Димка заорал в ответ и с надеждой посмотрел на Дашку, ожидая, что уж она-то, с ее выдающимися голосовыми связками, обязательно докричится до предполагаемого спасителя. Но этим надеждам не суждено было сбыться: то ли от холода, то ли от того, что визжала поросенком, не жалея себя, Дашка не смогла выдавить из себя никаких подходящих звуков. Одно несерьезное сипение.

– Вот когда не надо, ты орешь, – сказал ей Димка с укоризной.

На Дашку рассчитывать было глупо, поэтому он набрал в грудь побольше воздуха, сложил ладони рупором и крикнул вверх что есть силы, до звона в ушах. Лишь бы услышали.

Крик из леса повторился, на этот раз гораздо ближе. А может, им просто очень этого хотелось – чтобы кричали с каждой минутой все ближе, и они снова закричали в ответ. Вернее, кричал-то один Димка, а Дашка сипела, как кран без воды, поддерживая больше морально. Они прыгали на дне ямы, взявшись за руки, как будто от того, что они подпрыгнут выше, их лучше услышат там, наверху.

– Ну и как вас угораздило? – раздалось вдруг у них над головами, и из туманных клубов возникло лицо неунывающего Коляна. – Вы чего здесь потеряли-то, ребяты? Приключений мало было за эти дни?

Колян бубнил еще что-то, глядя на них почти с нежностью. И они смотрели на него снизу с совершенно детским восторгом. Как будто не заросший щетиной мужик свесил в яму измазанную смолой башку, а ангел-спаситель в белых одеждах спустился за ними прямо оттуда…

Откуда именно мог спуститься импровизированный ангел, студенты не успели толком додумать, потому что сверху на них глядели уже инструктор с бешеным от ярости лицом и братан Серега с фингалом под глазом. Чуть выше маячили лица супругов Лебедевых, а Костина довольная физиономия мелькала то здесь то там, не вписываясь в общий портрет.

– Вот они, красавцы, – представил присутствующим студентов Колян, поочередно ткнув в направлении каждого пальцем для наглядности. – Стоят, как живые прямо.

Минут двадцать потратили на то, чтобы привязать веревку к растущей неподалеку березе и поднять на ней обалдевших от счастья студентов.

Уже наверху Димка вспомнил, что не видел среди собравшихся возле ямы Ивана.

– А Ванька-то где?

– А это у вас надо спросить, – отозвался Серега со странной ухмылкой. – Вы ведь с ним вместе ушли, так?

– Ну да. Только мы в яму вот эту упали, а он за вами пошел. Ему ведь нечем было нас из ямы вытащить.

– Это не яма, – перебил его Денис. – Это пещера.

– Какая это пещера, – не поверила Дашка. – Пещеры же в горах. В смысле, в скалах, в камнях. А это просто яма.

– Не просто. Скалы внизу, под нами. И пещера тоже под нами. Небольшая, говорят, но красивая. Ну, для тех, кто понимает. Яма – это так, промоина. А вход вон там, похоже, – Денис ткнул рукой в сторону лаза.

Дашка пожала плечами и отвернулась. Разглядывать подземный ход, начинающийся козьим скелетом, ей совсем не хотелось.

– А Ванька где?

Вместо ответа Денис протянул Димке рюкзачок.

– Твой?

– Мой. Только он у Ивана остался, когда мы свалились.

– Когда он от вас ушел? Давно?

– Давно, ночью еще. Да что случилось-то?

Привычной уже скороговоркой Серега пересказал студентам историю про Химика. При упоминании о том, что ему пришлось для конспирации обмануть доверчивого Коляна, он машинально потрогал пальцами заплывший глаз.

– Так вы на Ваньку, что ли, думаете? – не поверила Дашка. – Да вы что! Это не он. К тому же какой из него химик. Он же на биологии учился.

– На биохимии, если точнее, – поправил ее Димка.

Он схватил рюкзак, полез внутрь, жикнул молнией потайного кармана.

– План пропал. Бумажка с планом, где клад.

– Да нет там никакого клада, – успокоил расстроенного Димку Серега. – Наркота там. Очень крупная партия. Он за ней сюда и приехал. Ты ему когда про бумажку эту рассказал?

– Да не помню я. Недавно. У меня такое чувство, что он про нее и раньше знал. Ну, не удивился совсем, как будто это обычное дело – клады откапывать. Ему, получается, этот план от нас и нужен был.

– Получается, так. План нужен, а вот вы ему совсем не нужны были при таком раскладе. Так что считайте вам повезло, что вы в яму свалились. Его, видно, совсем по времени прижало, раз он с вами дальше возиться не стал.

– Сколько вы в яме просидели? – прервал Серегины разглагольствования Денис. – Ну хоть примерно? Два часа или пять?

– Пять. Или шесть. Долго, в общем.

– За пять часов он уже на ту сторону успел перебраться. Не догоним.

– Не догоним, – согласился Серега. Но на ту сторону перебраться мало. Ему еще до Кара-Гудая добраться надо. Ну допустим, он попутку тормознет, быстро доедет. Но там ведь еще лодку найти, переправиться. На все время нужно. Так что не все потеряно, командир. Пойдем-ка с бизнесменом нашим автосалонным поговорим по душам.

Артем демонстративно держался в стороне от всех, даже в вытаскивании студентов участия не принимал. Впрочем, и особой необходимости в этом не было. Сейчас он смотрел на приближающихся мента и инструктора, улыбаясь половиной рта.

– Давай телефон по-хорошему, – предложил Серега.

Артем посмотрел с тоской вокруг, на кроны сосен, протыкающих белесое, почти осеннее, небо, улыбнулся с облегчением и бросил телефон в подставленную Серегину ладонь.

Потом развернулся и пошел прочь, загребая носком ботинка растопыренные, как противотанковые ежи, сосновые шишки.

Иван столкнул лодку в воду, вывел как можно дальше от берега, перевалился через скользкий резиновый борт. Сердце стучало где-то у горла. Словно подталкивало, не давало остановиться ни на секунду.

Быстрее-быстрее-быстрее…

Сначала он сам подгонял себя злым шепотом: «Быстрее-быстрее…». Потом пересохшие губы перестали слушаться, остался только этот распирающий нутро стук. И в ударах сердца чудилось ему нетерпение. Время уходило с каждым толчком, и жизнь уходила, будто по капле.

Быстрее-быстрее-быстрее…

Рассвет застал его на полпути к поселку. Он даже задремал, пригревшись на заднем сиденье попутного «жигуленка». В салоне воняло бензином и тормозной жидкостью, руль скрипел при каждом повороте – вообще складывалось ощущение, что чудо отечественного автопрома доживает свои последние не дни даже, а часы. Зато в нем было тепло. Печка жарила по-зимнему, отключать ее водитель по каким-то тайным убеждениям не хотел или не мог, поэтому опустил оба боковых стекла – проветривал. Иван откинулся на спинку, закрыл глаза и успел подумать, что даже если колымага сейчас встанет в чистом поле, он успеет немного поспать в тепле, а это уже несомненный плюс.

В его теперешнем положении любая приятная мелочь была несомненным плюсом. Вот как на пороге близкой смерти человек начинает ценить то, на что раньше не обращал толком внимания, так и он сейчас радовался любой возможности побаловать измученное переходами и ночевками в лесу тело. К тому же забота о чисто физических радостях отвлекала, давала передохнуть от тянущего душу страха.