – наконец выдает Рания. Что? Зачем она мне Штатах? Я работать еду, а не развлекаться. Мне и здесь-то осточертело играть роль мужа, которым я так себя и не почувствовал. Ни разу.

– Нет, не могу. Я буду рано уезжать и поздно возвращаться.

– У меня там есть подруги. Адам, пожалуйста. После случившегося, я просто не могу… Они все будут смотреть на меня. Твоя семья… они подумают, что я глупая или бесплодная.

– Не говори глупостей. Тебя все очень любят, – категорично качаю головой, – Гораздо больше, чем меня, – добавляю с долей иронии. Однако говорю правду. Если кому и рады в моей семье, так это Рании.

Рания накрывается одеялом с головой и снова начинает рыдать. Бл*дь.

– Я вернусь через неделю. Не вижу смысла устраивать трагедию.

– Я знаю, почему ты не хочешь меня брать. Ты с НЕЙ поедешь?

Нахмурившись, я сдергиваю с головы жены одеяло.

– С кем? – холодным, требовательным тоном спрашиваю я, пристально глядя в заплаканные глаза. Рания кусает губы, размазывая по щекам ручьи слез.